Каменка - Олия Акими Страница 2

Старуха что-то невнятное прошипела себе под нос и вновь открыла папку.

– Имя, фамилия, дата рождения, адрес прописки, адрес фактического проживания, – быстро протараторила она.

К своему стыду я напрягла слух – захотелось узнать чего-то, что я еще не знала о незнакомце. А вдруг я его больше не увижу? От этой мысли я поморщилась. Да что за бред! Мне должно быть все равно!

Мои мысли резко оборвались, разговор на посту отошел на второй план. Из комнаты, где находилась моя подруга вышел врач. Стремительными шагами он приблизился к медсестре и попросил вызвать другого специалиста.

Выходя из приемной, врач оставил дверь незакрытой. Воспользовавшись ситуацией, я заглянула в щель – Юлька, постанывая, неподвижно лежала на кушетке.

Мне стало дико жаль ее, моя бесполезность вводила меня в ступор – я ничем не могла помочь.

Что же могло спровоцировать ее состояние? Я напрягла память и сконцентрировалась на событиях уходящей ночи. Она пришла ко мне под вечер, это своего рода уже стало традицией – каждую вторую неделю нового месяца моя мама уезжала на два дня по делам в другой город. Чтобы мне не было скучно и страшно, я обычно звала Юльку к себе с ночевкой. Как и всегда, мы готовили ужин, затем смотрели какую-нибудь мелодраму, попутно обсуждая последние сплетни университета, в котором учились. Затем, как правило, полночи болтали по душам, а после спали до полудня.

Итак, в этот раз она пришла ко мне около девяти вечера, мы вместе приготовили пиццу, потом распечатали на клейкой бумаге портреты наших любимых актеров. Мой выбор пал на канадскую кинозвезду Хайдена Кристенсена. Я все еще была под впечатлением после недавнего просмотра фильма «Наркоз». Мне казалось, что это идеальный представитель типичного секс-символа современности – красивый, умный, молодой с идеальным телом и хорошими манерами. Конечно, я понимала, что этот идеальный образ был лишь образом из голливудского кино, но это не мешало мне периодически придаваться фантазиям.

Юлька была менее опопсевшей нежели я и выбрала лидера одной из финских рок-групп.

Около полуночи, надев на себя футболки с шедеврами совместного творчества, мы легли спать. Буквально через полчаса Юлька застонала. Подруга жаловалась на боли в животе. Я предложила выпить ей то, что нашла в домашней аптечке. Но это не помогло.

Скорая помощь приехала быстро. Мы едва успели одеться – я натянула впопыхах джинсы, а Юльке помогла запрыгнуть в юбку.

Два молодых санитара, не разуваясь, стрелой промчались в гостиную, где на диване пепельного цвета лежала моя подруга. Я занервничала.

Один сел напротив меня и стал задавать стандартные вопросы – имя фамилия, сколько лет, номер страхового полиса. Второй в это время ощупывал живот подруги. Он выглядел озадаченным. То и дело вдавливая свои пальцы в ее живот, он ждал какой-то реакции. Юлька прерывисто дышала изредка выкрикивая «Ох» и «Ах».

– Так, – сказал тот, который осматривал подругу, – надо ехать в больницу – может быть все что угодно.

Его коллега одобрительно кивнул. Так мы оказались здесь, самом ближайшем от моего дома травмпункте.

Пока я анализировала события сегодняшней ночи, мимо меня промелькнула женщина в белом халате. Она прошла в приемную, где лежала Юлька и захлопнула за собой дверь. Я нервно взглянула на часы – половина третьего ночи. Не успев отвести взгляда от своей руки, как боковым зрением я почувствовала, что в мою сторону идут они… Мое тело невольно напряглось, а глаза опять стали искать место, куда бы приткнуться, чтобы остаться незамеченной. Вопреки моему страху, незнакомец в белой футболке сел прямо напротив меня, когда как его окровавленный друг последовал за врачом в соседнюю палату.

Мы вновь встретились взглядами, на это раз нас разделяло расстояние вытянутой руки. Я смогла разглядеть его получше. Дерзкий взгляд светлых глаз. Зеленые или голубые? При тусклом свете больничных ламп было трудно понять. Беспорядочно уложенные светло-каштановые волосы, идеальная гладкая кожа и ровный загар приятно контрастировал с белой футболкой.

Он провел взглядом от моих ног и поднялся выше, а затем задержал свои глаза на моей груди. Этого я ожидала меньше всего. Прошло немало времени, прежде чем незнакомец улыбнулся уголком рта и отвернулся в другую сторону. Сама того не желая, я задергалась – сначала перекинула одну ногу на другую, затем опять поменяла их местами. Сложив руки на груди и тем самым установив психологический блок, мне стало легче.

В коридоре тем временем начался переполох. Мимо нас проскочило несколько врачей. На их лицах было нескрытое беспокойство. Они направились вглубь коридора к сидящей паре. Женщина, заметив приближение медиков, вытерла платком лицо и встала. Мужчина последовал за ней. Они, взявшись за руки, приблизились к врачам. Я перевела дыханием и глубоко вздохнула. Мне было трудно наблюдать за ними – столько боли, сколько было в их глазах я давно не видела.

Незнакомец откинулся на больничную стенку, свел руки на груди и закрыл глаза. Казалось, я его больше не интересую. Ну и ладно. Я попыталась расслабиться.

Врачи что-то впопыхах стали им объяснять. До меня доносились слова – томограмма, гематома, сильный ушиб головы. Пара все это время внимательно слушала врачей. По женщине было видно, что она борется с собой из последних сил. Вот-вот и разрыдается. В конце разговора один из специалистов заговорил достаточно громко, чтобы я могла все отчетливо расслышать.

– Сейчас мы бессильны, у нас нет нужных специалистов. Останьтесь здесь и потерпите до утра, – заключил он.

Мужчина и женщина покорно кивнули в ответ. Наверное, у них уже не было сил произносить слова – выглядели они очень истощенными.

После окончания разговора медики зашли в палату, от которой меня отделяли две двери. Спустя минуту они вывезли в коридор больничную каталку небольших размеров.

Конечно! Это был ребенок, совсем маленький малыш – на вид год-полтора, я не очень разбиралась в этом. Женщина подбежала к каталке и остановилась рядом. Ребенок прерывисто дышал и все время стонал, его маленькие ручки то дрожали, то вновь замирали.

Мое сердце сжалось, и на глаза чуть было не навернулись слезы. Я глубоко вздохнула и вновь посмотрела на малыша – «он умирает» – донеслось у меня в голове. Я вздрогнула, зная, эта фраза не плод моих мыслей – она пришла извне, прорвалась подобно вулкану в сознание и застряла там.

Со мной такое бывало часто. Я даже дала этому определение – «предчувствие». Предчувствие, которое прорывало оборону, несмотря на мои попытки