Стефани Майер - Сумерки Страница 20

— Куда именно вы едете? — поинтересовался Эдвард, безучастно глядя перед собой.

— В Ла-Пуш, на дикий пляж! Золотисто-медовые глаза чуть сузились.

— Меня не приглашали. А он, оказывается, зануда!

— Я только что тебя пригласила.

— Думаю, на этой неделе нам с тобой больше не стоит мучить старину Ньютона, а то вдруг кусаться начнет. — В глазах Эдварда загорелись огоньки.

— Бедный Майк, — пробормотала я, а в голове засели слова «нам с тобой». Мне они понравились куда больше, чем хотелось бы.

Вот уже и стоянка! Я повернула налево, к своему пикапу, но кто-то сильно дернул меня за рукав.

— Куда направилась? — возмущенно спросил Эдвард, крепко держа меня за руку.

— Домой, — в полном замешательстве ответила я.

— Ты что, не слышала: я обещал лично тебя отвезти! Думаешь, я позволю тебе сесть за руль в таком состоянии?

— В каком еще состоянии? А что будет с моим пикапом? — продолжала недоумевать я.

— Элис пригонит после уроков. — Он поволок меня к своей машине, словно беглую корову! Попробуй убежать, притащит за шиворот!

— Отпусти! — тщетно потребовала я.

Вот, наконец, и «вольво». Эдвард отпустил мою руку и подтолкнул к передней дверце.

— Ты такой бесцеремонный!

— Дверь открыта, — прозвучало в ответ.

— Я прекрасно могла доехать сама! — продолжала ворчать я. Дождь пошел сильнее, капюшон я не надела, так что с волос ручьем текла вода.

— Садись в машину, Белла. — Эдвард опустил стекло и тянулся ко мне через сиденье.

Я не шелохнулась. Интересно, успею я добежать до пикапа, прежде чем он меня поймает? Боюсь, что нет…

— Я притащу тебя обратно! — пообещал Эдвард, словно читая мои мысли.

Изображая поруганное достоинство, я села в машину. По-моему, я больше напоминала мокрую кошку в скрипучих сапогах.

— Вот это уже слишком, — чопорно проговорила я.

Каллен не ответил. Он завел мотор, включил печку и негромкую музыку. Я решила, что не стану с ним разговаривать, и обиженно надулась. Но тут я узнала музыку, и мои планы изменились.

— «Лунный свет»?

— Ты знаешь Дебюсси? — Эдвард искренне удивился.

— Не очень хорошо. Моя мама любит классику, а я знаю только те вещи, которые мне нравятся.

— Я тоже люблю Дебюсси, — отозвался Каллен, задумчиво глядя на дождь.

Расслабившись на мягком кожаном сиденье, я вслушивалась в знакомые, умиротворяющие аккорды. Дождь окрасил пейзаж за окном в серо-зеленые тона. Машина двигалась так ровно, что скорость чувствовалась разве что по проносящимся мимо огням светофоров.

— Расскажи о своей маме! — неожиданно попросил Эдвард.

Оказывается, он уже перестал злиться и смотрел на меня с явным интересом.

— Внешне мы очень похожи, только она красивее. Во мне слишком много от Чарли. Она гораздо общительнее и безрассуднее. Довольно безответственна и эксцентрична, любит экспериментировать. Я считаю ее своей лучшей подругой.

— Сколько тебе лет, Белла? — Почему-то голос Эдварда звучал расстроенно. Машина остановилась — оказывается, мы уже приехали! Дождь был настолько сильным, что я едва разглядела дом. Такое впечатление, что мы не в машине, а в подводной лодке.

— Семнадцать, — удивленно ответила я.

— Тебе не дашь семнадцати!

— Правда? А сколько дашь? — рассмеялась я. — Мама часто говорит, что я родилась тридцатилетней, а теперь и до пенсии недалеко… Ну, кому-то же нужно быть взрослым! — Я помолчала и добавила: — Знаешь, ты и сам не слишком похож на школьника!

Он скорчил недовольную физиономию и поспешил сменить тему.

— Так почему твоя мать вышла за Фила? Удивительно, что он запомнил имя, ведь я упоминала отчима лишь однажды, почти два месяца назад.

— В душе мама слишком молода для своего возраста. А с Филом она чувствует себя еще моложе. Так или иначе, она от него без ума. — Я пожала плечами. Если честно, не понимаю, как можно потерять голову из-за такого, как Фил.

— Ты одобряешь их брак?

— Одобряю или нет, какая разница? Мама заслуживает счастья, а ее счастье — это Фил.

— Надо же, какое благородство…

— Что?

— Как ты думаешь, повела бы она себя так же по отношению к тебе? Смогла бы принять твой выбор, каким бы он ни был? — Эдвард буквально впился в меня глазами.

— Думаю, да. Но она мать, с ней все немного иначе.

— Значит, она готова к любым кандидатам, даже самым жутким?

— Смотря кого считать жутким! — ухмыльнулась я. — Парня с пирсингом на лице и татуировками?

— Ну, можно и так определить.

— А какое определение дашь ты?

Мой вопрос Эдвард пропустил мимо ушей, зато тут же задал свой.

—А меня ты считаешь жутким? — Он игриво изогнул бровь.

Я замолчала, не зная, что расстроит его больше, «правда или ложь. Лучше сказать правду!

— Хмм… Ты бываешь жутким, когда хочешь!

— Боишься меня? — Улыбка исчезла, прекрасное лицо стало серьезным.

— Нет, — поспешно ответила я, и он снова улыбнулся.

— Ну, теперь ты расскажешь мне о своей семье? — поспешно спросила я. — Уверена, твоя история гораздо интереснее моей.

— Что ты хочешь знать? — Эдвард тут же насторожился.

— Каллены тебя усыновили?

— Да.

— Что случилось с твоими родителями?

— Умерли много лет назад, — сухо сказал он.

— Прости, — прошептала я.

— Я их почти не помню и родителями считаю Карлайла и Эсми.

— Ты их любишь, — констатировала я. Все было ясно по тону, каким он о них говорил.

— Да, — улыбнулся Эдвард, — не могу представить родителей лучше.

— Тебе повезло.

— Знаю.

— А братья и сестры?

Эдвард взглянул на встроенные в приборный щиток часы.

— Брат с сестрой, и Кэри с Розали не обрадуются, если придется мокнуть под дождем.

— Да, конечно, тебе пора! — воскликнула я.

— А тебе, наверное, хочется, чтобы пикап пригнали прежде, чем шеф Свон вернется домой. Тогда можно не рассказывать о том, что случилось на биологии, — усмехнулся Эдвард.

— Думаю, он уже знает. В Форксе секретов не бывает, — вздохнула я.

— Ладно, желаю удачной поездки в Ла-Пуш! Надеюсь, с погодой вам повезет, и вы загорите!

— Значит, ты к нам не присоединишься?

— Нет, мы с Эмметтом сегодня уезжаем.

— Куда, если не секрет? Мы ведь друзья, значит, я имею право спрашивать! — Надеюсь, в моем голосе не было слышно разочарования.

— В скалы к югу от горы Ренье.

Я вспомнила, как Чарли рассказывал, что Каллены часто ездят на природу.

— Ну, отдохни хорошенько, — бодро пожелала я. Хотя провести его не удалось — на ярких губах заиграла лукавая улыбка.