Эйлин Уилкс - Опасное искушение Страница 20

Во время принудительной регистрации каждый пойманный лупус отвечал подобным образом, подчеркивая существование вне клана. Чтобы не выдать властям сородичей. Но теперь настаивать на подобных выдумках у лупи причин не было.

Что же значит — лупус без клана? Как такое возможно? Был ли он объявлен вне закона, или же по каким-то соображениям его не приняли ни в один из кланов? Она попыталась позвонить Каллену вечером, приблизительно во время ужина, но никто не взял трубку ни автоответчика, ни голосовой почты. Пришлось оставить для него сообщение у смурного гнома, владельца клуба, так как Сиборн мог появиться там вечером.

Под его именем Лили черкнула «изгой?» и перешла к следующей колонке: «Аза».

Опять застучал ее карандаш, на сей раз раздраженно, Мек оставил голосовое сообщение. Он опросил парочку пресвитеров в Церкви Правоверных, что само по себе было совсем неплохо, плохо то, что он не согласовал свои действия с ней. Ведь дело вела Лили. Мек не должен ничего предпринимать без ее ведома, что за самодеятельность!

Не то чтобы он испортил дело. Будучи методичным человеком, он тривиально расспрашивал о Фуэнтесе. Но оставленное им сообщение в свою очередь выдвигало новые вопросы. Она решила, что завтра прочтет отчет

Мека и сама наведается в церковь. И непременно пого ворит с Меком.

Карандаш продвинулся дальше и остановился на столбике «Лупи». В этой колонке Лили написала: «Распутные. Законопроект о гражданстве/предубеждение. Клан: старшинство, грубая внутренняя политика. Иерархия. Ревность?»

Рейчел говорила, что лупи не ревнивы. Но бабушка утверждала, что на самом деле кажущееся спокойствие в этом смысле у них не врожденное, а благоприобретенное. Их учили не ревновать точно так же, как детей обучают делиться игрушками.

Но детская жадность часто перебирается во взрослую жизнь. Лили довелось арестовать немало людей, безоглядно чего-то желавших, которые брали себе чужое и не видели в своих поступках ничего дурного, пока не попадали под арест. Так что все увещевания «играть честно» никак не гарантируют результата.

Может, Тернер мучился запретной ревностью, разгоравшейся все сильнее и сильнее оттого, что ее приходилось скрывать?

Ноги у Лили онемели, а бедро пульсировало. Насупившись, она посмотрела на кота.

— Придется тебе слезать отсюда.

Веки Грязного Гарри приоткрылись ровно настолько, чтобы взглянуть на Лили недобро-желтыми щелочками. На хозяйкины слова он ответил невербальным комментом: изогнул лапу и вонзил когти в одежду.

— Ну-ка прекрати, — велела Лили коту. — Я не расположена терпеть твои выходки, самец.

Может, все дело в приближающейся менструации, мелькнула у нее мысль. Лили чувствовала себя тревожно, была не в духе, и голова плохо соображала.

К тому же сегодня вечером она неловко упала. Простой бросок через плечо — и Лили полетела тяжело, словно новичок, который боится татами. Ужасно неловко, Джон укоризненно посмотрел на нее. Сэнсэй не смог ей простить того, что она отказалась совершенствовать боевое искусство до седьмого пота. Он хотел, чтобы Лили участвовала в соревнованиях, но спортивные награды ее не прельщали. В первую очередь с помощью дзюдо Лили желала обрести чувствозащищенности. Но зачем тогда она продолжала тренироваться? Сложно сказать. Привычка? Нежелание растерять навыки? Или же ей по-прежнему нужно было чувствовать себя более защищенной?

Лили нахмурилась.

— Давай, Гарри, пошел. — Она сделала вид, что сейчас поднимет кота, прекрасно зная, что тот спрыгнет без помощи.

Так и вышло. Затем кот уселся и впился в нее взглядом, словно пушистый злобный демон. Хвост кота поддакивал. Когда Гарри понял, что привлек к себе внимание, то проследовал в кухню.

— Ах, ну да, хорошо. — Лили встала и пошла за котом. Вообще-то кормить его следовало только утром, но мнения Гарри и ветеринара относительно идеального кошачьего веса явно расходились. Лили полагала, что тоже имела бы особое мнение насчет еды, если бы какое-то время прожила, питаясь воробьями и отбросами помойке, как Гарри.

Лили достала сухой корм. Гарри с отвращением посмотрел на упаковку и прошествовал к холодильнику.

Только совсем чуть-чуть, — предупредила она кота, убирая сухой корм и доставая молоко.

Ветеринар сказал, что коровье молоко котам ни к чему, а жирным котам — в особенности, но Гарри молоко локал, и ей не хотелось отказывать ему в удовольствии.

Лили вообще сомневалась в том, что правильно обращается с Грязным Гарри. Он был ее первым котом — если, конечно, пойти на поводу у условностей и назвать ее хозяйкой. Чаще она считала как раз наоборот. Год назад на берегу она наткнулась на него: больного, голодного, с опухшей лапой, на которую он не мог ступить. В тот день он единственный раз позволил взять себя на руки.

— Итак, что же ты думаешь по этому поводу, Гарри? — Скрестив руки, Лили прислонилась к холодильнику, глядя на то, как кот с удовольствием уплетает угощение, налитое в блюдце. — Животному миру — прошу прощения, я имею в виду мир живых существ, не принадлежащих к человеческому роду, — не чужд сексуально-собственнический инстинкт. Подтверждение тому — твое ухо, точнее, то, что с ним случилось до нашей встречи.

Гарри не обратил внимания на поставленный вопрос.

— Волки тоже дерутся из-за самок. Но лупи все же не совсем волки, верно? Бабушка говорит, что относительно драк у них есть особые правила и ритуалы, хотя женщин это вроде бы не касается.

Гарри начисто вылизал блюдце и принялся умываться. Лили рассеянно потерла бедро. Ей не давало покоя чувство: что-то не так.

— Или же Тернер убил его в припадке ревности, или же… что?

Она оттолкнулась от холодильника и принялась расхаживать по своей небольшой кухоньке.

— Если Тернер не слишком сильно влюблен в Рейчел, если не ревнует ее, у него нет причин убивать Фуэнтеса. Может, все-таки это сделал он? Но если нет… Если нет, то каков мотив убийства?

Лили остановилась у окна, грозно глядя на задернутые шторы. Кому нужна была смерть Фуэнтеса? Хороший вопрос. В доброй половине преступлений подобного рода обычно замешаны деньги. Хотя… Если верить Рейчел, на работе у Фуэнтеса был небольшой страховой полис, но его хватит только на похороны.

Или все-таки здесь замешана страсть? По словам Рейчел, у ее мужа были любовницы. Но ведь Фуэнтеса убил не разгневанный муж или бойфренд. Это сделал волк.

И что же мы имеем очевидным следствием смерти Фуэнтеса?

— Меня, — медленно вслух произнесла Лили. — Я расследую дело об убийстве.

Сосредоточившись на Тернере. Потому что он любовник Рейчел. Потому что он — лупус. Единственное, что полиция знала наверняка, — это то, что Фуэнтеса убил лупус.