Ева Никольская - Подарок из Преисподней Страница 20

Пройдя к бассейну, я осторожно присела на край его широкого ограждения и принялась дожидаться мужчину, застрявшего у двери. Он стоял ко мне спиной и, судя по движениям рук, что-то "химичил" с открытым проходом. На какой-то миг мне показалось, что проем затянула тонкая паутина из мерцающих нитей. Но странное видение тут же исчезло. Пожав плечами, я решила довериться блондину. В конце концов, он единственный, кто желает вернуть меня домой. Ни Кама, ни Смерть, ни Алекс, ни, тем более, Эра эту точку зрения, увы, не разделяют. Получается, что других союзников у меня здесь нет. Так зачем же тогда дергаться?

Вот я и не дергалась, когда острое лезвие разрезало мне палец. Молча наблюдала сей неприятный процесс, стиснув зубы и сжав свободную руку в кулак. Вообще-то трусихой меня назвать сложно, просто разного рода кровопускания действуют на мою психику угнетающе. Однако демонстрировать "жениху" свои эмоции не хотелось, поэтому я старалась смотреть на воду, а не на руку. Но взгляд, вопреки моим желаниям, все время возвращался к быстро набухающим каплям в нижнем углу довольно глубокой ранки. Голова начала медленно кружиться, а в груди почему-то стало не хватать воздуха. Не желая доводить себя до полуобморочного состояния из-за всяких глупостей, я мысленно устыдилась и, отвернувшись, принялась изучать складной ножик, сиротливо лежавший на полу. Красииивый…

— Откуда он у тебя? — спросила больше из желания отвлечься от происходящего, чем из любопытства. — Купил?

— Забрал.

— Как это? — я даже оживилась, перестав изображать "умирающего лебедя".

Буйная фантазия тут же откликнулась на проявленный интерес и радостно нарисовала мне картинку того, как беловолосый Хранитель набирает в магазине разные покупки в большой тюк, а потом, помахав продавцам ручкой, исчезает у них на глазах. Примерно как призрачная Эра за моей спиной. Да уж, феерично.

— Обычно, — придерживая мою руку над склянкой так, чтобы красные капли падали в нее, ответил Арацельс.

Очень информативно! Как всегда. Что же они все такие необщительные? А? Ну, разве что Смерть — исключение. Хотя болтал он в основном на нейтральные темы, а по существу тоже ничего дельного не сказал. Развели тут тайны Мадридского двора, а мне теперь — мучайся от любопытства. Интересно же узнать о них больше.

— Хотелось бы немного подробностей, — подавив вздох, продолжила выспрашивать я. — У кого забрал?

— У одного странного человека, который махал им перед моим носом, мешая любоваться на речной пейзаж с пустынной набережной.

— И что он от тебя хотел? Ограбить?

— Понятия не имею, я ведь не знал его языка. После того, как я заинтересовался этой бренчащей "игрушкой" и вежливо попросил показать мне ее поближе, он почему-то сменился в лице, бросил нож и на удивление быстро покинул меня, бормоча что-то и беспрерывно крестясь. О делах, наверное, вспомнил… о неотложных, — на губах его играла легкая улыбка. Добившись, в конце концов, от меня сотрудничества, блондин на глазах успокоился и был вполне дружелюбен. Как, оказывается, мало человеку для счастья надо!

— С чего бы вдруг? — усмехнулась я.

— Кто его знает? Может, взгляд мой на него так подействовал, а, может, вывихнутое запястье. Теперь уж и не вспомню, — он провел пальцем по все еще кровоточащему порезу, после чего отпустил мою ладонь, и принялся активно смешивать палочкой пахучую жидкость с новым ингредиентом. — Ополосни руку, Арэ.

— Клеймо рисовать будешь? — окунув ладонь в холодную воду, уточнила я.

— Предпочитаю называть его символом Карнаэла, — встряхнув содержимое склянки, порозовевшее от моей крови, ответил "жених".

— Как скажешь, — отозвалась я, не желая спорить.

Спокойствие мужчины действовало на меня расслабляюще. Как будто и не было никакой нервозности и взаимных нападок. Атмосфера, установившаяся вокруг, не искрила от напряжения, а, напротив, была приятной и умиротворенной. Самое то для хорошей дружеской беседы. Или нет? Смыв кровяные следы с руки я с некоторым удивлением отметила, что вместо ранки на пальце остался едва заметный шрам. Хм… получается, Хранители еще и с целительством знакомы. Какие разносторонние личности, аж завидно!

— Давно хотела спросить, — продолжая изучать затянувшийся порез, снова заговорила я. — А как вы Одинокое Сердце вычисляете? Не сканированием же грудной клетки, правда? Но даже если так, вряд ли внешний вид этого жизненно важного органа способен дать информацию о любовных переживаниях своего владельца.

— Любовных? — Арацельс приподнял бровь. — Это Кама тебе сказал? Неисправимый романтик. На самом деле все гораздо прозаичнее. На некоторых людях лежит отпечаток одиночества. Хранители способны его видеть, благодаря определенным особенностям зрения. Одинокое Сердце — человек (или представитель другой расы), который осознанно, а, может, и подсознательно ощущает свою неприкаянность в родном мире. Таким существам проще адаптироваться в стенах Карнаэла. И, по законам, установленным Эрой, только из таких женщин можно выбирать Арэ.

— То есть, будь я замужем и с тремя детьми, меня бы все равно забрали?

Гм… что-то вариант Камы мне больше нравился. Действительно, его версия звучала романтичней.

— Будь у тебя дети, ты вряд ли ощущала бы себя одинокой.

— Ну, не знаю. Приступы одиночества у всех бывают.

— Приступы и его отпечаток — очень разные вещи. Положи сюда руку. Так… хорошо, — кивнул собеседник, когда я перебралась на пол с каменного бортика, на котором удобно устроила свое предплечье. — Не шевели ею. Нечеткий символ с ошибками в построении вряд ли сможет тебя защитить. Понятно?

— Угу.

Помешав еще пару раз смесь, он без каких-либо эмоций понюхал содержимое склянки, после чего поставил ее рядом со мной и аккуратно закатал мне рукав. Я не возражала. Ему видней, как поступать и что где рисовать. Вот только пахла б эта свежеприготовленная "краска" поприличней… а то мое обоняние в глубоком шоке. Еще чуть-чуть — и совсем концы откинет.

— А запах потом сам должен выветриться или его источник можно будет чем-то смыть? — покосившись на склянку, спросила я.

— Тебе не нравится? — его искреннее удивление меня поразило.

— А тебе?

— Нормально, вроде, — пожал плечами он и, откинув назад длинные пряди волос, приступил к процессу рисования. Круглый наконечник палочки мягко, но уверено скользил по моей коже. — Если успею, согрею для тебя воду. Искупаешься.

Черт, щекотно! И дергаться нельзя… Вот незадача. Стиснув пальцы другой руки, я продолжила задавать вопросы, отвлекая себя тем самым от беспокоящих ощущений. С детства боюсь щекотки. Ну, ничего, потерплю. Мелочи какие… От одной мысли о том, чтобы раствориться в Карнаэле, можно и не такое выдержать. Хотя любопытно все-таки узнать, как это? Развеяться, подобно призрачной Эре, или превратиться в белую пену, как русалочка из одноименной сказки? Ну, или как я уже предполагала ранее, стать землей в храмовом саду. Н-да… фантазия моя — большаааая оптимистка.