Я познала хаос - Катти Карпо Страница 21

‒ Лето.

Его интонации наполнены размеренным спокойствием. Виви не преследует меня в попытке остановить. Он просто неспешно идет за мной, словно прогуливаясь.

Ползком, а иногда, когда появляются силы, и короткими скачками передвигаюсь вдоль стены, касаясь ее ладонью. Я понятия не имею, куда идти. Мной движет чистый инстинкт, разбуженный моей неуемной жаждой. Зверем иду по следу, ведь жертва уже намечена.

На пути попадается несколько сотрудников комплекса в медицинских халатах. Они не трогают меня, не стараются остановить, а сразу же шарахаются в сторону. Чувствую себя взбесившимся львом.

И в таком настроении натыкаюсь на Майю. Она тихо пищит, когда я повисаю на ней, вцепившись в халат. Планшет и чашка с кофе, которые она держала в руках, летят вниз. На снежно-белом напольном покрытии расплываются, будто кляксы на чистой рубашке, бурые пятна.

‒ Кто владеет всей информацией о проекте? ‒ выдыхаю я ей в лицо. ‒ Такеши? ‒ Она робко кивает. ‒ Где он?

‒ В-в-в ц-центральной наблюдательной. ‒ Женщина мертвенно бледнеет и уже трясется в моих руках.

‒ Скоси глаза, ‒ мягко и вкрадчиво прошу ее, ‒ в ту сторону, куда мне следует ползти.

Лицо Майи приобретает почти тот же цвет, что и у пола, а затем женщина послушно косит влево.

‒ Благодарю.

Отталкиваюсь от нее и бреду дальше. Звериный жар внутри усиливается с каждым шагом. По-моему, по дороге кое-какие конечности у меня отказывали, а сознание покидало тело. Но очнувшись от мучительного стазиса, обнаруживаю, что добралась до места. Тело двигалось само.

Когда-то Четыреста пятая сказала мне, что мой уровень адаптации выше любого жителя Клоаки.

«Все вокруг погибнут, но ты выживешь, ‒ говорила она. ‒ Ты еще не представляешь, насколько велико твое стремление к жизни».

Так что черта с два я сдохну.

Последняя дверь поддается легко. Влетаю в просторное помещение, уставленное оборудованием и экранами с какими-то показателями. У стены расставлены мягкие диваны и кресла, несколько столиков со стеклянными столешницами, на другом конце комнаты ‒ широкий стол с мониторами и моноблоками. Такеши, удобно устроившись в огромном стуле с пушистой накидкой и заткнув уши наушниками, флегматично водит пальцем по планшету, периодически останавливаясь и всматриваясь в записи.

Бреду к нему через все помещение, словно зомби, уловивший аромат свежих мозгов. Мои пальцы почти нежно касаются его шеи сбоку. Такеши вздрагивает и оборачивается со словами:

‒ Майя, я же просил час меня не беспокоить…

Выразительно пялюсь на него. Его глаза расширяются, и в следующее мгновение дикий ор заполняет помещение. Вдобавок врачишка подскакивает на стуле и неуклюже заваливается на бок, утянув за собой и сам стул.

‒ Ой, ой… ‒ Он приподнимается на локтях и, болезненно щурясь, трет лоб. А затем, видимо, вспоминает, каким образом оказался на полу. ‒ О, дьявол…

‒ Хорошо. ‒ Делаю шаг к нему. ‒ Можешь меня называть и так.

Рука сама собой тянется к стилусу на столе. Такеши в ужасе наблюдает за моими действиями. Мне по-прежнему любопытно, почему я вызываю у него такую реакцию. Возможно, вооружись я перышком из подушки, он испугался бы не меньше. Однако сейчас этот вопрос уходит на дальний план.

‒ Встань.

Такеши поспешно вскакивает на ноги, будто опасаясь не успеть исполнить команду до конца какого-то отведенного ему времени. Он жмется к столу и зажимает в кулаках ткань халата.

‒ В-вы… босиком, ‒ выдавливает он.

Опускаю взгляд и равнодушно осматриваю пальцы на ногах. На непокрытом полу наверняка холодно, но я ничего не чувствую.

‒ Угу.

‒ И… вам бы что-нибудь накинуть.

Ах да, я все еще в одной сорочке оттенка мяты. И так и ползла полуголой через все коридоры.

‒ Он разозлится, если вас будут видеть в таком… виде.

Он? Виви?

Медленно поворачиваю голову к зеркальной панели слева. Гнездо на голове, а сорочка висит на отощавшем теле, как промокшая тряпка на бельевой веревке. Да, пожалуй, в обществе в таком виде обычно не показываются. Но сейчас меня затопляет глубокое равнодушие.

‒ Я из мертвых восстала. Ждете, что буду цвести и пахнуть? Скорее уж чахнуть и смердеть.

‒ Я… я не это имел в виду. ‒ Такеши пунцовеет. ‒ Он из-за… из-за другого разозлится.

Не понимаю, что он там лепечет. Но мне и плевать.

Тычу стилусом в грудь врачишки, и тот мгновенно меняет цвет ‒ краснота уходит в бледность. Как было с Майей.

‒ Виви сказал, что маленький паразит ‒ наш с ним ребенок.

Наблюдаю, как Такеши белеет еще сильнее.

‒ Что-нибудь хочешь мне сказать по этому поводу?

‒ А господин Люминэ разве вам еще не все рассказал? ‒ Такеши шепчет, сопровождая вопрос обреченным присвистом.

‒ Только то, что я уже озвучила. Остальное узнавать у него я не собираюсь. Но тебя бы послушала. ‒ Хлопаю его по плечу почти по-дружески. ‒ Этому уроду я не верю. А вот ты, уверена, скажешь мне всю правду.

Взгляд Такеши фокусируется на стилусе. Прямо вижу, как в его глазах пестрит список из мест на его теле, в которые, как он думает, я могу сгоряча воткнуть свое оружие. Одновременно на лице врачишки мелькает выражение «за что мне все это?».

‒ Я жду, ‒ напоминаю и все-таки касаюсь стилусом его плеча.

Такеши дергается и поднимает руки, демонстрируя раскрытые ладони. Мне нет дела до его показушных приемов, я и так уже в курсе, что он полностью мне сдался.

‒ Эли ‒ ребенок Виви?

‒ Да.

‒ В чьем теле он рос?

У меня язык не поворачивается, спросить, мой ли Эли ребенок. «Мой ребенок» ‒ выражение, пробуждающее во мне омерзение.

‒ Имеете в виду, кто мама?.. Ай!

Взмахиваю стилусом перед лицом Такеши. Тот вжимает голову в плечи. Меня жутко бесит его страх. Я еле стою на ногах, а он трясется, словно в моих силах