Шеррилин Кеньон - Иллюзия (ЛП) Страница 20

Ник поднял ее руку с сиденья и начал рассматривать шрамы на ее костяшках. Хотя она была опытным воином, ее руки были нежными и маленькими. Хрупкими. Но все равно в них было непонятная ему сила.

— Так сколько тебе лет, Коди?

— Мне только исполнилось девятнадцать, когда ты убил меня.

Он резко вдохнул, ее слова были как пощечина. Ему довольно-таки скоро самому исполнится девятнадцать.

— В этом возрасте ты сражалась с Малачаем? Почему?

Она фыркнула.

— Когда моему отцу было девятнадцать, он уже был опытным воином и генералом, которого боялись.

— И он нормально воспринял, что ты в этом возрасте пошла по его стопам?

— Не совсем, но сказать он этого не смог. Я стала солдатом, после того как ты убил его.

Он сморщился, гадая, как она сейчас может находиться с ним в одной машине. Почему она не пыталась выцарапать его глаза, каждый раз, когда смотрела на него.

Коди сжала его пальцы, будто зная, о чем он думал.

— Моего старшего брата забрали у родителей младенцем, и им не было позволено растить его. Веками, мой отец считал его мертвым, а моя мать… ну, оба они были пленниками разных богов. Когда они наконец объединились, мой старший брат уже давно вырос, и у них появился мой брат Ари, — ее губы искривила горькая улыбка. — Они чересчур пеклись о нем, это осталось с ним на всю жизнь. И долгое время они боялись заводить детей. Они просто хотели защитить двоих, которых имели, убедиться, что с ними не случиться ничего плохого.

— Ты была случайным малышом? — поддразнил ее Ник, желая облегчить горе в ее глазах.

Она сморщила нос.

— Нет, я не была случайностью, — в ее голосе был намек на смех. — Спустя многие века, когда Ари вырос и женился, мои родители, наконец, решили завести еще одного ребенка, чтобы усиленно опекать его.

Свет в ее глазах померк и снова сменился грустью.

— Мне было только два года, когда с тобой что-то случилось. Не знаю что. Но это выпустило Малачая и ты как сумасшедший обрушился на мир. Меня спрятали и тренировали сражаться с твоими войсками, пока моя семья собирала союзников, чтобы встретиться с твоей армией в бухте и защитить мир.

От ужасов ее жизни Ник сжал зубы. Ужасов, которые он принес ей и людям, которых она любила. Он никогда не ненавидел себя так, как сейчас.

— Прости, что причинил тебе боль.

— Нет, не причинил.

Это была неправда, но он был признателен, что она сказала это. В конце концов он был Малачаем. И то, что сделал он будущий тоже было связано с ним.

Теперь он понял, почему Амброуз так отчаянно пытался изменить будущее. Его будущий я сказал, что он будет чувствовать, как остатки хорошего в нем умирают. Каждый день он ожидал, что Малачай поглотит его создание и превратит его в безжалостного монстра. Из-за этого Амброуз не всегда был в своем уме, пытаясь уберечь Ника от своих ошибок, которые совершил в его возрасте. Направить Ника на иной путь, закрепить его за светом.

Когда добро исчезнет, Малачай одержит верх и убьет все и всех. Именно для этого они рождались.

Блин, отстой.

— Надо было сказать мне правду раньше, Коди.

— Ты не был готов ее услышать, и ты точно не был готов принять реальность того, что тебя ждет.

Да и кто бы принял? Никто в своем уме не хотел бы услышать, что однажды он уничтожит целый мир и всех, кто в нем живет. Что он убьет или станет причиной смерти каждого, кто был ему важен.

И что, если она права? Его все равно жгло то, что она врала и хранила такой огромный секрет.

— Именно поэтому ты пришла навестить меня в госпитале, когда меня подстрелили? Ты планировала меня убить?

Она посмотрела в сторону.

— Я должна была убить тебя, когда встретила в первый день в Св. Ричарде.

Это новость ошеломила его, и его голову затопили воспоминания. Даже сейчас он отчетливо помнил ее в тот день, когда увидел ее, стоящую рядом с офисом, казалось, это было так давно. Она казалась видением. Такой милой и невинной. Смущенной новой школой, или так он думал. А в то время она намеревалась покончить с его жизнью.

— Почему ты этого не сделала?

Прежде чем встретиться с ним взглядом, она горько рассмеялась.

— Ты оказался вовсе не таким, как я думала. Я пришла туда, ожидая увидеть жестокого Малачая, чтобы бороться с ним до конца. Кого-то вроде Стоуна, — хулигана, из-за которого его отправили в офис. — А вместо этого я обнаружила милого, стеснительного, вежливого мальчика, который носил безвкусные рубашки, только для того, чтобы обрадовать свою мать и не ранить ее чувств, хотя все остальные дразнили его за это. Который легко сносил побои, чтобы защитить репутацию его матери. Невинную душу, который находил смешное даже в тяжелые времена, и который гордо стоял, когда остальные пытались склонить его. У тебя внутри редкая чистота. Способность любить сильно и просто так. Не смотря на то, кто ты, и что кажется невероятным, ты по-настоящему достойный человек.

Сглотнув, она вытерла глаза.

— Блин, это так сбивает меня с толку. Я просто не могу осознать, что создание, которым, как я знаю, ты станешь — бессердечным чудовищем, с которым я сражалась, это ты, здесь и сейчас.

Савитар протянул ей салфетку.

— Жизнь бьет нас всех. Слишком часто мы становимся тем, кем никогда не думала. По многим причинам.

Коди порывисто вздохнула, а Ник притянул ее и прижал к себе.

Он зарылся лицом в ее волосы и вдохнул сладкий, чудесный запах.

— Но теперь, когда я знаю, я не причиню тебе вред, Коди. Да и как я могу?

Она покачала головой.

— Ты не понимаешь, Ник. Когда твоя кровь возьмет над тобой верх, ты не сможешь остановиться. Малачай будет контролировать тебя, а не наоборот. Если бы ты мог остановить это, меня бы тут не было. Меня бы утащило в мое время, к жизни, которая должны была быть моей. Но тот факт, что я продолжаю существовать в виде привидения говорит о том, что ты убьешь меня.

— Я отказываюсь это принимать.

Она похлопала его по груди.

— Ты такой упрямый каджун.

— Точняк, милочка. Рожден в Луизиане, с кровяной колбаской в одной руке и гамбо в другой, верхом на аллигаторе.

Это рассмешило ее.

— Ты родился на диване Меньяры и ты ненавидишь эти стереотипы.

— Да, но я горжусь тем, что я каджун и с радостью принимаю стереотипы… иногда.

Бабба покачал головой.

— Это так сбивает с толку, слышать, как в теле моего сына говорит незнакомец. Говорит о вещах, которые я знаю, мой мальчик никогда не видел и не делал. Как ты справляешься с этим? — спросил он Коди.

Она выпрямилась на сиденье.

— Я не вижу твоего сына, когда смотрю на него, Майкл. Я вижу чокнутого, в которого влюблена. Голубые глаза, темные волосы, большие уши и дурашливая улыбка с ямочками.