Последний цветок Эринхейма (СИ) - Кароль Елена Страница 2

 Виски прибился к нам в середине зимы. 

 Я только-только училась зарабатывать на что-то большее, чем хлеб, молоко, овощи и яйца (деревенские предпочитали расплачиваться продуктами), денно и нощно штудируя родовой гримуар на предмет полезных заклинаний и зелий, когда с подледной рыбалки вернулся Гуччи, кроме рыбы неся в самодельно сплетенной корзине странную сосульку. 

 Растаяв, сосулька превратилась в хорошенького медового фея с пчелиными крылышками, золотыми локонами и глазами цвета виски. Ростом всего сантиметров десять, паренек, одетый в тунику из травинок, неохотно признался, что загулял на осеннем празднике равноденствия, а когда протрезвел и очухался, то оказалось, что все фейские поляны уже впали в спячку и скрылись под магическими пологами подальше от лихого люда, так что ему больше ничего не оставалось, как надеяться на себя и чудо, пытаясь пережить зиму в чьем-нибудь дупле или норе. И вроде даже нашел подходящее местечко без хозяина, но что-то пошло не так и сначала нору затопило дождем, а ночью прихватил мороз и фей стал сосулькой. 

 Проникшись печальной историей крошки с личиком херувима, но характером прожженного дельца и ловеласа, тем не менее сразу дала понять, что нахлебника и алкоголика в своей избушке не потерплю. Объяснила и собственное умерено бедственное положение, зябко кутаясь в осеннее пальто, потому что дров было до критичного мало, даже с учетом ежедневно собираемого валежника в лесу, и домик я топила поскольку-постольку. 

 На удивление фей оказался не глупым и благодарным парнем и, обзаведясь именем под цвет своих глаз и увлечение алкоголем, сходу закидал меня советами, как поправить наше бедственное положение, а по весне втянулся и остался жить с нами, аргументировав это тем, что чтит долг жизни и вообще, с нами интересно. 

 Первым делом фей научил Арчи вязать, рассказав нам, что знаменит не только своей любовью к алкоголю, но и различными знакомствами. Например, с лесными арахнами Заповедной чащи, что славятся на весь магический мир своими шелками и шалями, которые вяжут из собственной паутины. По правде говоря, я не думала, что из этой затеи выйдет что-нибудь толковое, но, когда через два дня Арчи, стеснительно посвистывая, протянул мне белоснежную пуховую шаль, по виду невероятно похожую на знаменитый оренбургский платок, а на ощупь нежнее нежного и совсем не липкую, я минут пять приходила в себя, а еще десять благодарила ребят за подарок. 

 С того вечера не проходило и дня, чтобы Арчи не вязал, самостоятельно выдумывая различные узоры и орнаменты, а еще иногда разнообразя ассортимент варежками, жилетами, шапками и шарфами, а Виски не выдумывал способ заработка. 

 Копченая рыба, ягодные взвары, медовуха, домашняя утварь из дерева, лозы и глины, снадобья и крема с пыльцой фей, плотное сотрудничество с нечистью округи - мы осваивали все, что могло облегчить наш быть и помогало заработать монетку-другую. И если с нечистью и деревенскими у нас происходил в основном натуральный обмен на продукты и те же дрова-семена-козу (весной мы вспахали огород и засадили его всем, чем смогли, а дойную козочку презентовал староста в благодарность за успешно принятые роды у супруги), то весенняя поездка в город (три часа на телеге) помогла обогатиться кое-какой наличностью и завязать нужные знакомства с аптекарем, модной лавкой мадам Декстон и трактирщиком - при необходимости Виски мог договориться с кем угодно и продать снег даже эскимосам. 

 Несмотря на это, а может наоборот благодаря, я не останавливалась на достигнутом и работала-работала и снова работала. Собирала и сушила целебные травы, ягоды и коренья, за которыми раз в неделю приезжал мальчишка от аптекаря Грегория. Самостоятельно изготавливала ценные мази из редких ингредиентов для взыскательных леди (аптекарь выступал посредником), гарантируя результат, но не выдавая секрет рецептов, передаваемых в нашем роду от матери к дочери. Продавала творения Арчи через модную лавку мадам Декстон, которая первая оценила тонкую ручную работу арахна и осталась полностью ею довольна. А трактирщику Ышуху, который был орком-полукровкой, мы поставляли копченую рыбу и медовуху, пробная партия которой ушла на ура еще две недели назад. 

 Деревенские еще не считали меня своей, медленно привыкая к непривычному для местности облику (аборигены были преимущественно коренасты, черноволосы и темноглазы), но уже не шугались, когда мы с Гуччи приходили на вызов к больному вдвоем. Одна я это делать опасалась, здраво полагая, что меня могут не только обмануть, но и чего похуже. А вот рядом с Гуччи мне ничего не было страшно. Мало того, что выдр был очень крупным представителем своего вида, чуть ли не с овчарку, так еще и мог вставать на задние лапы, говорить и даже капельку магичить. И это я еще молчу о том, что он оказался отменным рыбаком, садоводом, домохозяином и просто добрейшей души существом. Но только по отношению ко мне, его хозяйке. 

 Я же… Просто жила, стараясь делать это не бездумно и не бесцельно. Обустраивала быт с заделом на будущее. Обзаводилась нужными связями и запасами. Копила деньги и верила в лучшее. Все равно пока мне не исполнится восемнадцать, думать о чем-то глобальном бессмысленно - по местным законам до своего совершеннолетия и принадлежу опекунам или жениху, если таковой имеется. Несправедливо, конечно: женихаться тут можно с шестнадцати, а распоряжаться своей жизнью и имуществом только с восемнадцати, но тут уже не в моей власти что-то изменить. 

 Так что подождем еще полтора годика, накопим деньжат побольше, а там и в какой-нибудь крупный город можно будет податься. Например, в ту же магическую академию поступить и выучиться на полноценную ведьму с дипломом, которой открыто куда больше дверей, чем необразованной деревенской знахарке. Чем не цель в жизни?

 А сейчас лучше сосредоточиться на варке крема. Что там в его составе по рецепту?

 Подготовка к ночному колдунству, как называли мальчики мои косметические эксперименты, прошла быстро: котелок, колодезная вода, козье масло, которое загодя приготовил Гуччи из молока нашей козочки Юльки, десяток целебных травок, пяток корешков, орешков и прочего, что значилось по списку. Во многие косметические рецепты входила пыльца фей, как обязательный ингредиент, и в большей степени именно благодаря Виски я в принципе взялась за изучение этого сложного раздела. 

 Не став кемарить перед работой, чтобы не сбить настрой, я вышла на улицу и в который раз прикинула фронт предстоящих работ, до которых еще не дошли руки. И забор починить надо, и сарайчик для Юльки подновить… Колодец тоже во внимании нуждается. Χорошо хоть с домом мы почти закончили: крышу подлатали, которая по весне едва не рухнула от сумасшедших куч снега, крыльцо новое сделали, погреб укрепили. Кособокий уличный туалет, который я ненавидела всей своей избалованной городской душой, тоже поправили. Были мечты о баньке, но я понимала, что это из разряда фантастики и весь год, скрепя сердце, мылась в лохани, а летом начала ходить на речку в запруду, где от любопытных глаз деревенских меня страховал Гуччи. Печку бы еще перебрать, но тут уже специалист нужен, своими силами мы не справимся - как бы ни был рукаст Гуччи, умея обращаться даже с топором, даже он признался, что ничего в этом не смыслит. И быстро это сделать не выйдет, дней пять, а то и все десять. 

 Нда… Тяжко в деревне без мужика. 

 Тихо усмехнулась своим мыслям и начала прикидывать, к кому можно обратиться с этим непростым делом. К Севросию? Не стоит, у него жена скандальная, до сих пор помню, как она Алеттку за косы таскала только за то, что та пару раз на ее мужика заинтересованный взгляд бросила. Лувка алкаш, как бы переделывать за ним не пришлось. Дед Наум делает хорошо, но медленно, тетка Далила мне все уши об этом прожужжала, а у меня нет в запасе лишнего месяца, чтобы без печки хоть один лишний день прожить. К Дариушу самой обращаться неохота, больно взгляд у него тяжелый, да масляный. 

 А больше и нет в деревне печников. Эх…