Вергилия Коулл - Холодные звезды Страница 22

Между нами повисло молчание. Время шло, а они оба ничего не говорили и только сверлили меня взглядами. Я попробовала улыбнуться в знак того, что со мной все в порядке, но гнетущая атмосфера отбила это желание. Прислушалась к себе — внутри, вроде бы, ничего не происходило…

Постепенно недоверие в глазах Бизона сменялось удовлетворением, а вот тревога во взгляде Кая, наоборот, росла. Я стояла перед ним, словно смертница с бомбой вокруг пояса, готовой с минуты на минуту рвануть. Неожиданно в желудке у меня забурлило. Я приложила ладонь к животу и подняла растерянный взгляд на парней.

— Вот черт! — воскликнул Кай, а в следующее мгновение я не успела опомниться, как он схватил меня, засунул два пальца в рот и коснулся ими горла.

Рефлекс сработал превосходно. Меня скрутило и вывернуло на траву.

— Отпусти меня! — начала отбиваться я, но Кай с неумолимым выражением лица нагнул мою шею пониже и снова проделал маневр.

Волна ненависти просто затопила меня изнутри, пока вся проглоченная мякоть вываливалась обратно. Растревоженный желудок начал болезненно сокращаться. Сплюнув вязкую слюну, я гневно уставилась на Кая снизу вверх.

— Никогда не ешь того, что не знаешь, — прошипел он, склонившись ко мне и продолжая удерживать за шею.

— Но ты же это сам давал! — возмутилась я.

— Я давал это не тебе… нельзя есть, пока не попробует кто-то другой!

— Так-так, кэп, — тут же оживился Бизон, — то есть мне жрать можно, а ей — нет?! А не хочешь ли ты просто в одиночку поиметь цыпочку? — он выхватил из-за пояса нож. — А я ведь не жадный, предлагал тебе вдвоем ее попользовать. Ну или по очереди, я не брезгливый.

— Убери это, — выпрямился и с угрозой покачал головой Кай.

— А если не уберу? — хмыкнул бритоголовый. — Что тогда?

Прежде чем я успела остановить обоих, Кай бросился на Бизона. Тот взмахнул ножом, но оказался повален на спину. Кай уселся сверху, одним ударом вышиб у противника оружие, а затем принялся молотить обеими руками по лицу бритоголового. В любом другом случае я с удовольствием понаблюдала бы за результатом, но… нынешнее положение перевернуло все с ног на голову. Опомнившись, я подползла и умудрилась вклиниться между парнями.

— Уйди! — прорычал в пылу злобы Кай, но я крепко ухватилась за его запястье с уже сбитыми костяшками.

— Не уйду! — задыхаясь, взмолилась я, сама не веря, что говорю это. — Он мне нужен.

Оглушенный Бизон только слабо простонал где-то позади меня.

— Что?! — скривился Кай.

— Он мне нужен… — заставила себя повторить я. — Он — сильный… а я — слабая… он может нести носилки… а я — нет…

Кай уронил руку на колени, с недоверием посмотрел на меня и покачал головой.

— Ты же говорила…

— Я была не права.

Поддавшись необъяснимому порыву, я прижалась лбом к его влажной от пота груди, чуть пониже яремной впадины. Повернула голову, потерлась щекой. И плевать, что мы оба были грязными и мокрыми. Внутреннее чутье подсказало, что сейчас никакие слова не помогут, а вот действия — да. По телу Кая пробежала дрожь, он накрыл мое лицо ладонью, то ли прижимая к себе, то ли собираясь отодвинуть. Снова и снова я ласкалась к нему, как самка к своему самцу, понемногу наваливаясь и сталкивая все дальше с противника.

— Ты был прав… с самого начала… во всем был прав…

— Белоснежка… — его выдох больше походил на стон.

Опасаясь, что Кай начнет упрямиться, я обхватила его лицо руками, подняла голову, умоляющим взглядом впилась в глаза.

— Он нам нужен, — прошептала я, — тебе и мне. Слышишь?

Кай неуверенно кивнул. Уткнулся лбом мне в плечо, посидел так немного. Потом весь как-то обмяк и повалился на бок возле Бизона, увлекая меня за собой. Медленно перевернулся на спину, как и бритоголовый. Я осталась лежать между ними.

Никто из нас больше не мог шевелиться.

Я очнулась от того, что в рот мне сыплется что-то мелкое. Сначала не поняла, что это барабанит по языку и попадает в горло, потом ощутила то же самое на лице и распахнула глаза. Меня окутывал полумрак, далеко вверху нависло темное небо, с него летели… капли.

На мой подбородок перестали давить. Я повернула голову к Каю. Лежа на спине в прежней позе, он смотрел на меня и как раз убирал испачканные в крови и земле пальцы от моего лица. Стало понятно, кто открыл мне рот. Его губы тоже были приоткрыты, на них блестела вода. Сколько же мы успели проваляться вот так, если уже стемнело?

— Это… дождь? — недоверчиво прохрипела я, с трудом ворочая языком.

Кай кивнул и неожиданно рассмеялся. У него был по-настоящему безумный вид в тот момент. Я поморгала, наблюдая, как сотрясаются его грудная клетка и живот, как грязные струйки стекают по локтям, пока сам Кай размазывает воду по лицу, как он широко раскрывает рот навстречу дождю, ловит его на язык… и вдруг сама поддалась беспричинному веселью.

— Да! Мы живы! — заорала я прямо в небо. — Это дождь!

Наверно, это была самая глупая реакция из всех возможных, но в тот момент эмоции перевесили все доводы разума. Как же хорошо снова пить, дышать, возрождаться! И плевать, кто что подумает, потому что на грани жизни и смерти невозможно не быть настоящим…

Потоки воды усилились, словно кто-то там, наверху, увидев нашу радость, еще больше открыл кран. В воздухе запахло сырым мхом и землей. С другой стороны от меня послышался торжествующий вопль Бизона. Следуя примеру Кая, я принялась стирать с себя грязь и пот, ощущая, как чистая, увлажненная кожа начинает дышать. Умыв щеки, провела по плечам, выгнулась, скользнула пальцами над вырезом уже влажной майки, прилипшей к груди и животу.

Затем села, отбросила от лица мокрые пряди волос, собрала ладони лодочкой, дождалась, пока там накопится вода, и жадно осушила. Потом снова и снова, до тех пор, пока не почувствовала приятную тяжесть в желудке. К своему стыду с опозданием вспомнила о Кате. Она лежала на носилках там, где мы ее оставили.

Встать на ноги я пока не могла — сильно кружилась голова. Пришлось ползти на четвереньках по мокрой траве. Пока пробиралась, заметила, как стремительно сгущается вокруг тьма. Такой спасительный в первые минуты, дождь вдруг превратился в упруго хлещущие ледяные струи, которые больно секли незащищенную кожу. Вздрагивая, я склонилась над носилками.