Я сама призову себе принца! (СИ) - Фрост Ника Страница 20

Полыхая праведным гневом, я поднялась, привела себя в относительный порядок. Попрощалась с мадам Бульк, тайно жалея, что не могу её взять с собой — уж она-то, в отличие от хама, точно пригодилась и стала бы мне помощницей. Да направилась к дороге.

Когда же сильно стемнело, я, так и не дойдя до города, обустроила себе небольшую лежанку на сухом участке земли, не став даже есть, укуталась чем могла и отключилась.

А утром, всё ещё трясясь от злости, снова забыв про еду, помчалась вперед.

Уже совсем скоро я войду в город, сниму на пару дней номер в недорогой, но приличной гостинице и буду только спать, есть и мыться, чтобы смыть с себя запахи болот и прелой листвы, которые уже намертво впитались в мою нежную кожу.

И мысли об этом с каждой минутой и пройденным шагом возвращали мне отличное настроение. А когда рассвело окончательно, на моем лице сверкала шикарная улыбка. И про мужика с длинными руками я и думать забыла.

В общем, всё было прекрасно и замечательно! На кристально чистом голубом небе ярко светило солнышко. Приятный ветерок гулял между деревьев, болота стали уже не такими непроходимыми, и можно было шустро идти по прямой, а вскоре я смогу и на тракт выйти. Ну а там и город увижу!

Когда лес начал редеть, я решила, что совсем близка к цели. Сняв испачканное дорожное платье, не без труда сменила его на последнее чистое, «праздничное».

Купила я его случайно и практически за бесценок: пока я выбирала себе удобное платье для путешествий, одна клиентка долго ругалась с портнихой, требуя всё переделать. А та взяла, да и психанула. И предложила мне купить его за четыре парха. Понимая, что это «сделка века», я, не раздумывая, согласилась. И стала обладательницей светло-голубого платья из нежнейшей ткани, с рукавами-фонариками, узким корсетом и пышной юбкой. Ну а ещё за один парх я приобрела к нему туфельки в тон.

И, вот, я всё такая красивая аккуратно «плыву» к тракту, боясь испачкаться. Медленно переставляю ножки, на лице блуждает счастливая и мечтательная улыбка…

— П-помогите! — слышу я девичье, испуганное. И с тоской понимаю, что я вновь влипла. Осознаю, что пока не выясню в чем дело, не успокоюсь. И настроение снова рухнуло в самую бездну. А я мрачнее тучи, поправив рюкзак и подобрав пышные юбки, попрыгала по кочкам в сторону услышанного голоса.

По пути мне попалось непонятно каким образом попавшее сюда, в болото, весло, и его я, конечно, прихватила с собой.

И, наконец, грозная я вылетела с веслом на перевес на полянку. А там девчушка весом килограммов под сто: кровь с молоком, причем сгущенным. Бьется в руках мерзких маргиналов, пытаясь вырваться. Рыдает от ужаса, просит о помощи, а они противно ржут и лапают её.

На моё счастье явление меня «народу» вышло феноменальным: мужчины, увидев сначала огромное весло, испугались, выпустили добычу из рук да похватали свои ржавые мечи. А когда до них дошло, что я опасности не представляю, девушка уже каким-то образом доползла до меня и, «спрятавшись», разрыдалась пуще прежнего.

— Ты что разлеглась? — прошипела, глядя на то, как она распласталась. Я-то рассчитывала, когда сюда влетала, что мы дружно дадим деру. И, как я вчера, уйдем от погони, а у мужиков все мысли о насилие выветрятся за время «прогулки»!

— П-помоги!

— Помоги? Для того я и пришла! — сдержав рвущееся негодование, более размеренным тоном, чтобы успокоить её, стала уточнять: — Ты откуда? Из города? Он же неподалеку?! Нам бы нормальную помощь, существенную…

— И…из деревни… я только за грибами… — на этой фразе меня знатно так перекосило. Грибы ещё долго будут сниться мне в кошмарах. — Недалеко она тут…

— Отлично! Ну так и давай в деревню…

— Ты кто такая? — прошепелявил один из маргиналов, потряхивая своим мечом, указывая острием на меня.

— Местная живность, — парировала, думая о том, а не пробежаться ли мне одной до деревеньки? Однако разумная мысль, что я даже не знаю в какую сторону бежать, остановила меня, и запал мигом пропал.

— Деревня где твоя? — злым, шипящим шепотом обратилась к девчушке, которая снова залилась слезами и активно шмыгала носом, не обращая внимания на мой вопрос.

Вот и что за неразумное создание мне попалось? Неужели она и правда думает, что за мной может укрыться, а я — легко отбиться от этих бандитов? Мадам Бульк и та была сообразительнее, а ещё встала на защиту меня и моей чести!

— Схватить! — рявкнул тот, что был самым большим, и мужики со злорадными ухмылками медленно побрели на меня.

И тут я поняла, что дело дрянь! И убежать, бросив глупую, не могу… Но и не справиться мне с ними. Добегалась Надежда…

Скинув рюкзак, я глубоко вздохнула:

— По одному подходите! — и, перехватив удобнее огромное весло, я взмахнула им, попутно стараясь унять дрожь в пальцах и страх, что сковал моё сердце…

Глава 10. Очередная порция «приятностей» и предложение, от которого я отказалась не задумываясь

…Вынырнув из воспоминаний, глядя в удивительные глаза, я с недовольством осознала, что весло так и не достигло своей цели. Не хватило буквально сантиметра, чтобы оно воткнулось промеж глаз, и я наконец свершила задуманное: достойно «отблагодарила» негодника, постоянно распускающего свои руки. И, уверена, причина моей неудачи кроется в магии, которой он владеет.

Задушив негодование на корню, не желая выдавать свои истинные чувства и не давая ему какого-либо повода для новых насмешек, холодным тоном изрекла:

— Ты, вообще, в курсе, что трогать девушек за все места… — как минимум верх неприличия?! — отбросив ставший ненужным обломок весла, я ухватилась за его плечи и подтянулась.

— Да? — когда мой нос практически коснулся его, протянул он хрипло, а золотые искры в вишневых глазах как-то странно, неестественно засверкали. — А кидаться шишками в лоб, натравливать болотных тварей и бить веслом по лицу — это нормально?

— Да! — стряхнув его руки, я выскользнула из его лап. Гордо выпрямившись, расправила плечи и, отойдя на пару шагов, начала приводить себя в порядок.

— И, поверь, будь мы… — едва не сказав «на Земле», резко замолчала. Прикусила губу и старательно начала думать о другом, чтобы ненароком снова не вспомнить о прошлой жизни и детях.

— Будь мы, что? — подал голос наглец, приблизившись на опасное расстояние. И, даже не дав мне попытки ответить, продолжил: — И, кстати, ласкать такое тело, как твоё, верх наслаждения… И ты хочешь отказать мне в этом? Неужели ты столь непомерно жестока?

— Что-то ты сегодня излишне говорливый. Поэтому, пока ты снова меня не довёл, отправляйся-ка поскорее к тем дамам, чьи тела ласкал. И ласкай их дальше в свое и их удовольствие, а моё — оставь в покое!

— Мне вновь в твоем голосе чудится недовольство мной. Неужели ты думаешь, что я бы променял тебя на обычных, ничем не примечательных красавиц? И, вспомни, ведь именно ради твоего зова я бросил всё, оставил их расстроенными и примчался буквально… — поправив немного халат, точнее, только натянув на плечо шелковую ткань, которая незамедлительно соскользнула обратно, он обреченно покачал головой, — голым. Лишь бы успеть тебя спасти.

— Полапать, — парировала. — И мне абсолютно всё равно, кого ты там ласкаешь, какими способами. Главное, чтобы не трогал меня.

Закончив на этом беседу, усевшись на небольшой пенек, решила кое-что проверить. Вернее, найти на своей карте страну под названием Мандария, которую упоминали бандиты. Чтобы точно ненароком туда не завернуть, раз там есть невольничьи рынки, и меня случайно кто-нибудь не продал.

Засунув руку глубоко в декольте, под взглядом округлившихся от восторга глаз мужчины, вытащила помятую, грязную карту и начала её разворачивать. Когда её размеры достигли примерно метра на метр, пошляк снова восторженно посмотрел на то, откуда я выудила этот огромный кусок бумаги, и восхищенно прицыкнул:

— Какая кладезь!