3d, или Дела семейные (СИ) - Кальк Салма Страница 21

— Какая девочка нынче наша? — удивилась Элоиза. — Моя новенькая, что ли?

— Нет, ваш фиолетовый эльф сидит тише мыши и никого не привлекает. Конечно же, речь о Кьяре.

— Фиолетовый эльф? — рассмеялась она.

— Да, ушей острых недостаёт. Я думал, что эльф — это художница Джованнина, которая пока так и не окончила портрет Карло, но ваша новая сотрудница, если можно так выразиться, ещё более эльф. Неудивительно, что у неё такая внешность — она ест три зёрнышка в день и запивает половиной чашки воды. И боится собственной тени.

— Это вам рассказали или вы узнали на основании личного опыта? — подняла бровь она.

— Рассказали, конечно. Я её встречал раза три, и все три раза пугал одним своим видом, представления не имею, отчего так. А Кьяра наоборот, улыбается, здоровается и желает хорошего дня. Мне кажется, или она вправду неровно дышит к Лодовико?

— Не кажется, — покачала головой Элоиза. — И как там? Что он о ней думает?

— Что она очаровательна, но слишком молода.

— Когда это молодость успела стать недостатком?

— Это не недостатки, это Лодовико. Кстати, про другие новости рассказывать?

— Конечно.

— Вы слышали, что у Шарля через два месяца юбилей?

— Да, и это послужит поводом к множеству официальных мероприятий?

— Обязательно, но кроме того, будет ещё и большой праздник для всех обитателей дворца, как на Рождество. Потанцуем? Вы ведь уже сможете?

— Обязательно. Смогу. Но это же, наверное, не всё?

— Остальное уже из мира животных. Вы не поверите, наверное, но Лодовико завёл себе котов.

— Котов? — Лодовико никак нельзя было заподозрить в симпатии к котам.

Он даже с Чезаре никогда толком не общался!

— Котов. Двух. Породистых. Знаете, таких дымчато-серых и плюшевых.

— Двух разом?

— Именно. Их пристраивали комплектом. И виноват во всём Варфоломей. Ему уже сказали, что его место не в приёмной, а в каком-нибудь приюте для животных. Он, правда, отболтался, что если Господь захочет его видеть в таком месте, то он там и окажется, а пока ему и тут неплохо.

У отца Варфоломея было хобби — он время от времени занимался пристройством бездомных животных. Если вдруг в местном приходе таковые образовывались, то все окрестные жители знали, что нужно позвонить отцу Варфоломею, он придёт и всё устроит — сначала возьмёт к себе на время, а потом и хозяина найдёт. Так в своё время в покоях кардинала появился Чезаре, ещё несколько кошачьих жили у разных людей во дворце. Собаками ему тоже случалось заниматься.

— И что случилось с котами?

— Ему их принесли после очередной воскресной службы. Оказалось, что скончалась некая одинокая дама, которая занималась разведением этих самых котов. Наследников у неё не было, взрослых кошек стерилизовали и раздали, остались два молодых кота, которых почему-то было желательно пристроить разом. Два кота разом никого не интересовали. Они, как говорят, печально сидели в корзине в приёмной целую неделю, пока мы не вернулись, и туда не забрёл Лодовико поболтать. Коты вдруг оживились, вылезли из корзины и заскочили к нему на колени, оба разом. Он весьма удивился, сначала пару раз согнал их, а потом смирился. И на следующий день забрал их к себе. К ним прилагается километровая родословная, их нужно возить на выставки и получать там специальные кошачьи медали. Понятия не имею, для чего это Лодовико, но коты как-то к нему прониклись, да и он к ним, видимо, тоже. Теперь у нас в ленте каждое утро свежие фотки котов.

— Уже хочу посмотреть. Но это ведь ещё не всё?

— Не знаю, отследили ли вы момент, когда известная вам по истории с прошлогодней проверкой собака по имени Ада принесла щенков? Их недавно определяли к новым хозяевам, и одного вернули обратно. Что-то там не задалось. Сейчас у Варфоломея головная боль — куда пристроить пса. Его не планировали оставлять во дворце, но, видимо, придётся.

— Щенок? На пристройство? Кажется, я могу с этим помочь.

— Вы? Вы идёте по стопам Лодовико?

— Ничего подобного. Вы можете узнать, решился ли вопрос? И если ещё нет, то я решу его.

— Сейчас, — очень удивлённый, он потянулся за телефоном. — Сейчас же день, так? Время ещё нормальное? Тогда звоню. Привет, да, это я. А это к делу не относится, уехал, и ладно. Скажи, ты не пристроил ещё того лишнего пса, ну, которого вернули обратно? Нет? Тут есть желающие тебе в этом помочь. Понятия не имею, но сейчас передам телефон, и сами договаривайтесь, — и он вложил телефон Элоизе в руку.

— Добрый день, отец Варфоломей, — она сама удивилась тому, насколько рада с ним говорить.

— О, Элоиза! Ах, вот куда делся Себастьяно, нужно было догадаться. Как вы себя чувствуете? Скоро ли вернётесь?

— Всё в порядке, вернусь через неделю.

— Отрадно слышать! Себастьяно сказал, что вы хотите решить судьбу нашего несчастного пса?

— Да. Моему брату нужна собака.

— Эээ… а где находится ваш брат?

— В Париже. Но это же не проблема, я полагаю?

— Глобально нет. У него семья, или он живёт один?

— Возможно, вы даже встречались, когда ездили в Шатийон и смотрели наши картины. Это старший сын герцога, Филипп. У него есть супруга и двое детей, уже довольно взрослых. Он живёт в собственном доме.

И иногда в мансарде под крышей, но это мы как раз постараемся поправить.

* 45 *

— Себастьен, я хочу вернуть вам вашего леопарда.

— Сердечко моё, вы уверены?

— Да. Он замечательный, но его место — у вас, — Элоиза расстегнула свою цепочку, сняла помянутого леопарда и принялась за цепочку Себастьена.

— Вы не желаете иметь ничего общего с моими символами? — нахмурился Себастьен.

— Я верю в защитные силы таких символов. Я для этого достаточно ненормальна. Скажите, откуда у вас эта подвеска? Как вы её получили?

— Да обычным образом, — пожал он плечами. — От бабушки.

— От бабушки по отцовской линии? — уточнила она.

— Именно, — подтвердил он. — Она призвала меня к себе, сказала, что я молодой дурак, и прежде чем перестану им быть, набью много шишек и нахлебаюсь всякого и разного, поэтому пусть я возьму вот эту вещь, которая хранила моего деда, и ношу не снимая — вдруг мне тоже будет от неё толк?

— А дед? — тут же спросила Элоиза.

— Деда к тому времени пару лет как не было в живых. Он, прежде чем умер, болел всяким и разным, но всю дорогу делал вид, как будто здоров. В юности его изрядно помотало, и после он утверждал, что мог погибнуть не раз и не два, но судьба хранила его для последующей жизни. У них с бабушкой был единственный ребёнок — мой отец, но ему бабушка этой подвески не дала, сказала — он балбес и бездельник, ему незачем. И отдала мне, когда я рассорился с семьёй и уезжал поступать в академию. Она-то как раз считала, что я всё делаю правильно. Она умерла вскоре после того, как погибли отец и брат, не была знакома с моей покойной женой и не видела, на что была похожа моя семейная жизнь. Но мне кажется, что вы бы ей понравились.

— Полина как-то говорила, что вы очень похожи на неё характером, — улыбнулась Элоиза.

— Правда? Это лестно, — улыбнулся он в ответ.

— Скажите, а каков возраст этого предмета?

— Я не ювелир, Рафаэлита. Не знаю. Для меня достаточно определения «старый», ну или «очень старый». Показать Варфоломею мне в голову не приходило.

— А вот покажите. Интересно. На самом деле, там есть какой-то защитный механизм, это правда. Я не большой специалист по артефактам, но если захотите — могу попробовать устроить вам консультацию у специалиста.

— Я с этим специалистом пока не знаком? — удивился он.

— Нет. Разве что понаслышке. Это Доменика Прима, настоятельница Санта-Магдалена.

— А что видите вы? — тут же спросил он.

— Как я и сказала — некоторую защитную ауру. Небольшую. Пулю на близком расстоянии не остановит и не перенаправит, а вот от меньших неприятностей убережёт. В общем, возьмите. У меня-то есть один совершенно определенно защитный предмет, — она кивнула на свой медальон, — и ещё один предмет… который тоже мне очень приятен. Скажите уже, ведь это вы его прислали? — она взглянула на него остро и пристально.