Пламя хаоса - Амелия Хатчинс Страница 2

В совете Девяти миров могли заседать лишь те, чья родословная чище некуда. Вместе они решали, достаточно ли благоразумны бессмертные, чтобы шагнуть в мир людей, и сумеют ли они сохранить наши тайны. В центре города есть портал между этим миром и входом в Девять миров. Те, кто им пользовался, должны были встретиться с советом и получить документы, которые давали право здесь находиться.

Итак, Амара вернулась в Хейвен-Фолз в одиночку, ради места в совете. Я умоляла ее передумать, но она твердо стояла на своем. Сестра напомнила мне, что ни один бессмертный не получит никакого доступа, пока наряду с остальными не проголосует ведьма из рода Гекаты. И все же – отправиться туда могла любая. Вскоре после отбытия Амара наведывалась обратно, но зачастую пропускала встречи. Она отстранилась от всего и всех, отчего по городу поползли слухи. Амара отошла даже от магии: она не желала творить заклинания для ковена и утверждала, дескать, что в дни, когда в ней нуждались, была истощена или больна.

По возвращении в мир людей Амара отмечалась каждую неделю, давала нам знать, что все в порядке. Потом недели превратились в месяцы, а чуть позже наступила тишина. Как будто она просто исчезла. Мы ей звонили, отправляли голосовые и текстовые сообщения, но все без толку. Затем настал день, когда ее телефон оказался выключен. Попытки разузнать что-то у других первородных семей не обнадежили. Никто не видел ее уже несколько недель, и что еще хуже – магазин, которым мы управляли, был закрыт. Связь, которую я разделяла с Амарой, оборвалась, словно сестра вдруг перестала существовать. Я тяжело переносила невозможность дотянуться, ощутить присутствие близняшки. От меня как будто часть отрезали, и как бы я ни старалась, я не могла ее вернуть.

– Кто-то в городе наверняка знает, что с ней случилось, – сказала другая сестра, Луна, и сжала мою руку, чтобы ободрить. – Тот, кто тронул одну из нас, пожалеет. Нас достаточно, чтобы развязать войну, если с ее хорошенькой головки упал хоть волосок.

Нас достаточно.

Моя семья состояла исключительно из женщин, из восьми пар близняшек. Геката обрекла свой род вынашивать сразу двух детей одновременно, и все потомство рождалось женского пола. Она позаботилась, чтобы мы никогда не остались в одиночестве, но за это пришлось дорого заплатить. Любая женщина, зачавшая мальчика, быстро узнавала, чего ей это будет стоить. Моя мать была дочерью Гекаты, кровь от крови; однако она рожала близняшек, и ей было совершенно плевать, что с нами станет после того, как мы отделились от ее чрева. С результатами столь гиперактивного либидо приходилось возиться ее собственным сестрам, Авроре и Истерии.

Фрейя мечтала об армии ведьм, но не желала брать на себя ответственность, которая приходила с рождением этой армии, своими силами. Так что она бросала дочерей на сестер, которые любили нас, как собственных, и чаще это была Аврора.

Истерия шагнула в портал, и с тех пор о ней никто ничего не слышал. Сама Геката родила две пары близнецов: Фрейю и Аврору, Истерию и Камару. Последняя исчезла много столетий назад – или предпочла уйти сама. Никто не знал, что с ней стряслось, только что она пропала без вести.

– Нам, возможно, придется рассмотреть вариант, что она ушла с матерью, – заявила Кинвара и пожала плечами, когда я уставилась на нее, вопросительно вскинув бровь.

– Я его рассматривала, но Амара не настолько глупа, – я нахмурилась, понимая, что объяснение вполне разумное, но сестру оно не спасет. – Ей хватит ума не доверять мамаше-душегубке.

– Не думаю, что она попыталась бы убить Амару, – заметила Сабина. – Мать, конечно, не знает жалости, но она не убийца. Может, Амара ей нужна заманивать мужчин в постель, но убийство? Не думаю, что она сотворила бы такое со своим собственным ребенком.

– Серьезно? – фыркнула я. – Да эта сука постоянно пыталась меня прикончить. Черт, да она вообще пыталась устроить из Амары и меня выкидыш. Если б в каждое покушение на мою жизнь не вмешивалась Аврора, я была бы мертва. Вот тебе и ребенок.

Сабина хмуро кивнула, ощущая гнев и ненависть, которыми сочилось каждое мое слово.

– Она вернулась уже не в себе. Что-то случилось, Арья. Не знаю, почему она так поступала, но знай: когда мать вернулась из Девяти миров, глубоко беременная тобой и Амарой, она не была прежней.

– Это не оправдание, Сабина. Она пыталась меня прикончить.

– Да, и Аврора тебя спасала. Мать не стремилась убить непосредственно Амару. Ну, когда вы вдвоем были в ее утробе, разве что. И поэтому вряд ли есть смысл предполагать, что мать нападет на нее теперь. Вот о чем речь, и с тех пор, как мы покинули город, мать не могла тебя найти. Нас было не выследить, Аврора об этом позаботилась.

Наша мать, храни ее бог, не особо избирательна в отношении существ, которых допускала между ног. А еще Фрейя даже не следила, кто нас зачинал, а потому мы никак не могли узнать, кто мы, пока в организме не начинались перемены; и справляться с происходящим нам приходилось самостоятельно. Айне и Луна щеголяли сияющими голубыми глазами, что определяло их как альфа-волчиц. Сабина и Каллиста оказались то ли нимфами, то ли сиренами, трудно сказать наверняка, слишком уж между этими видами мало различий. Мы сошлись на том, чтобы именовать их шлюшками, потому что это их каждый раз веселило. Кинвара и Валерия – суккубы, результат связи нашей мамочки с ордой инкубов во время очередного путешествия в Девять миров. Так что мамаша создала собственную извращенную версию Ноева ковчега из дочерей.

Кровь отца определяла нас лишь наполовину; остальное – кровь матери. В отличие от сестер, которые выяснили, кем являются, к шестнадцатому дню рождения, я понятия не имела, какова же моя сущность. Если они, чтобы творить чары и заклинания, зависели от природы, я черпала эту способность откуда-то еще. Магия меня пьянила – и взывала к чему-то темному внутри, что горделиво вспыхивало всякий раз, как я ее использовала. Словно внутри меня дремало нечто смертоносное, и ему еще предстояло проснуться полностью.

– С востока едут машины, – объявила Луна, глядя в упомянутом направлении.

Она склонила голову, прислушалась.

– Друг или враг, Луна? – тихо спросила Сабина, будто боялась, что ее услышат.

– Глупая сестренка, – мрачно хмыкнула я. – Они все враги.

Я вгляделась в темное шоссе позади нас, прищурилась – в