Анжарская академия. Темный магистр исцелению не подлежит - Елена Княжина Страница 2

Набросил на плечи плащ и торопливо спустился из своей одинокой конуры во двор. Оглянулся, очертив взглядом громаду магистерского корпуса, нашел шпиль ректорской башни. Вокруг было тихо, природа замерла в ожидании рассвета.

Вдохнув весенний воздух, напитанный ароматом филии и прочей раноцветущей чепухи, Райс, пошатываясь, двинулся к полигону. Всю дорогу морщился от дурных предчувствий: эта магическая «ночь любви» его добьет.

Чем теплее становятся анжарские вечера, тем больше случается казусов на болотах. Оставалось надеяться, что Тонкин не настолько жаждет ранней смерти, чтобы вызывать темного магистра шутки ради.

Стройный рядок его учеников (Райс насчитал четыре головы) стоял безмолвно в начале Анжарского леса. И загадочно косился на черную воду перед собой. Такую бы тишину – да на занятия…

– Тонкин, какого гхарра вы меня вызвали? Что тут у вас?

Кейр плывущим взглядом оценил обстановку. Сначала первый план – то, что его нерадивые студенты намеренно оставили на виду. А затем и второй, наскоро припрятанный.

– Свидание, сир Райс, – голос Тонкина дрогнул, выдавая нахальное вранье. – На четверых…

Заккари Тонкин и Ровейн Диккинс усердно приминали плед ботинками к земле. Словно тут, на узком участке травы между полигоном и лесом, носился ураган, готовый в любую минуту унести тонкое одеяло…

Сверху на плед были второпях брошены пустые бокалы, плащи, какие-то лепестки, шишки. Все, что нашлось под рукой, пригодилось для имитации романтического вечера.

Третьекурсницы Фенрисса и Килира старательно краснели, изображая неловкость. Ученицы привычно отшатнулись от преподавателя: «духи» из дварфовой настойки всегда действовали на убой.

– А что у вас с рубашкой, сир? – нет, внимательный Тонкин точно не помрет своей смертью.

– Ничего, – глухо бросил Кейр, проезжаясь взглядом по «честным» лицам. – И что за вархово собрание?

– Так ведь канун «весенних даров», – пожал плечами Диккинс.

– Романтика Ахавы… Когда ночи уже теплы, а Звездносвод особенно близок, – мечтательно добавила белокурая Фенрисса, морща нос. – Сами понимаете, сир…

– Не понимаю, – мрачно буркнул Райс и резко сорвал покрывало с земли, добираясь до второго плана декораций. – Что за ритуал вы тут проводили, бездари?

В центре рисунка, прямо на земле, лежала кучка чьих-то вещей: расческа, брошь, платок, заколка, часы на цепочке… Все отдаленно знакомое. И пахнущее неприятностями.

– Это сейчас не важнее пробитых гхарровых копыт, сир Райс! – протараторил Тонкин, поддевая ботинком край одеяла. И снова накидывая его на замысловатую пентаграмму, выложенную кристаллами розового кварца и присыпанную джантарной пылью. Дорогие развлечения у современной молодежи.

– У нас тут… вот, – Диккинс ткнул пальцем вперед, в черноту.

От центра заболоченного озерца шла круговая рябь. Там кто-то возился, то уходя целиком под воду, то перекручиваясь и показываясь на поверхности… Не издавая ни звука и отчаянно работая конечностями.

«Свидание» было на четверых. А кто тогда пятый?

– Оно не с вами?

– Оно с воздуха шлепнулось, – пробормотал патлатый Ровейн. – «Бултых!» – и в воду. Мы хотели вытащить, а оно шарахнулось…

– Сейчас я вам покажу «бултых», – прохрипел Райс, потирая саднящую губу.

Эта ночь его доконает. Видит Варх, доконает.

– Думаете, русалка, сир? – ошалело выдохнул Тонкин, фамильярно стукая Райса по плечу и выводя из оцепенения. Смертник.

Оцепенеть было из-за чего. Надо признать, Райс много повидал на своем веку. Чего только не вываливалось из разрывов материи, пробираясь в Эррен с изнанки.

Как правило, это были сгустки тьмы, счастливые обладатели щупалец и изменчивых хоботков. Но такого… Нет, такого из разрывов обычно не вываливалось. И никакой магической водоплавающей живности в этой местности отродясь не водилось.

«Русалка» как раз ухватилась за камень, торчащий из воды. Подтянулась, позволяя себя рассмотреть, сплюнула ошметки водорослей и что-то ворчливо прощебетала. Облепленная мокрыми светлыми волосами по пояс, она пугливо жалась к скользкому валуну, мотала головой и таращила по сторонам голубые глазищи.

Райс отсюда видел, что голубые. Зрение в темноте его никогда не подводило. И, надо признать, глазищи тут были не самым странным…

– Эй! – рявкнул Кейр монстру Варх знает какой изнанки.

«Русалка» испуганно дернулась, соскользнула со склизкого камня. С обиженным воем ухнулась обратно в воду и с удвоенной силой забила конечностями. Бултыхнулась, перекувыркнулась, ушла в черноту с головой… Словно собиралась прямо при Райсе потонуть в собственной стихии.

Вот тут-то и показался над поверхностью кружевной поплавок, которого у русалок быть категорически не должно. Категорически.

– Кхм… – проморгался магистр, давая себе зарок завязывать с эшерской.

– Странная какая-то находка, сир Райс, вы не находите? – подал голос природник.

– Не нахожу, Диккинс. Потому что это не находка, – поморщился темный магистр, сбрасывая плащ и прямо в ботинках шагая в заболоченную воду. – Это вархова проблема.

– Сир Райс! – прилетело в спину от Диккинса. – Я могу ошибаться, но выглядит так, будто она захлебывается.

Кейр закашлялся, словно ему кулаком между лопаток прилетело. Да что вы говорите, молодой человек! Со стороны, видно, выглядит так, будто темный магистр решил искупаться в ночи. Романтика Ахавы и все такое.

– Какая-то сомнительная русалка, сир… просроченная, – настороженно протянул Заккари, тоже кружевной поплавок углядевший. – Может, добьем, и дело с концом?

– Отставить глупости, Тонкин! – рявкнул Райс, вспоминая огненные пяточки Дэлии. Не так они и плохи в сравнении с ледяной водой, пахнущей болотом. – Я слишком стар для этого…

– Да вам всего сорок, – пролепетала Фенрисса, подхватывая с земли его плащ.

– Тридцать семь, – процедил сквозь зубы, чувствуя себя тоже немножко «просроченным».

– А выглядите на пятьдесят, ей Варху, – фыркнула Килира, нетерпеливо подбегая к кромке воды. – Там точно нет светящихся плотоядных пиявок?

– Если были бы, они бы светились, квахарка, – хохотнул Тонкин, не раздумывая, за что тут же получил по шее.

Ледяная вода, до которой «тепло ночей Ахавы» пока не добралось, доползла Райсу до пояса. Обожгла живот под распахнутой рубашкой.

Кружевной ориентир то терялся из виду, уступая место жадно дышащему лицу. То всплывал снова. Эта русалка точно была просроченной и плавала крайне дурно. И сильно нервничала из-за приближавшегося к ней мужчины.

– Тише! – крикнул он истерично бьющемуся в воде чудовищу.

Голубые глаза при виде Райса расширились до размера анжарских яблок, и счастливая обладательница «поплавка» захлебнулась болотной тиной.

Кейр наскоро сплел магическую сеть, бросил перед собой. Плетение разошлось по водной ряби, заискрило серебром и, опутав «русалку», потянуло ее к магистру.

– Вот так… Вот так, тише, – подхватил замотанную девицу, скользкую, как мокрый анжарский змей.

– Ууу! – провыла болотница, дергая в сетке руками и ногами. Извиваясь всем телом и норовя выскользнуть обратно в озеро.

Торопливо прошагав обратно, Райс выбрался на берег и без лишних нежностей бросил проблему-находку на траву. Она ойкнула, зачесалась, стряхивая с себя облепившие ее водоросли. Лучше бы не стряхивала,