Под тенью маски (СИ) - Андреева Алёна Страница 2

— Простите, мастер. Но ведь кроме меня есть и другие более опытные агенты, — мне захотелось расплакаться.

В отпуске я не была почти два года, хотя по договору отдых был положен каждые шесть месяцев. Но я, гонясь еще за одним отличительным знаком в своем личном деле, брала абсолютно все, что предлагали, наплевав на потребности своего организма. Видимо, сложилось мнение, что так будет и дальше. Но ведь именно йор Бегет буквально вчера сам лично подписывал и согласовывал мой отпускной лист. Что же изменилось теперь?

Последний вопрос я задала вслух. Мастер, заложив руки за спину, проделал возможные четыре шага вперёд-назад по кабинету, пожевывая нижнюю губу, — крайне нехороший знак.

— Агент Вуйлич, приказы короля не обсуждаются. Там черным по белому было написано ваше имя. Я изменить ничего не в силах. Думаю, вы понимаете, что даже будь вы в гробу, мне бы пришлось вас откопать и отправить на задание?

Я кивнула, понурив голову. Действительно, что тут еще обсуждать? Королю нужны сведения, какие-то бумаги, а мы, агенты Тайной разведки, просто расходный материал. Конечно, мы получаем за службу огромное содержание и еще кучу маленьких приятных привилегий. Но приказы в нашем случае действительно не обсуждаются.

Дальше мне объяснили, где и когда я должна появиться, с кем связаться и что забрать. Тонна информации, которую нужно было запомнить здесь и сейчас. Повторять никто не будет, записывать что-либо запрещено.

В столице Франдерии, славном городе Лучезарном, мне предстояло поселиться в гостинице, выследить некоего господина и узнать, где он должен получить важные документы. Выведав место и время встречи, необходимо было обезвредить данного посредника и занять его место, а именно пойти на назначенную встречу, забрать бумаги и уехать из страны. Задание, как тысяча подобных и отлично мною выполненных. Единственное, что меня смущало, но я так и не решилась спросить об этом у мастера, — почему именно я?

Кто-то называет это интуицией, но наш учитель по логическому мышлению в школе агентов называл это сверхспособностью мозга — просчитывать за доли секунды незначительные, но очень важные факты, и как итог выдавая мысль, порой нелогичную, но в большинстве своем верную.

Моя интуиция вопила — вместо меня могли послать кого угодно! Но отказаться я не могла, приказы короля не обсуждаются, да. А так хотелось, в том числе и узнать, кто его надоумил… Но разгадать чью-то игру мне в тот момент было не по силам. Попрощавшись с отдыхом у моря и порвав подписанный отпускной лист, я собрала чемодан, получила новые документы и имя, и укатила в далекую Франдерию — родину моды, экзотических блюд и откровенных танцев.

В столице Франдерии

В столице Франдерии, прекрасном городе Лучезарном, я бывала уже несколько раз.

До предполагаемой встречи оставалась неделя, поэтому можно было в полной мере насладиться прекрасными видами огромного города, испробовать изысканные яства и даже понаблюдать за проходящим в эти дни открытым фестивалем танцев.

Труппы разряженных артистов каждый вечер проходили по улицам, собирая многочисленную толпу зрителей. Кто-то из шествующих был просто на подтанцовке, но в центре неизменно передвигалась самоходная платформа, на которой зажигательно танцевала пара. Порой костюмы на танцующих были настолько откровенны, что эпатированная публика ревела, как дикий зверь, и это многоголосое эхо разносилось на всю округу.

Тогда я носила черные короткие волосы и позволяла себе платье с открытыми плечами. Белоснежная кожа прекрасно смотрелась с бордовым переливающимся нарядом. А общий праздничный дух столицы соответствовал моему яркому макияжу.

Ежедневно мой ужин проходил в одном из лучших ресторанов на Пятой цветочной аллее, где столики располагались на открытой террасе второго этажа. Я подолгу любовалась видами столицы в лучах закатного солнца, а затем брала бутылку дорогого винтлейна и возвращалась в гостиницу пешком. И уже перед входом на свой этаж откупоривала бутыль и делала вид, что пью с горла.

Пьяная женщина — доступная женщина. Города меняются, но правила остаются неизменными. Рыбка клюнула за пару дней до предполагаемой встречи.

Я — грустная и слегка шатающаяся от усталости (но по сценарию просто немного пьяная), преодолевала длинный коридор на своем этаже, естественно оступилась, ахнула, оперлась о ближайшую дверь, слегка стукнула об нее бутылкой. Дверь открылась как раз в тот момент, когда я изящно поднимала подол широкой юбки и тихо постанывала от боли.

— Цори? Простите, добрый вечер, что-то случилось? Вам помочь?

Мужчина, вышедший из номера в одном халате, выглядел одновременно смущенным и обеспокоенным.

— Ох, прошу прощения, я кажется подвернула ногу. Так больно! Но я сейчас, немного подожду, когда утихнет боль, и дойду до своего номера, он в конце коридора. Еще раз простите за беспокойство, — ворковала я, одной рукой продолжая держать подол, вторую прижимая к глубокому декольте.

— Давайте, я осмотрю вашу ножку.

— Вы доктор? — опасливо вопросила я, вздымая грудь на каждом вдохе.

— Нет, но вывих поправить смогу.

В следующий миг клиент уже сидел у моих ног, легко ощупывая лодыжку. Больше лаская, чем исследуя, а это говорило о многом.

Мужик этот, йор Жустин, как впоследствии выяснилось, был простой городской чинуш, падкий до красивеньких женщин и выпивки, а потому уже у двери моего номера он пригласил меня позавтракать в гостиничном ресторане. Наутро мой яркий боевой раскрас был заменен на грим, изображающий невинную и бледную деву, которую срочно нужно спасать от одиночества. А после завтрака я удостоилась лобызания руки. Слава Богу, через перчатку.

Но вечером я снова была почти пьяна и показательно рыдала у его двери. А потом уже на его плече, рассказывая грустную историю, как меня не приняли в театральную школу. И теперь мне придется работать в каком-нибудь салоне торговкой, хотя моя душа требует творчества и сцены. Меня жалели, обнимали, пытались целовать руки и даже шею, я краснела, смущалась, а потом предложила допить оставшийся винтлейн.

Гадкая ухмылка и масляный взгляд говорили о том, что клиент абсолютно готов, и вот мы уже в его номере. Пока моя жертва достает из бара бокалы, я незаметно опускаю в бутылку пару пилюль.

Ах, мой замечательный учитель по ядам, профессор Чечивер! Его изобретение по праву достойно высшей награды! Всего маленькая доза яда феритийского ящера, и у выпившего начинается неконтролируемая тяга рассказать обо всем на свете. Это в первые пятнадцать минут. А затем наступает еще один этап — галлюцинации и непреодолимое вожделение.

Мы пригубили вино, и новоявленный ухажер уже через десять минут отвечал на все мои вопросы, через пятнадцать жаждал меня целовать. Здесь пришлось немного подыграть ему, чтобы разогнать кровь, а вместе с ней и яд. В итоге, через пятнадцать минут и тридцать секунд йор Жустин уже спал мертвецким сном, видя эротические сны — со мной в главной роли, конечно. Потому что волшебные пилюли профессора поистине великолепны! Благодаря им и заранее выпитому противоядию я легко избегала интимной близости со своими жертвами, да и в целом многих неприятных моментов в моей работе.

Обмякшее тело пришлось оставить на полу. Йор Жустин по комплекции походил на огромную откормленную рыбу, и я решила не надрываться и не тащить его в кровать. Просто раздела до нижнего белья, раскидала по комнате скомканную одежду, заботливо подоткнула под щеку подушку и укрыла одеялом, на всякий случай. То, что он проспит сутки, а потом еще будет мучиться головными болями и псевдопохмельем, гарантировало мне абсолютную свободу действий.

Тайник йора Жустина находился в трости. Четыре поворота рукояткой и нажать на синий камешек. Как он там выразился? Лучшая защита, когда-либо изобретенная… Ну да, ну да…

Набалдашник отскочил, и я, аккуратно поддев показавшийся белый уголок ножом, извлекла из полости свернутое письмо. В нем неизвестный приказывал Жустинчику встретиться с одним важным йором завтра утром в маленьком кафе на набережной. Хм, если бы я выбирала место встречи, то определённо точно так же присмотрелась бы к этому району. Река Пемзель была широка и спокойна, а прибрежная зона облагорожена — многочисленные кафе ютились на ней, как грибы. Днем там всегда многолюдно, но по утрам практически никого нет, лишь изредка проходит кто-то из обслуги — мусорщик да развозчик хлеба и молока. Идеальное место.