Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса Страница 2

Картины Марка всегда были яркими, но удивительно гармоничными. В качестве фона всегда выступало сплетенное полотно из различных тканей и листьев растений, их мужчина всегда объединял так, что глаз невольно цеплялся, исследуя общий узор. Люди, чаще всего обнаженные, сидящие перед этим полотном, изображались будто светящимися изнутри, строптиво, с вызовом или самодовольством смотря на зрителя. Они на картинах были главной деталью, на которой дольше всего ты задержишь взор, устав, сбежав от сложного рисунка позади и невольно вынужденный рассмотреть каждый изгиб чужого тела. Марк умел подметить саму суть души, ту самую волю, что, к сожалению, была сломана у других или подавлена, как у меня. Из-за этого рисунки с моим участием оставались лишь набросками, а хозяин все чаще заводил разговор о том, чтобы снять мой ошейник.

После обеда моим временем владела Дария, почти сходу заставившая учить странные символы, руны и письмена. Иногда казалось, что эта женщина решила запихнуть в мою голову все свои знания, но даже так поток информации не заканчивался, и, без возможности отказать, я запоминал все, что она просила. Ее лаборатория занимала половину этажа и еще часть подвала, где хранился живой материал. С первых месяцев я получил в руки скальпель и учился добывать для хозяйки определенные части тела, попутно изучая анатомию на чужих примерах. Со временем я мог делать это профессионально, чуть ли не с закрытыми глазами, и тогда задания усложнились: Дария начала показывать мне демонов, которых собственноручно доставала из-за завесы, места, куда по преданиям сослали всех чудовищ, что пришли из другого мира и напали на первых людей еще три тысячи лет назад. Странные, зачастую аморфные твари содержались в отдельных клетках с множеством ограничений магии. Их, черных склизких и безумно уродливых, хозяйка обожала чуть ли не больше, чем людей, ее окружавших. Зачастую, она днями напролет возилась с ними, заставляя отращивать новые конечности и части тел, вынуждая принимать новые странные и неприятные формы. Иногда, смотря на эти издевательства, я ощущал какое-то смутное узнавание и близость к этим тварям, ибо мое тело и сознание хозяева также меняли и выкручивали в угоду своим представлениям.

Так прошло время до моего шестнадцатилетия.

Хозяева изначально планировали освободить меня лишь в восемнадцать, но нетерпение Марка и всё большая нагрузка в лаборатории Дарии заставили их пересмотреть свои планы.

Я не знал, действительно ли они использовали мой настоящий день рождения или выбрали дату сами, но впервые за то время пока я находился в этом доме, мне решили устроить праздник.

Гостей не было, но главную гостиную украсили цветами, зажгли благовония и накрыли достаточно большой стол, изобиловавший разнообразной едой, а я смотрел на всё это и не мог понять, зачем?

Присев в одно из кресел в гостиной, я послушно дожидался пока меня позовут или дадут задание, пока Марк самозабвенно занимался последними приготовлениями, искренне наслаждаясь расстановкой мелочей и украшениями. Еще раньше, пару месяцев назад, он разукрасил пол гостиной цветастой мозаикой, изображавшей сплетенные лозы плюща и винограда. Мелкие остроконечные листочки в беспорядке разрослись по всей комнате, но стоило лишь приглядеться, как в хаосе тонких стеблей угадывались надписи, лица и даже небольшие детали старых сказок и мифов, такие как мешочек с песком, красные яблоки или длинные золотые косы запутавшиеся в ветвях.

Каждый раз оказываясь в этом месте предоставленный сам себе, я засматривался на рисунок в какой-то странной потребности найти хоть что-то в нем, что говорило бы про меня. Так и сейчас, я бездумно искал след своей души в напольном узоре.

Спустя несколько минут к нам присоединилась и Дария, настолько тихая и задумчивая, что я едва не пропустил ее появление.

— М-м, я как-то не рассчитывала на такое количество блюд и… Марк ты придумал ему имя? У меня это как-то вылетело из головы.

Хозяйка прошла ко мне и рассеяно потрепала по голове, запустив руку в волосы. Хозяин, неохотно оторвавшись от расстановки ваз, взглянул на меня и пожал плечами.

— Давид, подойдет?

— Да-авид… Да-авид… — Дария все еще массируя мою голову, тоже посмотрела на меня, тихо повторяя имя и словно пробуя его на вкус.

— Возлюбленный или любимый.

— Любимый мастер?

— Почему бы и да?

— Почему бы и да.

Присев передо мной, женщина прикоснулась к ошейнику и провела ногтем по прохладному металлу. Марк, оставив последние попытки сделать всё идеально, занял место в кресле напротив.

— Поприветствуем нового человека в нашем доме?

— Надеюсь, он будет достоин своей фамилии, боюсь, обучать кого-то заново у меня нет никаких сил и тем более времени.

— Я уверен, что он еще превзойдет нас, Дария. Его сила еще не до конца раскрылась, но он уже показывает прекрасные результаты.

Не сговариваясь, они взяли с обеденного стола нож. Каждый из них порезал подушечку пальца и отпечатал кровавый след на ошейнике. Затем последовало короткое заклинание, незаметный ранее замок щелкнул, а железный обруч оказался у моих ног.

Первые секунды я не понимал, что вообще должно было измениться. Шею покалывало, я ощущал, что мне не хватает привычной тяжести на ней, но буквально через мгновение на меня нахлынули единым водопадом запахи и звуки. Я впервые начал действительно ощущать вещи вокруг, не так, будто я нахожусь в центре картины, а именно органами чувств. Благовония, которые я заметил ранее, оказались пряными, действительно пряными, мой нос щекотал этот игривый аромат, будоража сознание. Мне хотелось вдыхать его полной грудью, снова и снова, пока все мои легкие не пропитаются этим восхитительным запахом.

Еда на столе показалась вкусной, и я невольно подался вперед, взяв из тарелок печенье. Не задумываясь, я отправил его в рот и смог почувствовать, как мед обволакивает язык, сладость отдавалась в голове целым фейерверком эмоций, вынуждая попробовать что-то еще и проверить насколько потрясающем будет следующие блюда.

— Давид, держи себя в руках, тебе станет плохо, если будешь есть все сразу.

Дария поймала мои руки и развернула меня к себе. На миг я потерялся, будто не узнав свою хозяйку. Ее глаза оказались настолько красивыми, что я замер, просто рассматривая их и стараясь запомнить каждую ресничку, изгиб бровей или едва заметную мушку возле губ. Последние оказались особенно прекрасными, особенно когда повторяли мое имя.

Имя.

Боги, у меня было имя.

Настоящее имя, как у каждого человека здесь.

— Еще, пожалуйста, можно еще?

— Что?

— Имя.

— Давид, Давид Остад.

Женщина рассмеялась, наблюдая за моей реакцией, а я млел от ее голоса, от того как мягко моих рук касается ее кожа. В ту же секунду я почувствовал, как сильно хочу расцеловать ее пальцы, кисти, шею, ее всю, не оставив ни единого места без поцелуя.

— Видимо придется почаще напоминать Давиду, как его зовут.

Марк подошел ко мне ближе и похлопал по плечу.

Первые дни своей человеческой жизни я провел в почти постоянном ощущении эйфории. Эмоции и чувства были настолько обострены, что иногда мне приходилось уходить к себе в комнату, чтобы просто дать голове отдохнуть. Мне было интересно всё, что происходит в доме, я будто изучал его заново, облазив все доступные углы, проверив склад, реактивы Дарии и мастерскую Марка. Я поговорил с каждой из рабынь, что работали у нас, узнал, почему они решили продать свою свободу, пускай и на время, и почему пришли именно к нам. Как оказалось, даже не все из них нуждались в деньгах, одна из девушек сбежала таким образом от нежеланного брака, навязанного родителями. Лайя, так ее звали. Ее ошейник был особенным, он не подавлял волю, как мой, лишь давая возможность хозяевам следить за ней и звать рабыню, когда она нужна.

— Я умоляла Дарию взять меня служанкой к себе, хотя у них и так хватало персонала.

— Но почему именно сюда?