Практика и теория жертвоприношений - Галина Львовна Романова Страница 2

- На кафедре некромантии? Как умрете,  так и воскреснете! – Мирабелла прошла в комнату,  с любопытством озираясь по сторонам.  Будучи с другого факультета,  на кафедре некромантии она не бывала никогда и сейчас бродила,  как в музее,  разве что не пальцем тыкала: «А вот это что? А это как называется? А эта штучка для чего?»

Парни следили за нею со смешанным чувством ревности – все-таки Мирабелла была с факультета целителей,  а между ними и некромантами отношения довольно часто были натянутыми – и восторга.  Все-таки Мирабелла симпатичная девчонка,  как ни крути.  И у нее до сих пор не было парня,  что вызывало одновременно восторг и здоровую конкуренцию.

Мягкий стук распахнувшейся форточки отвлек всех.  На подоконник одного из окон спрыгнул толстый рыжий кот,  попутно спихнув на пол разложенные там наглядные пособия.  Встряхнулся,  рассыпав вокруг рыжие шерстинки,  и вальяжно прошел по столам,  небрежно опрокидывая лапами на пол все,  что стояло или лежало у него на пути.

- Левиафан!

Парни вскочили,  кинувшись спасать вещи.

- Ой,  – всплеснула руками Мирабелла,  - это же Лилькин кот?

- Ну да,  - кивнул Вальтер.  - Он теперь со мной живет.

- А что это у него в зубах?

Вопрос немного запоздал.  Вальтер отвлекся от увлекательного и опасного дела спасения документов,  который котяра запросто расшвыривал во все стороны и опомнился лишь когда,  подойдя,  Левиафан бросил прямо на его тщательно расчерченные таблицы громадную серо-бурую крысу.

- Ай!

Даже целительницы,  обучающиеся в одном университете с некромантами,  боятся крыс.  Тем более,  таких,  длиной почти в локоть,  с суровой мордой,  покрытой шрамами.  С нее даже сейчас не сошло выражение: «Ну,  держитесь,  жалкие смертные! Настал ваш последний час!» - усиливавшееся тем,  что глаза твари были широко распахнуты,  а ощеренная пасть демонстрировала длинные желтые резцы.

- Вальтер,  мальчики,  сделайте что-нибудь! – Мирабелла каким-то чудом оказалась стоящей на столе для совещаний и кричала оттуда.  - Убейте ее! Пожалуйста!

Левиафан,  сидевший на бумагах,  снизу вверх смерил девушку долгим скептическим взглядом.

-Фык,  - изрек он,  и будущая целительница стыдливо потупилась.

- Я их с детства боюсь,  – прошептала она.  - Даже на практике дохлых резать не могла.  Ну,  мальчики,  ну что вам стоит?

- Убить ее? – Вальтер,  возле которого крыса – вернее,  крысюк – и валялась,  осторожно провел над нею ладонью.  – Он мертв.  Окончательно и бесповоротно.  Смерть наступила… хм,  - он снова провел ладонями над тушкой,  пошевелив пальцами,  чтобы точнее определить границы размытой ауры,  - смерть наступила почти четверть часа назад от удушения.  Чистая работа,  Левиафан!

Кот выпятил и без того широкую грудь и замурлыкал так,  что затряслась стоявшая рядом чернильница.

- Она точно мертвая? - не слезая со стола,  переспросила Мирабелла.

- Мертвее не бывает.  Но,  если хочешь,  мы ради тебя можем ее ненадолго слегка оживить и потом убить уже демонстративно.

Вальтер предложил это чисто из вежливоcти,  но его друзья радостно ухватились за эту возможность.

- Α ведь это идея! – Альфред вскочил,  хищно потирая руки.  – Крыса-упырь… бр-р-р… Как вы предпочитаете ее умертвить? – обратился он к Мирабелле.  - Через утопление в кипящем масле? Или четвертование? Или колесование? А может,  даме по душе костер? Или обойдемся банальным обезглавливанием с предварительным втыканием осиновых щепочек?

- Да ну вас,  маньяки! – девушка попятилась и непременно свалилась бы со стола,  если бы Гжесь и Янко не успели ее подхватить.  – Делать вам больше нечего,  только народ пугать!

- Мы не маньяки,  мы – некроманты…

- … и это не лечится!

- А делать нам действительно нечего,  - делано простер руки Альфред.  - Совсем нечего.  Практика проходит среди бумаг,  чернил и пыли! Весь наш курс делом занят,  и только мы – фигней какой-то.  Α нам настоящей работы хочется.  В полевых условиях.  Чтобы упыри,  умертвия,  нечисть всякая… Ну,  дайте хоть на крысе-то попрактиковаться!

Левиафан закатил глаза,  всем своим видом покaзывая,  что его мнение о молодых людях вообще и одном конкретном студиозусе в частности опустилось ниже нуля.

- Практикуйся,  только без меня,  – Мирабелла поблагодарила спустивших ее со стола Гжеся и Янко и отступила к дверям.  - Α я побежала.  У нас сейчас «окно» после лекции,  а потом два практических занятия… Да,  кстати,  я чего приходила-то.  Лильку выписывают.

- Лилию? – Вальтер вскочил,  как подброшенный.

Приятели только сочувственно покачали головами.  Сумасшедшая,  безнадежная любовь Вальтера фон Майнца к Лилии Зябликовой,  которая его почти четыре года замечать не хотела,  с некоторых пор получила огласку и на других факультетах.  По счастью,  свидетели оказались не болтливыми,  и на юношу пока ещё пальцем не показывали,  но сочувственные девичьи взгляды он ловил на себе повсюду,  даже,  кажется,  в душевой.

- Когда?

- Еще точно не знаю.  Я подслушивала,  как матушка Кромби спорила с доктором Шварцем,  стоит ли ее держать в стационаре до конца седмицы или можно отпустить уже завтра,  если она пройдет все тесты.  Ты ведь знаешь,  у нее были… м-м… проблемы.

Вальтер,  просиявший было при радостном известии,  снова помрачнел.  Девушку зарезали на алтаре,  и,  хотя ее удалось оживить,  она была мертва больше четверти часа,  что не могло не сказаться на ее памяти и рассудке.  Правда,  пока все было нормально – очнувшись,  Лилька узнала Вальтера,  подругу Мирабеллу и собственного кота,  а также вела себя и разговаривала нормально,  но целителей все равно грыз червячок сомнения.

- Мне все равно,  - промолвил юноша.  – Я смогу ее увидеть?

- Не знаю,  когда матушка Кромби будет ее тестировать,  но,  наверное,  только после того,  как все закончится,  – сказала Мирабелла.  - Я постараюсь что-то выяснить и сообщу… А крысу выкиньте! Какая гадость! – воскликнула она напоследок и убежала,  хлопнув дверью.

- Выкинуть? - Альфред двумя пальцами за хвост поднял трофей.  - Да ни в жизнь! Такая прелесть!

- Забирай,  если она тебе так нравится,  – разрешил Вальтер,  наводя на столе порядок.

- Правда? - парень схватил чей-то отчет,  проворно свернул из него кулек и сунул туда трофей.  - Ну,  спасибо! Я твой должник.

- Мрым! – донеслось сердитое.

- И твоего кота,  конечно!

- Урроу…

- Левиафан не мой кот,  - перевел