Этюд в серых тонах для двоих (СИ) - Анна Летняя Страница 2

— Как и обещала, девочка, — прошептала она, обдавая дыханием истинного холода.

У меня по телу пробежал озноб, когда я почувствовала прикосновение ко лбу. Наверное, это были ее губы, но я не уверена. Просто зафиксировала факт прикосновения сильнейшей сущности к душе ничтожного рядом с ней мага.

От ее поцелуя я перестала чувствовать ноги до колен и руки полностью. Ощущала лишь торс частью своего призрачного тела. А ведь в первый момент после смерти я ощущала себя ничем и думала, что чувства для подобного призрачного тела не существуют вовсе.

— Теперь ты моя наместница. И обязана уничтожать те души, что не покаялись в грехах, продолжая вершить зло. Из них я и моя сестра Жизнь слепим нечто новое, соединив кусочки душ в ином порядке…

— А остальные? Я видела призраков и их, оказывается, очень много, — спросила я, мысленно приказывая пальцам ног и рук двигаться.

Они стали покалывать ледяными иголочками, но это было радостное ощущение.

— Не бойся их. Ты под моей защитой, как и некроманты, но сможешь подчинять призраков, как сильный маг серой стихии, собственной волей. Если обратятся к тебе, решай их проблемы, что удерживают в мире живых. Делай это, будь добра. Помогай, а не хотят, пусть и дальше бродят по земле живых, пока не надоест. Может, станут служить тебе, если нужно будет. Как твоему отцу когда-то.

— А папа тоже ваш поцелуй получил? — удивленно спросила я, ведь никто и никогда подобного мне не говорил.

— Несомненно, малышка…

По расплывающемуся голосу Смерти, я поняла, что возвращаюсь. В этот раз боль была уже терпимой, и я смогла повернуть голову в сторону остальной команды целителей и некроманта, что смотрели на меня в ожидании хоть какой-то реакции.

Тут было очень много призраков. Любопытных, хмурых или просто заглянувших на огонек необычного спасения. Заметив, что я открыла глаза и все действия прекратились, они принялись расходиться.

Стали такими же безразличными, как большая часть живых людей ко мне.

Помня слова Смерти о моих ошибках, я отыскала в себе ту ненависть к живым и расплакалась. Нашарив чью-то ладонь, взмолилась, сжав ее ледяными, все еще окровавленными пальцами.

— Не возвращайте меня им?! Они убьют меня там, в школе. Я сама себя убью, но не стану терпеть такое еще раз. Пожалуйста. Я не выдержу больше…

В какой-то момент я действительно зарыдала, ни капельки не играя. Ничего хорошего в школе меня действительно не ждало. Новые издевательства, разбирательства случившегося и возможно, повторение ритуала за корпусом столовой. Если получилось один раз ускользнуть от ответственности, богатые и важные шишки обязательно провернут свою шалость еще раз. Так уже было, хоть и без моего убийства. С тычками и пинками. У меня нет защитников, а вместе с ними и шанса спастись по возвращению в школу.

— О чем ты говоришь, девочка? Кто твои мучители? — удивленно переспросила женщина, накрывшая мою руку второй своей, словно в попытке ее согреть.

— Они со старших курсов… Кристофер Донгор и его дружки. Это они проводили обряд, не желая возиться с трупами из анатомички. У них практика скоро, а я для тренировки подвернулась.

Продолжив свои откровения, от которых они все больше хмурились, я судорожно вздохнула.

— Как обряд?! На живом человеке? — недовольно посмотрела целительница на стоящего в отдалении удивленного и притихшего некроманта. — У вас что за школа там, раз такое происходит на территории?!

Заступаться за спасшего меня мужчину я не стала, хоть первым порывом было попросить не наседать на него. Но то был лишь один раз, когда он поддержал меня, а не их. Его сегодняшний поступок — не повод выгораживать за прошлые ошибки. Как и другие учителя, он ни разу не заступался за меня, хоть и видел, что из меня сделали игрушку для тычков и оскорблений. Все это длилось несколько лет, а не неделю или месяц. У меня был лишь один год спокойной жизни в школе, а потом начался кошмар.

Я попалась на глаза вздорной и наглой знатной девчонке, решившей, что я украла ее украшение.

— Им все можно. Они знатные и богатые, а я сирота. Никто за меня не заступится, даже если они расчленят меня в следующий раз! — закричала я, продолжая реветь.

К слезам прибавилась дрожь перенапряженного стрессом и усталостью тела, от того речь становилась не четкой, но все еще понятной.

— Это единичный случай, — попытался оправдаться некромант, сделав шаг ко мне и протянув руку.

Я шарахнулась от него и вжалась в ту сторону кровати, где стояли целители.

— Они уже два года надо мной издеваются! И вы видели это! Сперва они портили вещи, учебники и отбирали еду. Потом стали толкать и оскорблять, если я попадала им в коридорах. Много чего делали, а сегодня убили ради эксперимента. Спасите меня, — взмолилась я, с трудом поднеся руку шокированной женщины к губам, и принялась целовать ее пальцы. — Я отплачу вам, как смогу, но не дайте меня вернуть в школу или тетке. Она не станет поднимать шум и и и…

Я разревелась, теперь уже потеряв контроль над речью, ощутив, что нахожусь в безвыходном положении.

Не станет моя родня выступать простив знатных родов. Выслушает обстоятельства случившегося, может, попробует получить с них компенсацию. Не важно, получит или нет. Тетя скоренько вернет меня в школу на оплаченное место, и примется ждать. В ее интересах ничего не делать для моей защиты, чтобы получить дом моих родителей и полный доступ к деньгам на счетах. Пока я жива, ей полагаются лишь выплаты от государства на мое содержание, а тут — такой шанс закрепиться в столице. Да еще и никогда не возвращать мне все причитающее после моего совершеннолетия.

А причитающегося было не мало. Наша семья проявила себя, получив от короны посмертно значительное вознаграждение, осевшее до моих двадцати одного года на счету в банке под процентами. Фамилия у тетки была другая, да и бумаги кто-то очень прозорливый выписал лишь на мое имя, исключив возможность мошенничества и зафиксировав все магическим слепком. Но это не касалось случая, при котором я сгину не от ее рук. Так она будет чиста перед законом и останется самым близким родственником, что получит наследство, отгуляв траур.