Лучшая невеста некроманта - Ольга Олеговна Пашнина Страница 20

- Я тебя не наказываю. Я всего лишь пытаюсь делать свою работу. Ты ведь тоже хочешь разобраться с проклятием.

- Конечно. – Катрин помрачнела. Оно же убивает девушек, за которых я в ответе. И я благодарна тебе за помощь. Очень благодарна.

Если бы кто-то спросил его мнение, то Шон бы ответил, что смертельное проклятие – неудачный повод для соблазнения. Но Катрин не стала спрашивать, потянув его за собой куда-то в недра приюта. Разум требовал отказаться и заняться работой, а тело предвкушало разрядку. Катрин умела доставлять удовольствие и получать его в ответ.

Местом, куда они пришли, оказалась библиотека.

- С ума сошла? – рассмеялся Шон. – А если кто-нибудь нас застукает? Мне плевать, а вот у тебя, дорогая, репутация.

Вместо ответа одним движением леди Вольгурт сбросила платье, под которым не оказалось ни единого предмета одежды. Она явно готовилась встретить его утром.

- В этом весь смысл.

Ее губы прошлись по его шее, задержались у уха, пока рука подбиралась к ремню.

- Что ты хочешь узнать о Блэкхевене? Я расскажу тебе все… возможно…

Он с удовольствием бы отдался во власть сиюминутного желания, как делал это сотни раз, оставаясь наедине с Катрин, если бы не одно маленькое «но»: запустив руку в распущенные светлые волосы Шон Баумгартнер подумал «не такие, как во сне» слишком громко, чтобы проигнорировать эту мысль. И даже то, что во сне он обнимал Мяфа, не убедило взбунтовавшийся разум.

- Прости, - вздохнул он. – Не сегодня.

- Серьезно, Шон? Ты уйдешь сейчас? Вот так?

- Давай встретимся вечером. Поужинаем, поговорим, и я буду твой на всю ночь. Но мне правда нужно идти. И…

Он осекся, услышав странный звук, нечто среднее между урчанием, рычанием и чавканьем.

- Эй! – от его окрика темно-синяя тень метнулась куда-то под книжные стеллажи и там затихла.

- Вы что, притащили и эту тварь?! – зашипела Катрин, мигом растеряв всю томность и соблазнительность.

- Она непосредственно связана с проклятьем, так что…

Шон посмотрел туда, где еще недавно урчал Мяф, и мысленно выругался.

- Что он сделал с моим платьем?! – взвыла Катрин.

- Он им позавтракал.

- Приятного ему аппетита, - с сарказмом произнесла она. – Не мог бы ты сходить в мою комнату и принести новое.

- Разумеется, - кивнул Шон. – Извини.

- И не забудь запереть дверь, чтобы никто сюда случайно не вломился.

Его всегда восхищало самообладание Катрин. А еще он никак не мог вспомнить, в какой момент веселая и легкая на подъем девчонка превратилась в эталонную стерву, уверенную в себе до такой степени, чтобы совершенно голой сесть в кресло посреди читального зала и невозмутимо листать первую попавшуюся под руку книгу.

Когда-то Блэкхевен принадлежал ее дедушке. Катрин рано потеряла родителей, а лорд Вольгурт, человек военной закалки, не слишком-то баловал внучку. Война с Орхаром и ее последствия сильно ударили по всем магическим семьям. После смерти деда Катрин пришлось в одиночку заниматься приютом. Она рано повзрослела. Хорошей веселой девочке одной не выжить.

Пришлось повозиться с замком, но вскоре он очутился у огромного шкафа, доверху набитого одеждой. Шон понятия не имел, какое платье изволит надеть раздраконенная выходкой Мяфа леди Вольгурт, однако, с удивлением для самого себя, понадеялся, что получится не выгонять забавную зверушку из Блэкхевена.

Интересно, это потому что Мяф ему нравится или потому что такая активная жизнедеятельность остаточной темной энергии не нормальна?

Он вытащил одно платье наугад и выругался – застежка зацепилась за соседнее. Вряд ли Катрин придет в восторг от драного платья, и даже если он подарит ей новый гардероб, не спасет от гнева доведенной до белого каления женщины.

Шон раздвинул вешалки, чтобы аккуратно отцепить застежку и замер.

Что-то не так.

Понадобилось несколько минут, чтобы понять: снаружи шкаф был куда больше, чем изнутри. Как будто за стенкой располагался еще один потайной отсек, как нередко бывало в старых замках.

Похоже, в нем еще остались юношеское любопытство и задор, потому что развернуться и уйти просто не хватило сил.

Что может хранить уважаемая леди, директор приюта, известный темный маг, в тайном отделении шкафа? Да массу всего! Любовные послания, эротические костюмы, книги с заклинаниями и ритуалами. В замке, полном сироток самых разных возрастов лучше держать ухо востро и прятать любые предметы, которые они смогут использовать против себя и окружающих. Вряд ли в секретах Катрин было что-то интересное.

Но в душе теплилась надежда. А вдруг кроме банального злодея, проклявшего выпускниц Блэкхевена из-за какой-нибудь обиды, он найдет тайный заговор или страшную секту? На это он надеялся, поступая на службу королевским некромантом. А не на бесчисленные советы, собрания, протокольные турне и переговоры.

Фальш-стенка поддалась не сразу, но с легкостью и бесшумно, что свидетельствовало о постоянном использовании, отъехала в сторону.

Ни темных свитков, ни развратных корсетов в открывшейся нише не оказалось. Зато нашлись маски. Двенадцать белых масок на все лицо, отлитых из тончайшего и хрупкого фарфора.

- И зачем тебе, Катрин, маски? – задумчиво произнес Шон.

Осторожно потрогал одну из них, но брать в руки не решился, уж очень велик был риск разбить.

Маски.

В масках, самих по себе, нет ничего необычного. Мало ли в Блэкхевене праздников? Может, Катрин обдумывает маскарад на ежегодный зимний бал?

Хотя на праздник закупают все же более яркие и праздничные аксессуары. Эти, белые, напоминали больше ритуальные. Но Шон не мог вспомнить ни одного темного ритуала, где требовалось бы скрывать лицо.

Вполне возможно, объяснение этому настолько скучное, что ему станет стыдно за фантазии. Но все же стоит потянуть и за эту ниточку.

Еще на лестнице Шона, возвращавшегося с платьем в библиотеку, насторожил гвалт, доносящийся из коридора. И каково же было его удивление, когда перед дверями читального зала он обнаружил группу воспитанников, вооруженных толстыми тетрадями, пеналами с письменными принадлежностями и неиссякаемой юношеской энергией.

- Что здесь происходит? – мрачно поинтересовался некромант.

- Доброе утро, лорд Баумгартнер! – хором поздоровались выдрессированные дети.