Анна Гаврилова - Испытание Огня Страница 21

— М-м? — «сонно» промычала я.

— Спи, девочка. Спи. — В голосе Глуна прозвучала нежность.

Но спать я, само собой, не собиралась. Я грациозно перевернулась на спину, распахнула глаза и улыбнулась шире. Лицо мужчины тонуло в полумраке, но ответную улыбку я различила. И тут же потянулась к нему, приподнимаясь и касаясь губами его губ.

— Даша… — простонал Глун. — Дай хотя бы в душ заглянуть.

Я не дала, так как сил ждать уже не было. Вместо этого потянулась к вороту его рубахи и ловко развязала узел, который стягивал завязки. А в следующий миг пробежалась пальчиками по широкой груди.

— Ну что ты творишь? — спросил куратор хрипло.

Вместо ответа я стребовала еще один поцелуй, после которого меня со стоном опрокинули на кровать.

Нас по-прежнему окружал полумрак, но я отчетливо видела — глаза Эмиля горят такой страстью, рядом с которой вся магия меркнет. Именно этот взгляд стал причиной новой волны невероятного возбуждения, прокатившегося по телу.

А он… Он провел пальцем по моему подбородку и, приподнявшись на руках, окинул новым, полным желания взглядом.

Этот взгляд я проследила и тоже на себя взглянула. Спящая часть меня ощутила лукавое удовлетворение, а я настоящая молчаливо застонала. Бли-ин! Ну что за подстава?

На мне была черная шелковая сорочка — та, в которой я легла спать. И та же, которую вынужденно продемонстрировала Глуну. Она так контрастировала с белоснежным постельным бельем, и так подчеркивала фигуру…

В следующий миг ладонь лорда Глуна накрыла мою грудь, и я застонала снова, уже вслух. Выгнулась навстречу его ласке и вновь на белые простыни упала.

Эмиль стремительно отстранился, поднялся и, не отрывая взгляда от моей груди, принялся расстегивать манжеты. После, в одно движение, стянул с себя рубашку, и отбросил ее в сторону.

Я задрожала в предвкушении и, уже понимая, что сейчас будет, начала отползать к центру кровати. Эмиль отреагировал на мой маневр легкой улыбкой и наклонился, чтобы стянуть сапоги.

Та, спящая я, ждала и жаждала, а я настоящая пьянеть не спешила, хотя эмоции хлестали через край. И еще… осознанная моя часть искренне надеялась, что на этом стриптиз закончится, но — увы. От штанов куратор первого курса факультета Огня тоже избавился. Равно как и от белья.

Вот теперь я особенно порадовалась тому, что в комнате довольно темно, и видны лишь очертания его фигуры. Но и их вполне хватило, чтобы дико смутиться. И, да, смущалась, опять-таки, не «она», а «я»!

«Она» же… закусила губу, чтобы сдержать новый, на сей раз призывный стон.

И тут я поняла самое важное. То, отчего смущение резко сменилось паникой. Ведь за все то время, что мне снятся эти сны, мы с куратором ни разу не дошли до главного. Были разные ласки, прелюдии, но не то самое, основное действо. А сейчас, судя по решимости, с которой Эмиль избавился от белья и шагнул к кровати, мне не отвертеться. Кажется, сейчас все будет! То есть вообще все!

Шок понимания вкупе с паникой привел к уже знакомому эффекту — я обрела контроль. Не над всем сновидением, разумеется, только над собой. И хотя по-прежнему чувствовала отголоски чужого возбуждения, и навеянную этим возбуждением слабость, попыталась отползти дальше. Но брюнет был гораздо проворней — поймал практически тотчас и придавил к матрасу.

— Я очень скучал, — хрипло прошептал он и принялся покрывать поцелуями мою шею.

А меня мороз прошиб! И паника перешла в ту стадию, на которой наступает оцепенение. Я чисто физически не могла сказать «нет». Я вообще ничего сказать не могла!

Просто… просто это все… О, черт!

Нет, я не девственница — этого маленького «недостатка» меня уже лишили. Но я слишком хорошо помню тот первый и единственный раз настоящей близости и… я не готова это повторить!

Не знаю, как там у других происходило, а лично мне было дико больно. Я не могу! Я не хочу делать это снова! То есть знаю, что когда-нибудь придется, но… когда-нибудь! Не сейчас! И не с ним! Потому что я не могу спать с убийцей! И тем более не могу его хотеть!

Так что едва ладонь Эмиля снова накрыла мою грудь, я не застонала, а вздрогнула. Более того, нашла в себе силы попробовать оттолкнуть мужчину. Правда, без толку — уж слишком силы неравны. Зато брюнет заметил смену настроения и замер. А потом и вовсе отстранился, чтобы заглянуть в глаза.

Полумрак скрадывал краски и делал черты размытыми, но я все равно увидела — Эмиль очень удивлен.

— Что случилось? — выдохнул мужчина хмуро. — Почему ты дрожишь?

— Я не могу. Я не готова. — Единственное, что сумела выдавить в ответ.

— Почему?

Не в силах подобрать слова, я замотала головой и зажмурилась в искреннем желании немедленно проснуться, но… чуда не случилось.

А лорд Глун… Уж не знаю, к каким выводам пришел, но запустил пальцы в мои волосы, и наклонился близко-близко, выдохнув:

— Не бойся.

После чего накрыл мои губы поцелуем.

В нем чувствовалась все та же страсть, только теперь очень осторожная и сдержанная. И я, пусть до конца не расслабилась и контроль не утратила, но на поцелуй все-таки ответила. Не знаю почему. Просто ответила и все.

Новое прикосновение к груди тоже было другим — ласковым и очень искусным. И новая волна возбуждения прокатилась по телу вопреки желаниям разума и страхам. Кажется, именно в этот миг моя паника отступила, а я вспомнила, что это всего лишь сон.

Да, сон! Пусть странный, пусть ненормальный, но все-таки сон! И раз так, то почему нам не продолжить этот поцелуй? А дальше поцелуя я не пойду. Ведь Эмиль, хоть и сволочь редкостная, явно не из тех, кто берет женщину насильно. Иначе он бы не сдерживался сейчас, верно?

Именно поэтому я открылась навстречу следующему поцелую и не запротестовала, когда ласки куратора стали более откровенны. Моя уверенность в том, что все будет хорошо, сделали свое дело — я вновь начала получать удовольствие от происходящего.

А мужчина был чуток и нежен. Пусть мой реальный опыт в вопросах вот таких, действительно интимных прикосновений был категорически мал, но чувствовалось — Эмиль фон Глун не мальчик, он отлично сознает, что делает.

Его движения и поцелуи были порывисты, но одновременно выверены. Он целенаправленно распалял мое тело, и, как ни странно, души эта страсть тоже коснулась. И разум… разум поплыл. Я не отследила тот момент, когда начала пьянеть.

А хмель его ласк ударил в голову сильно! И границы дозволенного, как это часто бывает, расширились. И пусть смущение никуда не делось, и пусть мои намерения оставались прежними, я все-таки позволила куратору стянуть с меня ночную сорочку.