Однажды, в галактике Альдазар - Алиса Чернышова Страница 20

Работай на систему, подчиняйся ей — и ты получишь право быть выше других. Лучше. Слышать похвалы. А может, и наказывать тех, кто хуже… Для таких, как он (тех, которых не замечают) это очень заманчивая опция.

13

Он взрослеет. Он всё ещё наблюдает, как корабли уходят с верфи. Это зрелище завораживает. Он ищет способ улететь с ними, стать чем-то более значимым, чем он есть. Он начинает интересоваться женщинами, и чем дальше, тем больше его они злят. Те, которые готовы со всеми, готовы и с ним, но это не интересно. Ему нравятся девчонки высокого класса, с породой, мозгами и стилем… А таким он не интересен. Таким тоже нужны порода, мозги и стиль… то есть, деньги и власть. Что же ещё, правда?

С мозгами у него всё не слишком радужно. Дураком не назвать, но и слишком умным тоже. Слишком умные, эти прутся в робототехники или другие профессии для головастиков. И живут в шоколаде. У него так не получается. Он, пожалуй, может в спорт — но не до такой степени, чтобы это считалось выдающимся. Тем более что большинство серьёзных спортивных занятий требуют или полного отсутствия кибер-модификаций, или строгой их регламентации. Он же делает себе импланты в мышцы и скелет, чтобы стать более сильным.

Сила важна.

Он не хочет думать о будущем. В будущем маячит верфь, куда родители, видя не особенно выдающиеся успехи сына в учёбе, хотят во что бы то ни стало пристроить его на работу оператором.

Короткое обучение. Спокойная работа, рутинная и однообразная. Непыльная должность. Удобная. Как раз по способностям.

Он ненавидит всё это. Он хочет значить больше, добиться большего — но не умеет. Это угнетает.

Совет Передовых Космических Технологий, одна из крупнейших и богатейших полугосударственных организаций, объявил о наборе бойцов-добровольцев, и он чувствует, что именно это может оказаться его шансом. К тому же… кто там сказал, что человек с оружием в руках чувствует себя немного Богом? Вот так, с большой буквы. К тому же, всякие штуки, которые по форме отдалённо напоминают член и которыми можно убивать других людей, традиционно были мужскими игрушками. Это потом прибежали разные чистоплюи и начали кричать о запрете оружия на мирных планетах. Как его это всё бесит! Вечные лицемерные глупости от помешанных на порядке идиотов. Он знает: эти все разговоры о цивилизации и сдерживании — просто лицемерие, сказочки для слюнявых идиотов. На деле же тот, кто чего-то хочет, берёт это, как умеет.

И он тоже хочет делать то, ради чего родился. Разве есть в этом что-то противоестественное?

Служба ему нравится. Тут не надо думать головой слишком много, но и совсем идиоту несладко будет. Как раз в самый раз: он всегда умел встраиваться в систему, выполнять приказы и уметь урвать свою выгоду.

Тут он на своём месте.

Вот кто не на своём, так это нахальный, вечно ржущий чернявый ублюдок, с которым они то и дело сталкиваются лбами. Пилот-робототехник. Элита, чтоб его. Самодовольный ублюдок, вечно плюющий на приказы начальства.

А ещё этот чернявый как будто видит его насквозь. И бросает вызов. И насмешливо кривит губы. И уроду будто бы плевать на остальных, плевать на власть, плевать на своё место в стае — но людей это привлекает.

Он это ненавидит. Он желает уроду сдохнуть. Он не понимает, что находят в таких, как этот чернявый — все, даже очень полезное начальство, приехавшее лично поглазеть на планету ящериц.

Он не понимает чернявого, потому предпочитает ненавидеть. Он хочет понравиться начальству, но не знает, как. Он может идеально выполнять приказы, но, возможно, этого недостаточно.

Чернявого любит начальство. С чернявым спит медтехник — породистая сучка, которую он сам хотел бы завалить. Но она предпочитает потенциальную выгоду, как и большинство человеческих самок. Чернявый повсюду, и самое плохое — не ненавидит его, нет. Урод только кривит губы в ответ на любые подначки.

Он не собирается оставлять это всё так, как есть. Он ждёт случая.

Случай представляется: с дурацкими ящерицами, кажется, что-то не так.

“Неразумные существа не строят храмов,” — говорит красотка-медтехник. Он понимает, чем пахнет, и ото всей души советует ей молчать в тряпочку — шлюха или нет, но жалко, если попадёт в переплёт из-за длинного языка.

Но у чернявого нет мозгов, и чувства самосохранения тоже нет. “Надо разобраться,” — говорит чернявый.

И вляпывается по полной.

Он понимает, что вот он, шанс. Ему отчего-то горько и паршиво от мысли о том, что будет с чернявым и медтехником, но он гонит это прочь.

Это не имеет значения.

Не имеет.

Они виноваты сами.

Если много раз повторить, то и сам в это поверишь.

Он верит, потому что всё кажется вполне очевидным: эти двое сами виноваты. Задают слишком много вопросов, побуждают других тоже задавать вопросы, лезут не в своё дело, устраивают движ на пустом месте. Какие-то жалобы, какая-то огласка… Это армия вообще или где? Тут не головой думают, а приказы выполняют. Не то что весь этот цирк. Помешались на этих ящерицах…

Ему плевать на лысых уродцев внизу. То есть, специально он их убивать не стал бы, он не садист какой-то, а нормальный парень, с понятиями. Но если приказано, то это ж не просто так, правильно? Наверху люди поумнее его сидят, как ни крути. Да и предполагаемая “разумность” этих дурацких тварей — штука спорная, относительная. Ну допотопные они! Так какая принципиальная разница, что у них там по шкале, троечка или пятёрочка? Кого это заботить-то должно, если мало-мальски развитая жизнь начинается с семёрки? Там уже да, там нормальные города, технологии, развитое общество, энергетика и прочая. А тут-то что? Ну построили эти тварюшки, подтирающие жопу лопухами, три шалаша и бунгало, ну разрисовали стены как-то там. И? Где тут мозги-то? Им до того, как можно будет разумной жизнью считаться, эволюционировать ещё лет эдак тысячу, это в самом лучшем случае. Так с чего о них так убиваться? Он этого в упор не понимал.

Вот медтехника было жалко. А чернявый… с чернявым сложно. Было в этом нахалёнке что-то эдакое, было…

Он вроде бы ненавидит чернявого. А вроде бы и нет. Уродец вызывет дурацкие какие-то чувства. Как это называется: когда хочешь трахнуть его бабу, влезть ему под кожу,