Звезда в академии драконов - Ника Ёрш Страница 2

Вернувшись, забрала из его руки свой мешок. Бытовым заклинанием залатала дыры в ткани и сообщила Блайку в лицо:

– Свои предложения и контракты оставь для тех, кто способен их оценить, а от меня держись подальше, золотой мальчик.

Блайк что-то промычал и, судя по его взгляду, вряд ли это было пожелание удачи. Я улыбнулась, помахала ему рукой и ушла. Ничего, место здесь людное, кто-нибудь увидит гаденыша, сжалится и освободит. А у меня свои дела.

У северного подъемника тоже было людно. Несколько парней с моего факультета уговаривали господина Ховски спустить их вниз. Торговались как могли, но, кажется, не совсем успешно. К моменту, когда я подошла, Ма́рис – высокий тощий блондин, вечно отстающий по практической некромантии, – подбросил вверх золотую монету! Господин Ховски, естественно, ее поймал. Я тихо выругалась на однокурсника: он ополоумел, не иначе. Так баловать лепрекона – смерти подобно. Моей смерти. Ведь в следующий раз страж заломит такую цену, что спуститься в Разлом без разрешения декана станет совершенно невозможно!

– Это за всех! – успела выпалить я, когда господин Ховски спрятал пойманную монету в нагрудном кармане.

Парни обернулись. Их было четверо – все из должников профессора Зигмуса, как и я.

– О, Тай! – обрадовался Марис. – Я думал, ты давно все сделала.

– Увы, – буркнула я.

– Нам же лучше. С Тайлер дело пойдет в два раза быстрее, – усмехнулся Макс – единственный на нашем факультете представитель расы драконов. Чистокровный, в отличие от меня.

Красноволосый, мощный и очень неуравновешенный. Собственно, из-за последнего факта Макс и числился в вечных неуспевающих. Все его сородичи – драконы – обычно шли на боевой или огненный факультет, где вспыльчивый темперамент не считался помехой. Но даже там к выпускному курсу они научились контролировать эмоции, когда нужно. А Макса штормило.

Впрочем, я понимала парня как никто, ведь и сама страдала от перепадов силы. Стоило сильно перенервничать или испугаться, как магия начинала шалить. Но со мной все понятно: я – полукровка от брака человека и дракона. В итоге оборачиваться в зверя не могу, но характер унаследовала папин: огненный, нетерпимый, вспыльчивый. Не зря на обороте моего личного дела краснеет надпись «мерцающая», а преподаватели между собой называют звездой. Конечно, на пятом году обучения я справлялась все лучше, но все еще было над чем работать.

Порой моя магия прорывалась вспышками, выдавая совершенно ненужные результаты. В эти моменты аура начинала мерцать золотым, а заклинания сбивались. Отсюда и прозвище.

– Ладно, проходите, – сжалился господин Ховски, забрасывая золотую монету в кожаный мешочек на поясе и расправляя прихваченный с собой вестник недели. – Быстрее. Пока я не вижу. Ох-хо, что это за новости? В столице снова скандал. Почитаем… А вы чтоб через час вернулись.

– В смысле?! – возмутился Марис.

– Осталось пятьдесят минут, – пожал тощими плечами лепрекон-стражник.

– Чтоб тебя… – пробормотал Макс и дал команду остальным: – Опускаемся, парни!

Ко мне никто отдельно не обращался, приглашающих поклонов не делал. На нашем факультете числились всего две девушки и двадцать два парня, так что за пять лет обучения я привыкла к отсутствию особых церемоний. Выживать среди парней можно лишь одним способом: стать своей и не слишком злоупотреблять женскими слабостями.

Бегом вскочив на платформу, я посмотрела на часы. Засекла время и велела остальным:

– После спуска идем на северо-запад. Сегодня там была подозрительная активность. У хиллисов начинается период размножения, сможем найти их там в нужном количестве.

– Отлично, – кивнул Марис. – Распределимся заранее. Вы двое, парни, пойдете сзади. Я впереди. Тай между нами. Не рассыпаемся. Работаем слаженно и быстро. И помните: кто не принесет нечисть на урок Зигмуса, будет три дня отрабатывать в его лаборатории, чистя клетки всем тварям, на которых он проводит испытания.

Мы дружно передернули плечами и пробормотали на разные голоса:

– Не дай Великий Дух…

Платформа дернулась, двинулась вниз, медленно погружаясь в холодный белесый туман и обдавая нас запахом сырости. Я проверила крепления ремней на поясе и бедрах, крепче сжала заговоренный мешок и приготовилась второй раз за день ступить на верхнюю чашу Разлома…

* * *

– Что это? – с неодобрением спросил профессор Зигмус.

– Хиллис, – ответила я, гордо глядя на вполне себе упитанную нечисть, копошащуюся в специальном стеклянном отсеке. – Еще свеженький.

– Он-то да, – кивнул профессор, поправляя очки с толстыми линзами на длинном крючковатом носу, – а вы, госпожа Лачи? От вас воняет, как от новорожденной нечисти, и кожа зеленая. Я мог бы решить, будто вы совсем недавно нелегально спускались в Разлом и лично ныряли за хиллисом в гнездо.

Я напустила на лицо возмущенный вид.

– Это же запрещено правилами академии, профессор! – напомнила, вращая глазами и изображая праведный шок от подобных обвинений. – Такой риск недопустим.

– Угу, – кивнул он. – А с одеждой-то что?

– Я ее не стираю до экзамена, профессор, – сказала первое, что пришло в голову. – Плохая примета.

Послышался глухой смех парней с первых рядов. Макс вообще так разошелся, что подавился и басисто раскашлялся. Гад! Это ведь он уговорил меня, как самую миниатюрную, лезть в гнездо. Теперь он – чистенький – наслаждался итогом вылазки. А я…

– Приметы – дело важное, – кивнул профессор Зигмус. Поглаживая седую бороду, он смотрел на меня, будто препарировал вместо хиллиса. – Уважаю вашу позицию, Лачи, и сочувствую. Моему поколению с этим было легче. Мы клали пять медяков в правый ботинок, чтобы повезло. У вас подход серьезней. Глубже и значительней, я бы сказал. И все же если уж стирать амуницию нельзя, то вы хоть мойтесь. До экзамена еще две недели – не хотелось бы настолько шокировать приемную комиссию. Легкий душ не должен сильно отбить удачу, но – что важно – немного отобьет запах.

– Если вы настаиваете, профессор, – вздохнула я с обреченным видом.

– За хиллиса ставлю вам зачет, – кивнул он, наконец отводя от меня пристальный взгляд. – И, пожалуй, отпущу вас мыться прямо сейчас. Раз уж вы великодушно решили идти мне на уступки.

– Спасибо, профессор! – Я попятилась, стараясь не слишком сильно показывать величайшую радость.

Помыться хотелось ужасно! Необычная салатовая глина из гнезда хиллисов засыхала на коже, стягивая ее все сильнее и начиная нещадно зудеть. Кроме того, требовалось немедленно принять еще пару таблеток противоядия, капсулу антигистаминного и поспать. Последнее – особенно важно. Пары́, которыми надышалась в гнезде Разлома, поселили в голове туман и нехорошую легкость, и этот эффект продолжал усиливаться.

– Откройте окна, господа! – услышала я профессора, закрывая двери. – Не то мы рискуем не дожить до конца занятия. Аж глаза режет…

До вожделенного общежития оставалось совсем немного, когда передо