Измена. Путь обмана (СИ) - Екатерина Гераскина Страница 2

в легкое платье бежевого цвета, слегка расклешенного от талии и спадающего красивыми складками до пола. Руки и грудь были скрыты кружевными вставками черного цвета, причудливой вязью, распускающейся по бежевому шелку. Свои пшеничного цвета волосы я убрала в высокий хвост, оставляя пару прядей свободно спадать, подчеркивая овал своего лица. Затем я надела туфли на каблуке, уже понимая, что скоро не смогу позволить себе подобного. Но сегодня я хотела выглядеть красивой. Я поспешила к своему супругу и уже на лестнице услышала его властный голос. Он отдавал распоряжение о дополнительных столовых приборах.

У нас гости?

Впервые за долгое время к нам кто-то пришел. Эдмунд любил тишину и уединение, поэтому никого не приводил и не приглашал в дом. Мне стало интересно, кто же к нам пожаловал. Ведь последние полгода я была центром внимания моего супруга.

Стоило только спуститься по лестнице и дойти до просторного обеденного зала, как я, распахнув дверь, замерла. Он помогал устроиться за столом молодой женщине с такими же хищными чертами лица, что характеризовали оборотниц.

Хотя я не чувствовала их в полной мере, но по внешним признакам могла догадываться кто передо мной. Высокие скулы, хищный разлет бровей, тонкие алые губы, яркие медовые глаза, впалые щеки, острый нос и вытянутое лицо. Незнакомка притягивала к себе хищной грацией и красотой. Она сняла шляпку и отложила ее на соседнее место. Иссиня-черные кудри рассыпались по плечам бордового бархатного платья.

Но кто она? И почему сидит так близко к моему мужу? Ведь именно с ней я видела его в той ресторации.

— Дорогая, ты спустилась к нам? Как ты себя чувствуешь? — Эдмунд, пододвинув стул гостье, наконец-то оставил ее и поспешил ко мне.

У меня немного отлегло от сердца, особенно, когда горячая ладонь супруга дотронулась до моей руки, а шершавые и чуть обветренные губы коснулись середины ладони. Даже непривычное обращение «дорогая» вместо обычного «любимая» не так расстроило. Хотя сегодня у нас гостья, возможно, поэтому муж так обратился ко мне.

Он помог устроиться мне с левой стороны от себя, и я втянула приторный аромат духов незнакомки. Все же она слишком близко к нам сидела. Ее лицо ничего не выражало, как и лицо моего супруга, на которое я смотрела украдкой, пока перед нами ставили тарелки с аппетитно пахнущим крем-супом.

По гостье и Эдмунду было сложно понять, кем они приходятся друг другу. Я терялась в догадках, и это было невыносимо. Кольцо на моем пальце мгновенно нагрелось. Только этого мне сейчас не хватало, когда и так в душе полный раздрай.

— Ты не представишь нас? — слегка хрипло спросила я.

Незнакомка растянула губы в змеиной улыбке. Не потому, что она была такой стервой, а потому что именно сейчас она больше напоминала не оборотницу, а змею в человечьем обличии. И мне с моей бурной фантазией никак не удавалось найти более подходящего сравнения.

— Конечно. Это леди Лауренсия Розендали, баронесса. Моя давняя знакомая. Я пригласил ее, чтобы она взяла на себя управление особняком и помогла с делами стаи.

— Но… — я чуть было не воскликнула

Как это понимать? Ведь я сама управляла особняком. Да и много ли ума надо: закупать необходимое, исправно платить жалование, следить, как выполняются распоряжения. Для человека с высшим управленческим образованием это было сущей ерундой. Но Эдмунд этого не знал, для него я была бедной сироткой, живущей за городом, в старом доме практически посреди леса, в который когда-то превратился ухоженный парк. Только муж недовольно стрельнул в меня глазами, и слова не успели сорваться с моих губ.

— Ты в положении и должна больше отдыхать. Ни к чему тебе излишние волнения заботы, — сказал он, вроде бы не повышая голоса, но от чего-то спорить расхотелось.

Я знала твердый, а порой тяжелый характер супруга, так как видела, как он общается со слугами или ведет переговоры по артефакту связи, что был наподобие телефона в моем мире. Просто не видела смысла раньше с ним конфликтовать. Да и никогда Эдмунд не был столь категоричен по отношению ко мне. Что это — забота? Такая же удушающая, как и его желание оградить меня от всего света? Не знакомить меня с кланом, родными, друзьями и просить всегда переодеваться в горожанку, когда я собиралась в город?

— Мой клан требует твердой руки. Мне будет спокойнее, зная, что ты дома, и никакие волнения тебя не касаются.

Тем временем баронесса не смотрела на меня или Эдмунда. Казалось, что она полностью поглощена едой. Я не стала ничего спрашивать, ведь женщина была посторонней. Лучше я все выскажу Эдмунду наедине. А сейчас мне пришлось взять серебряную ложку и начать есть крем-суп, о чем очень красноречиво говорил взгляд моего дорогого супруга.

Только вот все разгорающееся теплом мое кольцо не сулило ничего хорошего. По крайней мере, моему отчаянно трепыхающемуся сердцу, полному сомнений.

«Он врет», — бескомпромиссно раздалось в моей голове.

«Он заботится обо мне…» — мысленно и со вздохом простонала я, защищая своего супруга, при этом полностью поглощенной едой.

Тишина в обеденном зале позволяла не слушать и не отвечать на вопросы расположившихся за столом людей, но это не значит, что я могла игнорировать собственную бабушку, душа которой была заключена в родовом кольце-вместилище. Редчайший артефакт нашего рода и созданный великим ученым того времени, моим дедом.

«Он привел в дом женщину!» — не унималась ба.

«Она управляющая и его помощница».

«Ты сама себя слышишь?» — негодовала ба.

«Он мой истинный».

«Это не гарантия, — воспротивилась ба. — Тем более ты человек. Пока…»

«Он мой супруг. Я ему верю», — твердо произнесла я.

«Я чувствую тебя и все твои смятения».

«Вот поэтому на них играешь. Но нет. Я должна ему верить. Тем более по баронессе не скажешь, что их что-то может связывать», — я снова бросила взгляд на невозмутимую женщину.

«Дурочка, он был с ней в ресторации», — не унималась ба, распаляясь все сильнее.

«Это не показатель. Они просто обедали и обсуждали рабочие моменты», — нашлась я.

«Наивное создание! А ты когда в последний раз была в ресторации со своим супругом? Дай-ка вспомню… М-м-м. Никогда, кажется», — я отчетливо чувствовала злость бабушки, а ее замечание против воли резануло по моему сердцу.

Мы и вправду никогда и никуда не выбирались. Мой мир замкнулся на Эдмунде. Моя потерянная душа так отчаянно нуждалась в поддержке, любви и тепле, что этот мужчина заменил мне все в этом мире.

«Эдмунд переживает за меня, а теперь и за ребенка. Вокруг опасно. Он