Дж. Уорд - Зависть Страница 20

Когда они оба встали, и она уперлась взглядом в его грудь, София поняла, что сейчас самое время затолкнуть свою внутреннюю Бритни поглубже.

— Рэйли вполне сойдет.

На мгновение его веки низко опустились, и она могла поклясться, что он прошептал на выдохе что-то вроде «Еще как сойдет».

Но, несомненно, ей это послышалось, и всему виной новое белье.

— Подожди… это же не глухарь.

Когда они остановились на красный свет, новая напарница вперилась в него взглядом… и это необычайно заводило.

Заерзав на сиденье с мольбами о том, чтобы внезапное возбуждение поостыло к тому времени, как они приедут на место, он изо всех сил старался говорить ровно и не стонать. Но, боже, если именно это ждало его на протяжении следующего месяца…

Он влип.

— Технически, она считается пропавшей…

— Нет никакого «технически». Тело не нашли.

— Может, позволишь закончить?

— Извини. — Загорелся зеленый, и Рэйли нажала на газ. — Но я чую, к чему это ведет, и к делу Кронера ты и на пушечный выстрел не приблизишься.

Поживем — увидим, подумал он.

— Сегодня мне позвонил один из агентов ФБР. Он работает над делом пропавшей девушки и хотел узнать, появилась ли новая информация. Я сказал, что с радостью поделюсь тем, что у нас есть…

— ФБР может обойтись и без нас …

— Нет причин отказывать в сотрудничестве. Или предполагать, что здесь есть связь с Кронером.

— И что по этому поводу думают в ФБР? — нахмурилась она.

— Я не спрашивал. Может, это междуштатное дело. — Потому что, мооооооожет быть, это относится к расследованию дела Кронера… именно поэтому он не стал задавать вопросы.

— Давай все проясним: если обнаружится связь с Кронером, мы оставляем дело.

— Понял. — Он сунул руку в карман на груди и вытащил трехстраничный бланк. — Сесилия Бартен, девятнадцать лет, пропала три недели назад. Последний раз ее видели, когда она ушла из дома в супермаркет «Ханнафорд» на Юнион Авеню. Камеры наблюдения ничего не зафиксировали из-за скачка напряжения, который вырубил питание на парковке и выходе из магазина.

— И с чего начнем?

— С дома ее родителей. Просто хочу узнать, не упустили ли чего. Ее мать ждет нас… поверни здесь направо.

Рэйли включила поворотник и свернула, направляясь в район чуть лучше того, где жил он сам. Здешние дома были немного больше и лучше расположены. На улицах не было припаркованных машин, и Век подумал, что новенькие седаны и универсалы покоились во всех этих пристроенных гаражах. Наверное, минивэнов тут меньше … хотя, это земли мамашек[53], поэтому он мог ошибаться.

— Окей, — пробормотал он, разглядывая дома. — Четыре девяносто один. Девяносто три. Пять… вот он.

София припарковалась у обочины напротив дома 497 и заглушила двигатель, после чего они вышли на солнечный свет и…

За ними припарковался золотистый внедорожник с тонированными окнами, и то, что вышло из него, являло собой воплощение федерального агента: трое мужчин в простой одежде, и когда они подходили, один из них, тот, что с русыми волосами, вышел вперед, показывая ксиву.

— Джим Херон. Мы разговаривали по телефону. Это мои напарники, Блэкхоук и Фогель.

— Томас ДелВеччио.

Они пожали друг другу руки, и Век почувствовал странный заряд энергии и отступил.

— Это офицер Рэйли. Хотите зайти с нами?

Агент прищурился, посмотрев на дом.

— Да. Спасибо. Мои напарники подождут здесь.

Хорошая идея. Будет непросто запихнуть этих троих в передний холл по размерам меньше футбольного стадиона.

Когда они подошли по кирпичной дорожке к передней двери, на весеннем ветру тихо развевался один из этих флажков времен года. На пастельной ткани было изображено яйцо, наполовину сиреневое, наполовину розовое, с яркой желтой полоской посередине.

Пасха нынче приходилась на конец марта. Их дочь пропала примерно в то же время. И про флаг, конечно же, забыли… или же они молились о другом воскрешении. Так или иначе, в этот дом пришла трагедия, даже если стены и крыша до сих пор сохраняли целостность. Девушка мертва. Век чувствовал это всеми фибрами души, хоть и не верил в херню с предвидением.

Звонок в дверь.

Ожидание.

Ожидание.

Он оглянулся на Рэйли. Она казалась грустной, стоя запрокинув голову, рассматривая окна на втором этаже… и Век задумался, пыталась ли она представить, какая из комнат принадлежала Сесилии Бартен. Стоявший за ней Херон создавал впечатление превосходной статуи: он возвышался над землей и не двигался, его взгляд не отрывался от входной двери, словно он заглядывал в дом сквозь нее.

Век нахмурился. С этим парнем что-то не так. Но проблема точно не в его компетенции: агент излучал военную точность во всем, начиная с того, как он предъявил свои документы, и заканчивая походкой и тем, как он стоял. Но все же… какого дьявола…

Дверь открылась с легким щелчком, и женщина по другую ее сторону выглядела так, словно не спала и не ела уже очень давно.

— Доброе утро, мэм. Я детектив ДелВеччио. Это офицер Рэйли и агент Херон.

Все показали свои документы.

— Прошу, входите. — Она отступила и жестом пригласила их внутрь. — Вам принести чего-нибудь?

— Нет, спасибо, мэм. Спасибо, что уделили нам время.

Дом блестел чистотой и пах «Пайн-Солом» и «Пледжем»[54]. Скорее всего, миссис Бартен от стресса отвлекалась уборкой.

— Может, мы поговорим в гостиной? — предложила она.

— Конечно.

Комната была отделана на сентиментальный манер, обставлена фамильными ценностями, на стенах — обои с цветами, которые не красовались на двух диванах. Когда миссис Бартен села в кресло, а все остальные — на софу, Век присмотрелся к женщине. Ей было около пятидесяти, ее густые светлые волосы собраны в пучок, а высокое стройное тело нуждалось в недавно потерянном весе. Никакого макияжа, но, даже несмотря на это, она была милой. Однако в ее взгляде сквозила пустота.

Проклятье, с чего же начать.

— Миссис Бартен, — вмешалась Рэйли, — не могли бы вы рассказать нам о своей дочери? О том, чем ей нравилось заниматься, в чем у нее были успехи. Какие-либо воспоминания?

Взглянув на свою новую напарницу, ему хотелось прошептать ей «спасибо».

Особенно когда плечи женщины немного расслабились, а на ее лице появился намек на улыбку.

— Сисси была… то есть… — она взяла себя в руки. — Пожалуйста, простите меня. Это тяжело.

София придвинулась ближе к креслу.

— Не торопитесь. Я знаю, что мы о многом просим вас.

— На самом деле, говорить о ней помогает. Я ненадолго забываю о том, где мы все сейчас.