Алекс Флинн - Поцелуй во времени Страница 20

Королевские стражники не забрали у меня айпод. Я нажал кнопку. Король не дослушал «Yester-day», и мне досталась последняя фраза знаменитой песни: «Я сказал что-то не то и теперь очень хочу вернуться во вчерашний день».

Вся разница, что я не сказал, а сделал что-то не то. Поцеловал одну глупую, избалованную принцессу, у которой не хватило смелости сознаться отцу в своем вранье. Сказала бы, что сболтнула насчет «обесчестил». Теперь из-за ее поганого языка мне тут торчать неизвестно сколько. Может, всю жизнь.

Я переключился на другую запись. Рэп. Я врубил его на всю громкость. Песня про то, что один парень собирается сделать с подружкой другого парня. Хорошая тема.

Может, завтра у короля мозги будут работать получше и он меня отпустит. А может, велит отрубить голову.

Но ведь есть правила обращения с пленными. Нам рассказывали о них в школе. И называются эти правила Женевской конвенцией.

Только здесь еще не слыхали ни о какой Женевской конвенции. Здесь все решает королевский каприз, а не международные правила.

Вспомнил. Там говорилось о военнопленных. А я... я — «узник любви». Звучит красиво, только от этого не легче.

Я закрыл глаза и попытался уснуть. Какое там! Тогда я старался просто не слышать крысиной возни. Это тоже не получилось. Похоже, ко мне, распугав крысиную мелочь, подбиралась большая крысища. Я читал, они бывают крупнее кошек.

Что-то жидкое и обжигающе горячее обожгло мне руку.

— Ой!

Может, это начало пыток? Или на мне пробуют кипящее масло, чтобы завтра в нем сварить?

— Тише ты, — услышал я шепот Талии.

— Мне больно.

— Подумаешь, воск со свечки капнул. Кричишь, как младенец.

— А как, по-твоему, должен вести себя узник? — огрызнулся я.

Передо мной, прикрывая рукой дрожащее пламя свечи, стояла Талия.

— Бедненький ты мой. Бедняжечка. Ты меня прости... за те слова, за столом. У отца совсем испортилось настроение.

— Это я и без тебя понял. Лучше скажи, как сумела сюда пробраться?

— Все спят, кроме караульного. Он меня пропустил.

— Тебя пускают в тюрьму?

— Я же принцесса. Хожу везде, где захочу.

— Ты лучше иди к себе. А то эта твоя тетка... фрейлина хватится, что тебя нет, поднимет шум. Ты опять что-нибудь соврешь, и в результате мне, не дожидаясь рассвета, отрубят голову.

— Слушай, хватит об одном и том же! Хочешь выбраться отсюда?

— А кто не захочет в моем положении?

— Тогда перестань дуться на меня и говори со мной нормально. Не то я...

— Не то ты что?

— Не то я закричу на весь замок. Сюда сбегутся придворные и слуги. Я им скажу, что пришла тебя проведать, а ты накинулся на меня и сделал со мной такое, после чего поцелуй покажется им невинной забавой. Меня начнут жалеть. Быть может, это немножечко повысит мои шансы на замужество. А тебя на рассвете забьют камнями... Как видишь, тебе лучше не ссориться со мной и не говорить мне гадостей.

От слов «забьют камнями на рассвете» меня прошиб холодный пот. И король действительно позволит, чтобы меня казнили? А доченька у него — настоящая шантажистка.

— Между прочим, ты вовсе не такая нежная и прекрасная, как мне показалось, — сказал я.

— Я нежная и прекрасная.

— Ты меня просто дурачила.

— Ничуть. Я — нежная, прекрасная и покладистая. Точнее, была такой свои первые шестнадцать лет. Кроткое, послушное создание, о котором можно только мечтать. Я могла бы стать кому-то прекрасной женой. Но потом все изменилось. Или ничего не изменилось, Я выросла, а со мной по-прежнему обращаются как с ребенком. Или со зверюшкой. Знаешь, каково это — чувствовать себя...

Она произнесла незнакомое мне слово. Возможно, оно означало что-то вроде «рабыни» или «невольницы», но я не стал спрашивать.

— Прости. Я и не предполагал, что у принцесс такая тяжелая жизнь. Но ты не думай: у меня тоже нет полной свободы.

— Ты поехал на другой край света. Разве это не свобода?

— Свобода — это когда ты можешь выбирать то, что тебе по-настоящему интересно. А мой отец хочет, чтобы я работал в его бизнесе. Мой отец совсем не из торгового сословия. Он у меня архитектор.

— Так это же здорово. Он у тебя строит дворцы и соборы?

— Если бы! Он сам ничего не строит. Он проектирует... ну, рисует на бумаге... поселения, где все дома одинаковы. А мне это противно. Но он и слушать не хочет.

Я вдруг вспомнил, где нахожусь.

— Теперь, думаю, это уже не имеет значения. Меня же завтра казнят.

— Я тебя спрашивала: ты хочешь выбраться отсюда?

Я молчал.

— Хочешь или нет?

— Я что, похож на идиота, которому не терпится быть забитым камнями? Разумеется, я хочу выбраться отсюда, и как можно скорее.

— Я тебе помогу, но с одним условием.

Кажется, я уже знаю, что это за условие.

В моем положении лучше было бы помалкивать и соглашаться на все, но я сказал:

— Я знаю, о чем ты. Ты решила, что я — твоя настоящая любовь и потому должен на тебе жениться и все такое. Но мне только семнадцать лет. Может, в ваше время... в ваше прежнее время это был подходящий возраст для женитьбы. Но сейчас так рано не женятся.

— С чего ты взял? — засмеялась Талия. — Я совсем не хочу выходить за тебя замуж.

Она начала хохотать и не могла остановиться. Не хватало только, чтобы на ее смех сбежались слуги!

— Постой. Ты действительно не хочешь выходить за меня замуж?

— Зачем? Не забывай, что это ты меня поцеловал. Я не просила.

— Понимаю. Ты отказываешься, потому что я — не принц?

— Какая тебе разница? Главное, ты не хочешь па мне жениться, а я не хочу выходить за тебя замуж. Но я очень хочу, чтобы ты взял меня в свою страну.

— Послушай, принцесса... ваше высочество.

— Просто Талия.

— Вот здесь-то как раз все не просто, Талия. Пойми меня правильно. Да, ты красивая. Найдется немало парней, которые буду рады взять тебя с собой.

— Нет.

— Почему нет?

— Все остальные давно умерли. Любой возможный мой жених умер почти триста лет назад.

— Но твой отец ни за что не отпустит тебя со мной. Особенно если мы не поженимся.

— Конечно, не отпустит.

— О'кей, значит, мы понимаем друг друга.

Я попытался вытащить свою руку из цепких пальцев принцессы.

— Был рад с тобой познакомиться. Надеюсь, ты все-таки найдешь себе подходящего жениха. А теперь попроси отца, чтобы он выпустил меня отсюда.

— Нет! — ответила Талия, и ее пальцы еще больнее впились мне в запястье. — Я не собираюсь просить взять меня замуж. Я не собираюсь просить отца отпустить тебя со мной или без меня. Я хочу под покровом ночи покинуть замок и покинуть пределы Эфразии. Я хочу, чтобы мы отправились вместе, но не как жена с мужем, а просто как друзья, попутчики, которые бродят по свету в поисках удачи. Так поется в старинных балладах.