Невеста Стального принца (СИ) - Чернованова Валерия Михайловна Страница 22

— Подготовить к чему? — Теперь уже мне хотелось икнуть.

Но Магрета меня как будто не слышала.

— Он велел вас выкупать и привести в порядок.

У меня как-то разом кончился воздух в легких, а с ним и приличные слова.

Выкупать, значит, он меня велел? Привести в порядок? Вот ведь… Мэдок!

Зараза такая…

В спальне меня уже дожидались две служанки. Одна хозяйничала в ванной, другая занималась кроватью. Взбивала подушки, стаскивала покрывало.

Ну точно зараза.

Не служанка, а эта морда колдовская.

В том, чтобы раздеваться перед незнакомками, приятного мало, но ничего не поделаешь, не закатывать же на весь дом истерику. Пришлось терпеть и мысленно проклинать хальдага.

Девушки слегка удивились, не обнаружив на моем теле ни одной лишней волосинки. Пришлось снова сваливать все на обитель, правда, после этого они удивились еще больше. Но лучше уж так, чем пытаться им объяснить, что такое лазерная эпиляция и с чем ее едят.

К счастью, Магрета ушла раньше, оставив меня на попечение служанок. Выкупав и натерев душистыми маслами (как же хочется придушить гада), девушки обрядили меня в провокационно прозрачную ночнушку, после чего, изобразив по книксену, бесшумно удалились.

Не успела за ними закрыться дверь, как я дала волю чувствам и от души поматерилась.

Спокойно, Лиза, без паники. Вдохнули, выдохнули и начали воплощать в жизнь план А. Герцог мечтает оприходовать строптивицу, которая не рвется к нему в постель и женой его становиться не желает, а получит стандартную вялую послушную амебу средневекового производства.

Не обломится ему сегодня острых ощущений и новизны.

План Б — врезать по роже канделябром — оставим на крайний случай, но клянусь богиней, сегодня этому халь… гаду здесь ничего не обломится.

Не успела закончить сеанс самовнушения, как за окнами спальни послышался скрип колес и цокот лошадиных копыт.

Легок на помине, животное!

Сбросив тапочки, я забралась в постель, устроилась в позе трупа и замерла в ожидании появления другого потенциального трупа. Канделябр стоял на прикроватной тумбочке, готовый к бою.

И я тоже была готова. Но только не к тому, что было нужно от меня де Горту.

Вскоре в коридоре послышались быстрые, уверенные шаги, скрипнула дверь, и его всеберущество по-хозяйски прошел в спальню.

Ни тебе вежливо поинтересоваться, может ли он войти, ни хотя бы коротко постучать.

Я прикрыла глаза, придавая себе максимально безмятежный вид.

Еще несколько шагов, под тяжестью которых жалобно заскрипел пол, и я каждой клеточкой своего тела ощутила скользящий по мне взгляд герцога.

— Что вы делаете? — хмуро спросил он.

— Как что? Лежу.

— Лежите? — непонятно чему удивился де Горт.

Наверное, привык, что невесты его встречают в раскорячку в реверансах, а не прохлаждаются на кроватях.

— Лежу, — подтвердила. — Расслабляюсь, дышу глубже и настраиваюсь на выполнение своего наиновского долга. Покорная, смиренная, на все согласная и ко всему готовая.

Короче, фиг тебе, а не азартная охота.

— С чего бы это? — недоверчиво хмыкнул хальдаг.

Оставив без внимания его вопрос, я приподнялась на локтях и с самым послушным видом спросила:

— Мне сразу раздвигать ноги или ваше всемогущество предпочитает начать с прелюдий?

ГЛАВА 8

— Давно вернулся?

— Пару часов назад.

— И сразу же сбежал из своего цветника, — с усмешкой констатировал молодой хальдаг, опускаясь в кресло возле камина.

В соседнем устроился де Горт. Держа в руке бокал с вином, время от времени легко взбалтывая его и поднося терпкий напиток к губам, он смотрел, как в каменном зеве камина — имитации разверзшейся драконьей пасти — лихорадочно мечутся языки пламени.

Его успокаивали эти метания, расслабляли. Вот такое вот незатейливое времяпрепровождение — просто сидеть и смотреть на огонь — герцог предпочитал шумным попойкам с друзьями и обществу куртизанок. Здесь, в стенах братства, это стало его маленьким ритуалом. Огонь и тишина помогали очистить сознание, прогнать из головы любые мысли, не думать ни о чем.

Но сегодня не думать не получалось.

В голове занозой засели воспоминания, назойливые, яркие, об успешной охоте в Шархе. Он быстро выследил нэймессу и очень быстро ее убил. Хотел бы точно так же легко о ней забыть, да только образ иномирного существа по-прежнему стоял перед глазами. Еще почти дитя… Нэймесса почувствовала его магию и сама на него набросилась, напуганная, обозленная, голодная. Он поймал ее на живца, на себя, и сделал то, что сделал бы на его месте любой другой воин — уничтожил.

Больше она никому не причинит вреда.

Больше этот ребенок никого не убьет.

Порой образ иномирного создания, поджидавшего его в глухой лесной чаще, вытесняло другое — создание еще более странное, диковинное, чем все пришлые, вместе взятые. Сиротка Филиппа. Воспитанница обители. Девица скромная и тихая.

По крайней мере, такую обещали ему ее опекуны.

— Я наведывалась к Филиппе каждый месяц и могу с уверенностью вас заверить, моя племянница — сущий ангел, — не уставала твердить баронесса.

Что ж, при первой встрече с сироткой Мэдок тоже так решил — леди Шиллу заменит существо кроткое и покорное. Он даже успел порадоваться: о пятой наине можно будет не волноваться. Она не станет истерить, как Паулина, которую после появления в его доме других невест будто подменили. Не будет прыскать со смеху по поводу и без, как леди Ротьер. Не станет добиваться его внимания, как Марлен и Винсенсия. Просто не отважится.

Ему нужна была девушка тихая и незаметная, носительница Чистой крови, которая во время Беспощадной охоты не будет создавать проблем.

И что он получил?

Уже в карете, когда покидали пределы Шарха, герцог понял, что сиротка не так проста, как кажется. Один мятежный взгляд чего стоил! А ее разглагольствования по поводу того, что в гробу она видела замужество с хальдагом?

И ведь как искренне, шерт побери, прозвучало! Действительно там и видела. Почему-то герцог ей сразу поверил.

И почему-то это его разозлило, вместо того чтобы обрадовать: она ведь тоже ему не нужна. Но чувство было такое, будто по груди полоснули чем-то острым.

Независимая и самодостаточная воспитанница обители? Нет, о таком он прежде не слышал.

Наверное, винить за это следовало ее мятежного отца. Одна кровь. Один гнилой род.

Плод больной и противоестественной любви.

Он не имел на Филиппу планов. Вообще никаких. Просто она была единственной девицей с Чистой кровью, которую удалось так быстро найти и выкупить.

— Как прошла охота? — прервал размышления хальдага голос друга.

Матис д’Энгиен сощурился, вглядываясь в лицо де Горта, пытаясь понять, о чем он думает и почему такой хмурый сегодня.

— Как обычно. — Мэдок пожал плечами и залпом опрокинул в себя остатки вина. Потом потянулся к приставленной к креслу бутылке, чтобы снова наполнить бокал и передать ее Матису, который, не имея бокала, приложился к узкому горлышку бутылки. — Я выследил и убил нэймессу.

— Я о другой охоте, — хохотнул д’Энгиен, вытирая тыльной стороной ладони рот. — Удалось выкупить сиротку?

— А то! — Де Горт негромко хмыкнул и снова поймал себя на том, что думает о Филиппе.

Слишком дерзкая, слишком самоуверенная. Желая ее проучить, приструнить, сказал, что придет к ней ночью. Подействовало. Девчонка явно занервничала. А он, глядя в ее мятежные глаза, такие светлые, почти прозрачные, скользя взглядом по закушенной в немом протесте губе, по возмущенно вздымающейся небольшой округлой груди, вдруг понял, что действительно придет.

Не чтобы проучить, а потому что, как ни странно, сиротка его зацепила.

А еще каким-то немыслимым образом она понравилась Мороку, которому в принципе никто не нравился, а наины так вообще раздражали.

Видимо, вейр разделял чувства хозяина.

Словно прочитав его мысли, пес поднял голову, посмотрел на своего господина и тут же, вздохнув, опустился обратно. Прикрыл глаза и, кажется, снова задремал.