Ученица Велеса - Ева Бран Страница 21

К утру поняла, что назову дочку — Леся. Имя само всплыло, неожиданно и ярко. Словно озарение.

— Леся… — прошептала и провалилась в сон.

Разбудил меня Ярик.

— Веля, вставать пора, — парень ведёт пальцами по моей щеке, убирая с лица волосы. А я глаза не открываю, нежась от его ласки. Внутри замирает всё. Хочется потереться о его руку, как котёночку. — Ты плакала? Вель?

— Немного, — шепчу хрипло.

Ярик тяжело вздыхает и гладит по голове.

— Узнал чего?

— Мало. Но с родителями у нас был обстоятельный разговор и записку твоей маме я передал.

— Как она? — напрягаюсь, распахивая глаза и всматриваясь в лицо Ярика.

— Держится молодцом. Сказала, чтобы я передал, что она тебя сильно любит и скучает.

Непроизвольно всхлипнула, сжимая край одеяла.

— Всё хорошо будет. Свидитесь скоро. Не успеешь и глазом моргнуть.

— Она не спросила, почему я не пришла?

— Нет. Мне кажется, она всё знает. И что с тобой произошло и почему ты прийти домой не можешь.

Вздыхаю глубоко, пытаясь успокоиться и встаю. Ярик спешно глаза отводит, а я с запозданием понимаю, что в одном нижнем белье.

Ойкаю и быстро платье надеваю.

— Завтрак? — пытаюсь разрядить обстановку.

— Какой? Уже почти полдень!

— Как?! — спохватываюсь и бегу на кухню, чтобы быстренько чего-нибудь перехватить. — Нам же к Алексею надо! Я кстати, нашла, что это за дрянь. И даже знаю, что делать нужно! — гордо хвастаюсь.

— Ага, — появляется Федька. — Так бы ты без меня и узнала.

Хвалю Фёдора, а потом вкратце пересказываю Ярику то, что в книге вычитала.

Глава 22

— Вель, ты одевайся теплей, — кричит Ярик, когда я с кухни несусь в спальню. — Там ещё холоднее стало. Дубак такой, что деревья трещат.

— Давно у нас такой морозной зимы не было, — кричу ему в ответ, надевая второй свитер. Федька крутится под ногами, роясь в моих вещах. Достал лифчик мелкий пакостник и надел на голову как каску.

— А ну положи! — пытаюсь схватить нечисть, но куда там! Федюня на глазах растворяется в воздухе, а потом я слышу его смех в прихожей.

— Велька, ты зачем Фёдору своё бельё дала? — слышу, как Ярик заходится от хохота. Вылетаю из комнаты и вижу, что анчутка изображает перед Яриком папуасские пляски. Лифчик так и надет на голову.

— Забери у него! — заливаюсь краской. — Он сам у меня из чемодана вытащил.

Ярик что-то шепчет, обездвиживая мелкого, а потом отнимает моё бельё у него, крутит в руках, заставляя краснеть всё сильнее, а потом метким броском отправляет мне в руки.

— Спасибо, — бубню и скрываюсь в комнате. Прикладываю прохладные ладошки к полыхающим щекам. Вот же паразит мохнатый! И никакого сладу с ним.

Появляюсь в коридоре, когда лицо принимает нормальный оттенок. Глаза прячу. Что-то последние дни всё чаще неловкость перед Яриком чувствую.

— Погнали, — хватает он меня за руку и вытягивает из дома на улицу. Лицо тут же начинает колоть мелкими морозными иглами. — Выдержишь быстрый темп?

Киваю, натягивая шарф на нос. Ярик делает тоже самое, и мы почти бегом несёмся через лес. И всё равно приходится почти сорок минут до деревни добираться. Глубокий снег не способствует лёгкому перемещению.

Ярик, как всегда, спереди, а я вслед за ним как приклеенная. За его спиной не так холодный воздух глаза режет.

— Вель, — парень внезапно становится как вкопанный и шепчет: — глянь, там старуха какая-то странная.

Выглядываю из-за его спины и вижу невысокую сгорбленную бабушку. Женщина из деревни вышла и направляется к лесу. Наблюдаю, а сама понять не могу, почему от её вида мороз по коже? Вроде бы на вид самая обычная. А потом понимаю. Старуха движется неестественно, будто скачками. Дёргается, озирается. Жуть! Доходит до небольшого оврага на кромке леса, перепрыгивает через него в один мах и скрывается в чаще.

— На тебе обереги есть? — Ярик говорит всё также приглушённо. Видимо, и на него старушенция произвела неизгладимое впечатление.

— Нет, — шепчу. — А какие нужны?

— Фиг эту дрянь разберёшь, — бубнит Ярик. — Пошли скорее.

Мы бросаемся к тому месту, откуда вышла бабка. Подбегаем, а там ничего! Ни единого следа! Оба видели, как она через заснеженное поле шла, а оно девственно чистое. Мы снова переглядываемся и, не сговариваясь, прибавляем шагу, чтобы быстрее в доме Алексея оказаться. Не по себе нам обоим. А ещё домой идти сквозь густой лес. Надо быстрее управиться, чтобы до сумерек успеть.

Подходим к дому, стучим в заплетённое морозными узорами окно. На пороге тут же хозяйка появляется.

— Вы пришли! — радуется Мария. — Мы уж думали, что не вернётесь.

— Как ваш муж? — интересуется Ярик, помогая мне снять пуховик.

— Всё по-прежнему. Лежит, чахнет. Сегодня от завтрака отказался. Говорит, что совсем аппетит пропал.

— Я сейчас его лечить буду, — говорю женщине. — Вы не заходите пока, чтобы меня не отвлекать. Хорошо?

Мария мелко кивает.

— Я пока что на стол накрою. Вы продрогли все.

Я достаю из внутреннего кармана пуховика свечи, листок с заговором, и мы с Яром идём в комнату к Алексею.

— Вчера учила, но на всякий случай, — киваю на бумажку. — Времени мало было.

Алексей при виде нас оживает. Видно и он решил, что мы не вернёмся.

— Здравствуйте, — здороваемся с больным. А трясовица буквально прожигает нас с Яриком насквозь своим злобным взглядом.

— И вам не хворать. Неприятно это, — улыбается мужчина. — Разобрались, как мне помочь?

— Конечно! Мы же обещали, — киваю. — Сейчас, что бы не происходило, лежите смирно. Все вопросы и разговоры после. Договорились?

Алексей с готовностью кивает и откидывается на подушку. Я достаю свечи и прошу Ярика их поджечь. Парень улыбается и с помощью магии зажигает фитили. Своеобразная настройка пациента на нужный лад. И работает она безотказно. Глаза Алексея расширяются от удивления, но памятуя о том, что разговаривать нельзя, он молчит.

Я беру одну свечу в руки, раскрываю листок и начинаю обряд. Призываю ведьмовскую силу. Она ещё полностью не восстановилась, но я уже ощущаю её внутри. Сила ярким огоньком внутри теплится, растекаясь по жилам, обволакивая теплом. Как только чувствую покалывание на коже, начинаю читать заговор:

НА МОРЕ НА ОКИЯНЕ НА ОСТРОВЕ БУЯНЕ

СТОИТ СЫРОЙ ДУБ ВЫСОК-МОГУЧ

ПОД НИМ ЛЕЖИТ КАМЕНЬ АЛАТЫРЬ БЕЛ-ГОРЮЧ

У БЕЛ-ГОРЮЧ КАМНЯ АЛАТЫРЯ СТОЯТ СТАРЦЫ СТАРЫЕ.

КЛАДУТ ОНИ ЗАКЛЯТИЕ ВЕЛИКОЕ