Наталья Мазуркевич - Императорская свадьба или Невеста против Страница 21

— Я бы тоже так поступил, если бы на кону стояла моя любимая.

— Я не любимая, просто… — Сайлейн еле удержалась, чтобы не продолжить и не выдать своего обладания кольцом, но так и не решилась открыть правду, несмотря на определенное доверие, возникшее между ними за пять лет периодических встреч. — Может, его на экзотику потянуло, а?

— Мечтай. — Аллектор потрепал ее темные волосы и поднялся. — Пожалуй, пора сменить Тарику. Не скучай. Прислать ее к тебе?

— Не стоит, — отказалась оборотница, — пусть отдохнет.

— Удачи, — подмигнул ей наемник, — и постарайся не стать моей работой, Кати.

— Как получится, не обессудь.

Отвесив положенный ее нынешнему статусу поклон, Аллектор покинул свой обзорный пункт. Сайлейн же, раскинув руки и ноги и опустив голову на мягкую шерсть покрывала, расслабленно слушала окружающий мир, стараясь не обращать внимания на людей.

Сменились караулы, потихоньку начало темнеть, поднялся ветер и похолодало. Сайлейн перевернулась на спину и наблюдала, как медленно, окруженное ярко-алыми всполохами, вдалеке садится солнце. Его редкие лучи еще проникали сквозь пелену постепенно темнеющего неба. Но становилось понятно, что до абсолютного мрака осталось меньше часа.

За время отдыха к Сайлейн уже четырежды подходили стражники и спрашивали, не желает ли леди отправиться в дом. И каждый раз их ждал отрицательный ответ. Сайлейн любила такую весну: с теплым днем и холодной, пробирающей до самых костей ночью. Но тем не менее она скучала по родному климату в Тааль-Ене, где царило вечное лето. И только уезжая в Гортан, девушка могла вновь ощутить привычный суровый ветер. Он нравился Сайлейн и в ипостаси. Не так невыносимо жарко было резвиться, восстанавливая прежнюю форму.

И хоть Лузаника каждый раз ругала ее за чрезмерную активность, девушка радовалась, когда выдавался случай съездить в Гортан, и терпеливо слушала сестру. Той, к сожалению, Таока не дала ипостаси, оставив только жрицей, но не отражением себя.

Сайлейн дождалась появления почти всех известных ей звезд, прежде чем далеко за полночь согласилась вернуться в дом, а заодно и поужинать, несмотря на поздний час. Пока готовили еду, она приняла ванну, уступив уговорам служанок, предвещавших ей в противном случае ангину или даже воспаление легких. Аллектор, которого девушки вызвали для усиления давления, только рукой махнул, разрешив делать что угодно. Потеряв такой мощный рычаг давления, как мнение Целителя, служанки чуть притихли, но все равно настаивали на ванне и молоке с медом. Больше желая избавиться от их навязчивого внимания, нежели из любви к этому напитку, вызывавшему у нее рвотные позывы, девушка согласилась. Ее проводили и помогли раздеться. Хотели и спинку потереть, но наемница выгнала их, заявив, что обойдется без посторонней помощи.

Пролежав в воде ровно столько, чтобы утихли разговоры и запал угас, а в гостиной оставили ужин, Сайлейн выбралась из своей крепости и, завернувшись в полотенце, отправилась копаться в шкафу. Одеваться она не хотела, а потому натянула только белье и ночнушку до колен. Мокрые волосы так и оставила распущенными. Вода с них успела стечь и сейчас мокрые кончики приятно холодили спину в этом натопленном до жара здании.

Когда к ней пришел Ригран, Сайлейн неторопливо ела парные тефтели, вылив за окно противную медово-молочную смесь. Демон появился неожиданно: не было ни звуков, ни запахов, ни каких-либо колебаний магического слоя — просто от двери отделилась тень и застыла напротив, обретая контуры светловолосого мужчины.

— Приятного аппетита, сатино, — пожелал он, откидываясь на спинку кресла. Сейчас он выглядел еще материальнее, если можно так сказать, чем с момента их утренней встречи, и обыденнее. Облачение стражника сменилось на простые черные брюки, потертые на коленях, и рубашку с широкими манжетами. На одном из них даже не хватало пуговицы. Сапоги на нем были черные с потертой кожей и без прикрас. Единственное, что казалось неправильным на фоне его облика, были волосы. Раскаленным серебром они стекали вниз, превращая своего носителя в поле битвы тьмы и света.

Сайлейн едва не подавилась, обнаружив его устроившимся напротив. Его настойчивые визиты начинали ее не только пугать, но и раздражать. Полная этих чувств она и ответила:

— Благодарю, что-то не хочется больше. — Она отставила тарелку и, поджав под себя ноги, как всегда делала, чтобы почувствовать себя в безопасности, спросила: — Зачем вы опять пришли? Я еще даже не успела оскорбить принцессу… Или это профилактический визит?

— В каком-то смысле, — уклончиво ответил Ригран. — Вина не найдется?

— Разумеется, на случай вашего визита у меня хранится парочка бутылок. Сейчас только домой вернусь, подождете?

— Думаю, я обойдусь своим, — насмешливо отозвался демон. В его пальцах материализовался бокал на тонкой ножке с кроваво-красной жидкостью. — Не откажетесь выпить со мной?

— Пожалуй, уже поздно, — сказала Сайлейн, приподнимаясь и пересаживаясь на спинку. Так она была выше демона и располагалась ближе к окну.

— Для вина — возможно. Сколько вам лет, сатино?

— Зачем вам это знать? — насторожилась Сайлейн. В ответ на ее тревогу ногти начали расти и заостряться, зрачок вытянулся, позволяя разглядеть черную клубящуюся ауру демона.

— Любопытно, какое поколение, — уклонился от прямого ответа Ригран. Чуть пригубив вино, он внимательно рассматривал девочку, выискивая знакомые черты. Она была неуловимо похожа, но все же отличалась. Кто она Скатории? Дочка, внучка, правнучка? Не важно; главное, ее кровь осталась в этом мире и… Ригран расплылся в улыбке, представляя, что он сможет сделать с помощью сатино.

— Шестнадцать, — нехотя призналась Сайлейн. — А вам?

— Много больше, — рассмеялся Ригран.

— Зачем вы пришли? — хмуро спросила девушка, которую напрягал интерес демона. — Что я должна сделать, чтобы вы перестали ко мне являться?

— А ты выполнишь?

— Посмотрим, вдруг получится. И если оно не будет противоречить моим принципам.

— Я повременю с оглашением.

Ригран поднялся и, в считаные секунды допив вино, хотел было уйти, но Сайлейн его остановила:

— Я не хочу встречаться с вами еще раз.

— Я учту, сатино. Но будете ли вы рады встретиться с Ним? Он имеет на вас больше прав, чем кто бы то ни было. И, если не хотите этой встречи, возьмите слова назад. Ибо я не смогу ослушаться, но и не смогу скрыть от него ничего.