Надежда повстанцев (СИ) - Андреева Регина Страница 2

Не померещилось.

Раньше не замечала, что здесь так светло. От углового столика умопомрачительно пахло пряниками, а на плитке во всю кипятился чайник.

Люди в кабинете суетливо встали, заметались, подставляя мне стул и вручая кружку горячего шоколада. Наручники удивительным образом исчезли, как и надзиратель, что привез меня сюда.

Апатично посмотрела вперед и наткнулась на взволнованный взгляд зеленых глаз.

Откинув кожаный камзол, передо мной присел Рик.

Мой Рик!

Волосы цвета темного шоколада отросли с нашей прошлой встречи, щетина схватила подбородок. Мужчина был зол и нервничал, и неизвестно, что больше.

– С возвращением, – произнес он, сдерживая лавину чувств, что испытывал к женщине перед ним, к мерзкому стражнику за дверью и даже к императору. Это последний всё начал и даже не предупредил, что новый указ коснется абсолютно всех дефектных.

Лорд Ричард Орсо до белых костяшек сжал подлокотник стула.

– Привет, – ответила я и, наконец, осмотрелась. Мы были не одни.

Сидя за рабочим столом, внимания терпеливо ждал шеф. Теодор Виллинью – глава бьорнского отдела по оказанию услуг и член опергруппы по поимке Филиппа и повстанцев.

Я мигом подобралась.

– Спасибо! – выпалила, глядя на шефа. Вступился, освободил, о таком начальнике можно только мечтать!

– Не благодари, – фыркнул шеф и провел рукой по седине. – Стар я стал для бюрократии. Сил нет скакать перед этими чванливыми, заносчивыми… Эх! Обивать пороги суда – не мой конек, потому и вызволяли так долго. Вот, кого надо благодарить, – шеф махнул рукой в сторону Рика.

– Я ничего не сделал.

– Он скромничает, Ричард лично просил императора за тебя и добился успеха в итоге.

– Ага, с условиями.

– Что? С какими условиями? – оборвала я диалог моих жутко скромных освободителей.

Рик сел напротив.

– Учитывая твои заслуги и то, как ты использовала способности дефектных во благо страны, император решил тебя помиловать.

Смешок застрял в горле. Помиловать? Я ничего плохого не сделала, чтобы меня миловать.

Рик поймал мой взгляд и продолжил:

– В дальнейшем император готов выслушать твои предложения о статусе дефектных в обществе. При условии, что ты снова нам поможешь, Ника.

А вот это уже другой разговор.

– Шутишь?! Конечно, помогу!

Апатию как рукой сняло. Я была готова прыгать от счастья – сам император обратил внимание на острую проблему современности. Теперь нужно, чтобы он узнал о бедах дефектных, о травле и презрении, что окутывают нас с самого детства. Император готов слушать! А что взамен..?

– Сфокусируйся на деле, – остановил мой порыв Рик. – Сначала надо доказать ему свою полезность.

Вживую это звучало не так хорошо, как в мыслях. Пусть! Ради этого дня я жила – сделать нечто такое, что поможет изменить позицию власти по поводу дефектных. Осталось только выполнить задание – и всё изменится.

Я подалась вперед.

– Что от меня требуется?

Меня не приняли в опергруппу. Официально шеф оформил все как услугу, где Рик выступал заказчиком. Эта, к слову сказать, "махинация" развязывала им руки.

Рик и шеф имели право выполнять только то, о чем они договорятся на совещании опергруппы. Им нельзя вольничать, принимать собственные решения. Только то, что велит император и то, что совместно решит опергруппа. Я же становилась их свободным козырем.

Козырь, который снова пройдется на грани законного и незаконного. Козырь, которому можно поручить нечто такое, о чем в приличном обществе оперативников лучше промолчать. Козырь, который подчиняется только им двоим. Впрочем, ничего нового, просто услуга, работа как есть.

Делиться информацией мужчины не спешили, ссылаясь на мою усталость и невозможность сейчас принимать взвешенные решения. Обидно? Да. Хоть и сказанное было правдой. В тюрьме я провела две недели: четырнадцать дней без душа, расчески, теплой одежды, вкусной еды. Восполнять невосполнимое поручили Рику. В мгновение ока он привез меня в свой дом в Бьорне и, чтобы не мешать, ушел за продуктами.

Оказывается, в его доме была ванная! Почему я не видела ее раньше? Отмокала, наверное, час. В воду добавила соли и какое-то пахучее масло. Грязь отошла, а тело после ополаскивания нежно пахло лавандой.

Мои вещи никто не трогал – это я поняла сразу. Чемодан в углу покрылся легкой пылью. По инерции схватила недочитанную книгу и внезапно вспомнила, о чем я хотела поговорить с Риком.

– Считаешь, настоящий Даниэль Элварс передал послание? – спросил Рик, когда услышал о моих догадках.

– Не знаю… Когда читаешь детектив, меньше, чего хочется, это играть с писателем в шарады.

– Хорошо, я поищу информацию об этом Югре Ставском. Узнаю, где он живет, чем занимается. Вообще, это хорошая зацепка и единственная, сам я ничего не нашел. У Дана не осталось родственников, которые могли бы подтвердить или опровергнуть его личность.

– Идеальный кандидат, чтобы занять его место, да?

– Не могу поверить, что это произошло на моих глазах! Я ведь видел перемены в Дане, но смахивал все на возраст, на смену окружения. А оказалось, что под маской моего лицейского друга был другой человек.

– Ты не виноват. Это сложно заподозрить. Я бы сама не поверила, если бы не видела собственными глазами.

Мы помолчали.

– Как это было?

– Мерзко, – вспомнила, как рогатая ящерица выпускает язык и присасывается к лицу самозванца, – и страшно.

– Иди сюда.

Рик усадил меня к себе на колени.

– Ты ведь не сбежишь снова? – с подозрением посмотрел на меня.

– Разве я сбегала?

Между мужских бровей появилась морщинка. Кажется, кто-то решил выяснить отношения.

– Ты сбежала из Бьорна, оставив мне тарелку оладушек! – в сердцах обвинил Рик.

Склонила голову. Обвинение звучало слишком смешно.

– Вообще-то, я их с душой готовила…

– Нет, оладушки были бесподобны, – исправился он, – и ты тоже… Хм, о чем это я? Ты сбежала после всего, что между нами было! И не отпирайся, так и есть.

– Я хотела дать тебе время… Чтобы ты хорошо все обдумал и решил, хочешь ли быть с дефектной мной. Это не мимолетная связь, Рик. Ты мне нравишься, очень нравишься! Я оставила тебя, чтобы ты решил, что я значу для тебя в жизни. Потому что для меня сейчас ты и есть жизнь…

На последнем слове мужчина накрыл мои губы поцелуем. Смел сомнения, отравляющие медленно и безвозвратно. Вихрем ворвался в душу, превращая былую неуверенность в маленький клубочек. Меньше и меньше – и вот он размером с горошину.

Я ему небезразлична. В этом убеждали его губы, руки, тело, хриплый голос и бешено стучащее сердце.

Так и не успела рассказать ему о самом главном, о тайне, что хранила в боковом кармане чемодана. Тайна ждала своего часа, и вот он пробил.

На следующий день в присутствии Рика и шефа я раскрыла карты. Потому, что хотела.

– Нам нужен план, – задумчиво твердил шеф. – Лучшим вариантом было бы внедрение специалиста в ряды повстанцев.

Всем же понятно, о каком специалисте речь?

– Я против, – сразу высказался Рик.

– А я за! – встряла, хотя меня тут вообще никто не спрашивал.

– У Ники дефект, – продолжали они разговаривать между собой, – это хорошее подспорье, чтобы расположить их к себе.

– Думаю, они умеют читать газеты и прекрасно осведомлены, кто такая Ника и что она сделала.

– Хм-м-м… Нам нужно что-то еще! – воскликнул шеф, и тогда я решилась.

– У меня есть карта из архива.

– Да-да, я помню, что ты просила замять это дело…

– Нет-нет, она действительно у меня.

Достала свернутый клочок бумаги и развернула на шефском столе.

Три головы нависли над рисунком с множеством пометок и обозначений. Желтая бумага, чернила из чернильных орешков – карта была нарисована вручную металлическим пером, с заботой и надеждой, что однажды эти знания пригодятся потомкам.

– Ты древнюю карту в кармане носишь? – изумился Рик.