Отравленный исток - Елена Сергеевна Счастная Страница 21

Млада отбилась от одного всадника, вынула скрамасакс и другой рукой достала подоспевшего второго. Он и понять-то ничего не успел, когда узкий клинок воткнулся ему в шею. Мимо понизу проскочил пеший разбойник.

Млада высвободила ноги из стремян и обрушилась на него сверху. Схватила за подбородок и рассекла горло.

Попыталась поймать за штанину ещё одного, но пришлось уворачиваться от стрел. Сразу несколько возились в снег рядом с её ногами. Нет уж, утыкать себя снова она не позволит.

Млада метнулась нож в стрельца, и тот опрокинулся на спину. Она вскочила и кинулась за убегающим татем. Тот уже приближался к Ведане и Зорену, который только-только пришёл в себя. Они не видели кругом ничего и не слышали за звоном оружия да громкой бранью.

Всего пара шагов осталась — руку протяни, но кто-то крепко рванул Младу за плечо. Она развернулась и лишь успела увидеть перед собой лицо, скрытое повязкой. Да и глаза показались знакомыми. Крепкая пятерня запечатала ей нос и рот, в лёгкие забилась удушливая пыль. Невольно Млада хватанула воздух и задохнулась ещё больше.

Пепел Колтаха. Коварное зелье.

Пальцы ослабели. Рукоять Призрака начала выскальзывать из ладони, а ноги вдруг будто бы увязли в снегу по колено. Внутри заворочалась дурнота, растеклась по телу невыносимой, тяготящей слабостью. Млада рухнула в чьи-то руки, её подхватили и через пару мгновений перекинули через седло. Она и хотела бы воспротивиться, но не могла пошевелить и мизинцем. Дышала и ладно. Колючая пыль щекотала нутро и охватывала немощью всё больше.

— Млада! — из далёкой дали прилетел чей-то окрик.

Лошадь ударила копытами и помчалась неведомо куда — содрогнулось всё тело, ломота отдалась в рёбра. Лишь уверенная твёрдая рука удерживала Младу от падения. Всадник перемахнул, видно, через лужу на дороге, стиснул её кожух в пальцах сильнее. Млада попыталась открыть глаза, но не смогла и окончательно провалилась в забытье.

***

Где-то возилась мышь, и по полу тянуло сыростью. Слабый свет пробивался сквозь веки.

Млада глубоко вдохнула и попыталась открыть глаза, ещё не понимая, где находится. Обрывки воспоминаний закрутились в голове, вызывая тошноту. Посыпались, как удары. Разбойники… много. Драка и тень, скользнувшая за спиной.

Грюмнёрэ. Палач. Тогда почему она до сих пор жива?

Млада всё же открыла глаза и осмотрелась, стараясь раньше времени не шевелиться. Она полулежала на земляном полу. Руки её были подняты над головой и привязаны, кажется к какому-то ржавому кольцу. Стылые стены, вонючая кадка в углу, пара тусклых лучин на изъеденном древоточцами столе. Млада была без кожуха, который обнаружился брошенным в стороне, там же, где дорожный мешок и пояс с ножнами.

Тихо и холодно. Как и в любом погребе.

Он сидел неподалёку, держал на коленях Призрак и разглядывал его. Внимательно, но видно, уже не первый раз. Лицо открыто: да и к чему прятать? Всё равно она знала, кто он. Видела, как поблёскивают от света лучин глаза с золотыми искрами, как в задумчивости поджаты губы, перечёркнутые шрамом.

— Здравствуй, Наставник, — прохрипела Млада и прокашлялась. Горло драло так, будто она ледяной воды напилась.

Он повернулся, упёрся взглядом, как клинком под рёбра, и неспешно отложил меч. Встал и подошёл. Движения его, плавные, но выверенные и чёткие, как всегда, делали его похожим на чёрную змею. Безжалостную и смертельную.

— Здравствуй, Млада.

От знакомого, но, казалось, уже позабытого голоса по спине пронеслась холодная дрожь. Млада попыталась сесть удобнее, но связанные над головой руки мешали. По ладоням забегали сотни иголок, и верёвка больно врезалась в запястья. Наставник присел перед ней на корточки, стянул с рук перчатки и отбросил в сторону. Тягуче осмотрел Младу, сжал пальцы на своём колене. Его молчание тянуло жилы хуже любой пытки. И что самое паршивое, она чувствовала, что её снова влечёт к нему, как и две зимы назад. Невыносимо, мучительно и болезненно. Стоило только его увидеть.

— Почему не убил сразу? — проговорила она, боясь, что оглохнет от тишины. — Ведь ты же Палач? Сошло бы за случайность при схватке с бандитами. Или ты сюда меня притащил для того, чтобы по душам поговорить напоследок?

Он усмехнулся — редко доводилось видеть его улыбку, пусть и такую холодную, короткую. Млада сжала зубы и ещё раз извернулась, пытаясь найти положение, в котором на руки не так давила бы верёвка. Умереть бы. Прямо сейчас — это лучше, чем видеть очередной призрак прошлого. Да ещё и тот, который только одним взглядом будто режет по живому.

И сразу всплывают в памяти долгие лета вместе. И короткие ночи.

— Ты угадала. Я хочу поговорить. Но развязывать пока не стану. Уж прости. Слишком долго тебя не видел.

— С каких пор ты завёл привычку просить прощения? Разве ты знаешь, что такое чувство вины?

— Перестань, Млада, — Наставник раздражённо встал. — Я ждал тебя в этом холодном городе слишком долго для того, чтобы с первых слов поругаться.

— Или убить.

Он отвернулся и сплюнул на пол.

— Ты так же невыносима, как и всегда!

— Некоторые терпят.

Наставник неопределённо повёл плечом, расстегнул плащ и бросил его на стул, который находился в таком же плачевном состоянии, что и стол. Свет ясно обрисовал фигуру арияш, гибкую и подтянутую. Он размял пальцы, будто бы решался на что-то, а затем заговорил снова:

— Я хочу, чтобы ты ушла со мной. Мы можем сбежать, укрыться от Гильдии… Лучше идти на восток.

Млада плохо расслышала последние слова — так сильно зашумела кровь в ушах. Она сверлила взглядом его спину, ожидая, что он повернётся. Хотела по глазам понять, что он действительно этого желает. Что его предложение — не только отзвук проведённых вместе лет, не тень жалости и привычки. Хоть этот человек, как и она, был научен никого не жалеть и ни к кому не привязываться. Возможно ли другое?

Но Наставник всё так же медленно и глубоко дышал, прислушивался, но не шевелился.

Млада пыталась обдумать его слова, отыскать в себе хоть отблеск радости. Ведь она так этого хотела. Когда-то… Уйти, и чтобы лишь он был рядом. Она даже хотела отказаться от мести, так сильно Наставник был ей нужен.

Тренькнула, обрываясь, какая-то внутренняя, истончённая временем струна, и стало легко. Безразлично. Млада ухватилась пальцами за натянутую её весом верёвку, подтянулась и всё-таки села. Вмятины на запястьях тут же заныли.

— Ты бы хоть имя мне своё сказал… — тихо произнесла она.

Наставник обернулся. Снова подошёл и присел рядом прямо на землю.

— Ставр. Меня