Рабыня драконьей крови (СИ) - Лайм Сильвия Страница 22

— Найдешь нового, — спокойно бросил незнакомец, холодно взглянув на него. — Уйди с дороги, тебе будет щедро заплачено.

— Не нужны мне деньги, мне нужен помощник! — пробасил Кермак, а затем протянул руку, чтобы коснуться плеча гостя и, судя по всему, выставить его прочь.

Не успел.

— Не стоило трогать смерть, человек, авось она прошла бы мимо, — покачал головой блондин, а в следующий миг сделал настолько быстрое движение, что я не успела его даже заметить.

Кермак начал заваливаться на спину, глухо захрипев и забулькав. Его шея раскрылась, словно красная беззубая пасть какого-то зверя. Голова откинулась назад, а в руках блондина мелькнуло окровавленное лезвие.

Все происходящее покрылось пеленой тумана. Я не понимала, что происходит, лишь где-то глубоко внутри с ужасом осознавая, что Кермак, похоже, мертв. Если, конечно, у него нет скрытой способности прирастить обратно почти полностью отрезанную голову.

Меня затошнило. Горло сжало спазмом, желудок скрутило, и вся комната начала кружиться. Кажется, я даже стала заваливаться в сторону, бесполезно цепляясь за стену. Но уже в следующий миг уверенные руки с силой подхватили мое тело, прижимая к себе так крепко, что даже вздохнуть было трудно. Однако вместе с тем, как ни странно, осторожно.

— Какие же вы, люди, слабые… — раздался над ухом бархатистый, убаюкивающий голос. — Расслабься, милая, сейчас тебе станет легче...

Но я совершенно не была в этом уверена, потому что, распахнув глаза,  почувствовала, как к губам прижимается что-то влажное и горячее. В тот же миг во рту появился металлический привкус, от которого меня бросило в ужас и затошнило еще сильнее.

Однако когда стало ясно, что незнакомец прижимает к моему рту окровавленное запястье, тошнота усилилась многократно. Я пыталась отвернуться или закричать, и мужчина, сжав зубы, зашипел:

— Просто открой рот, глупая. Или хочешь лишиться ноги? Я уже чувствую запах заражения.

От его слов меня тряхнуло не хуже, чем после удара током. И стоило взглянуть в его горящие алым глаза, как снова начало наваливаться теплое обволакивающее спокойствие.

— Правильно, вот так… молодец, — снова ласково проговорил мужчина. — Просто смотри мне в глаза… И открой свой прекрасный ротик… Вот так…

Как только мои губы распахнулись сами собой, в рот попала горячая соленая влага, я перестала чувствовать тошноту и боль. Исчезло все. Даже вонь лавки Кермака пропала. Как и мысль о его безжизненном теле улетучилась из головы, оставив только странную эйфорию, которая усиливалась с каждым мгновением.

— Хорошая девочка, — промурлыкал мужчина, улыбнувшись, и наконец убрал свою руку от моих губ. Только на этот раз я с удивлением услышала, как из моей груди доносится стон разочарования.

Казалось, все это происходит не со мной. Какой-то горячечный бред, в который я упала, потонув в его кроваво-алых водах, и никак не могла выплыть на берег здравого рассудка.

— Как же ты приятно пахнешь, — снова раздался шепот, на этот раз совсем рядом с моим ухом. — Невозможно остановиться…

Я почувствовала, как он зарывается лицом в мои волосы и медленно касается носом шеи. Глубокое дыхание обожгло кожу, когда его губы дотронулись до вены над ключицей и стали осторожно опускаться вниз, вызывая сноп мурашек по пояснице.

— Когда ты так быстро убежала, признаться, я был сильно разочарован, — продолжал на выдохе шептать он.

Сердце начало отсчитывать удары, еще быстрее гоняя жар по венам. Я словно слышала биение собственной крови, отдающееся в дыхании мужчины рядом. В его руках, что прижали меня еще крепче, в его жадности, с которой он втягивал воздух возле моей кожи.

Я падала все глубже и глубже в непонятное забытье, в котором было адски горячо. Все тело пылало, и мне хотелось чего-то. Солоноватый привкус крови во рту сменился тягучей жаждой, и у меня уже не было ни малейшего желания отталкивать этого мужчину, даже имени которого я не знала. Словно мне было наплевать на то, что он делает. Я по умолчанию верила, что все вокруг прекрасно и замечательно, где-то рядом летают волшебные бабочки и поют маленькие невидимые птицы.

— Хорошая, дивная девочка, от которой пахнет самой магией… — прошептал блондин. — Стоило бы увезти тебя отсюда, уложить на шелк простыней в моем замке, а потом пробовать тебя на вкус всю ночь… — От его слов мне под кожу будто брызнули раскаленные искры. — Но, клянусь Кровавой луной, я никогда еще не испытывал такой иссушающей, нестерпимой жажды…

А в следующий миг я ощутила, как шею царапнуло что-то острое.

Я успела лишь задержать дыхание, предчувствуя на уровне инстинкта нечто очень нехорошее, но вдруг все исчезло. Раздался оглушительный грохот, звон битого стекла, и блондина рядом больше не оказалось.

Ноздри защекотал знакомый будоражащий запах, усиленный десятикратно, напоминающий разожженный в лесу костер.

Аромат самого пламени…

Кто-то прижимал меня к себе. Но теперь это было удивительно приятно, как глоток холодного вина в удушливо-жаркий день.

Щека коснулась горячих обнаженных мышц мужской груди, и рука сама поднялась, чтобы провести по ней пальцами.

Знакомая гладкость… Почти раскаленный шелк кожи…

— Кто позволил тебе трогать свободную человеческую девушку? — прорычал голос, полный дикого, хищного бешенства. Полный власти и силы, которые покорили меня еще в первый раз, когда я его услышала.

Сердце забилось быстро-быстро, затрепетало, как крылья колибри.

— На ней нет артефактов принадлежности, — прозвучал почти злой ответ откуда-то со стороны.

Я наконец сумела разлепить глаза и словно в тумане разглядела дарка, держащего меня в крепких объятиях.

Моего дарка…

Черные волосы падали на широкие, будто литые плечи, кончиками касаясь бицепсов, на которых появились золотые спиралевидные браслеты. Черно-алые глаза были широко раскрыты и буквально полыхали яростью. А на смуглой коже играли янтарные блики от огромных огненных крыльев за его спиной. Теперь эти крылья вовсе не казались мне страшными, наоборот — невероятно красивыми. Хотелось дотронуться до них, но я опасалась, что это грозит мне серьезным ожогом. Их поверхность напоминала лаву, которая никогда не прекращает своего движения, то ярко разгораясь, то темнея до каменной черноты.

— Точно нет ни одного артефакта принадлежности? — сквозь зубы прорычал дарк. А затем вдруг поднял мою руку с кольцом вверх. — А это что?

— Он не активирован, — ответил с легким изумлением блондин и сжал губы, с которых капала кровь. Он поднимался с пола, отряхивая одежду от пыли и грязи. Вокруг лежала разбросанная и сломанная мебель. — Кольцо не признает ее.

— Но оно надето, не так ли? — не давал слабины дарк.

И блондин ничего не ответил. Только лицо его стало мрачным, как самая безлунная ночь. Я полагала, что в этом споре прав все же он. Кольцо мной фактически украдено, и он каким-то образом это ощущал. Однако, несмотря на очевидную правоту, блондин все же не собирался продолжать конфронтацию, словно спорить с дарком было себе дороже.

— Подготовьте ответ, почему вы явились в Даркайск без предупреждения и почему посмели напасть на собственность императорского рода, — тем временем жестко бросил дарк, выставив вперед свободную руку. Не ту, которой он крепко держал меня, а ту, вокруг которой дрожал воздух.

Прямо рядом с его ладонью вспыхнули огненные концентрические круги. Они поворачивались в разные стороны друг относительно друга, пока не замерли, обращаясь в огненный вихрь. Туда-то и шагнул мой дарк, практически унося меня на руках, потому что от слабости я не могла даже стоять.

Только губы сами собой тихо прошептали:

— А я уже и не надеялась тебя увидеть…

После чего на меня навалилась успокаивающая тьма.

7

Когда я снова открыла глаза, на миг мне даже показалось, что все как прежде, что я снова дома. Было мягко и тепло! Ничего не болело, я никуда не бежала, никто не пытался меня кусать, отрубать палец, продавать мое тело и съедать живьем. Казалось, что стоит повернуть голову — и увижу свою квартиру, маленькую комнату, которая досталась мне от матери, а посередине елку, которую сама же и нарядила…