Вотыты - Ольга Зима Страница 22

 – Это обычное дело в любых неясных обстоятельствах!

Сердце неприятно кольнуло, но протестовать второй принц не стал, в конце концов он все еще лежал на маминых коленях. И отсюда Мидиру сразу стало понятно: заводить разговор с Мэрвином на эту тему так же бесполезно, как с отцом. Засмеют в лучшем случае, а в худшем еще и сладкого лишат за глупости и несознательность!

– О чем допрашивать безумца? О том, что он, по его словам, разделил ночь с королевой? – полностью оправдывая ожидания, Мэрвин фыркнул. – О том, что королева пообещала ему еще одну встречу? Это при том, что все знают, как Джаретт охраняет супругу! Как вы оба любите друг друга!

Мэрвин нередко говорил о матери так, словно ее не было рядом, то ли подчеркивая, насколько его родители недосягаемы для обычных ши, то ли стараясь отдалиться от них самому, Мидир еще не понял. Понимать сейчас вообще было трудно, он потер шею и вновь промолчал, а мама продолжила с горячностью:

– Ведь он был уверен в том, что сказал! Он молодой и глупый! Вы могли бы проявить милосердие! Неосторожные слова не стоят необратимого наказания!

– Милосердие – это слабость, мама, недопустимая для правящего Дома, тем более, мы поступаем еще довольно мягко и уже давно поступились пещерными правилами неблагих или фоморов, – наставительно поднял палец. – У нас все законно!

Мидир покрутил головой, недовольный оттого, что опять не понимал, о чем толковали глупые взрослые. Брат наконец соизволил заметить его больше, отреагировал почти персонально:

– Мог бы и отца позвать, – дернул плечом на его попытку привстать. – Джаретт Великолепный остался сильно недоволен тем, что в решающий момент ты позвал Киринна. Впрочем, как сказал отец, радует, что ты воспользовался мыслесловом.

– Я еще тебя и не так удивр-р-рю! – Мидир обещал не столько брату, сколько себе и расстроенной маме.

– Не пыхти так угрожающе, а то опять от нежных чувств в обморок упадешь, – Мэрвин посмотрел на мать и слегка смягчился, вновь посмотрев на Мидира. – Уже удивил. Я, помнится, эту магическую технику только в восемнадцать лет освоил, что уже считалось невероятно рано… Отец! – склонился Мэрвин в поклоне.

Мидир поразился, что не услышал шагов и не почуял запаха. Все это, как и каменное лицо Джаретта, говорило о крайней степени раздражения. В ответ на строгий взгляд отца второй принц подскочил со скамьи, где, оказывается, лежал на материнских коленях, и поправил одежду.

– Второго принца тоже возьмите, – махнул рукой король пришедшему следом за ним Киринну. – Пусть смотрит.

Мидир опять не понял, куда его брать, он уже большой и сам умеет ходить, бегать, даже прыгать, если очень будет надо! Вдобавок, Киринн помрачнел в момент, и это тоже было непонятно, необычно и необъяснимо.

– Не рано ли? – всхлипнула мама, подтверждая смутные опасения.

– Не рано! – отрезал отец. – Раз не рано бродить одному ночью по Черному замку.

Мидир вскинул опущенные было глаза, но Джаретта уже и след простыл. Очередное проявление королевского могущества.

– Пойдемте, мой принц, – позвал его Киринн. – Моя королева, – поклонился он Синни, – вас велено проводить в ваши покои.

– Я даже не знаю… – прикусила губу Синни. – Мне не хотелось бы оставлять сейчас сына… Любого из них!

Мэрвин почему-то закатил глаза, а вот Мидир принялся вертеть головой от одного взрослого к другому – вдруг решение еще переменят и позволят пойти с мамой? Это даже неважно, куда, главное, с мамой!

– Не стоит прекословить королю, – со вздохом возразил Киринн. – Я обещаю вам, что присмотрю за вторым принцем.

– Квохчешь над ним, как несушка, – не смог удержаться Мэрвин от очередного укола.

– Такова моя работа, принц Мэрвин, квохтать над каждым волком в пределах Черного замка, – ровно ответил начальник замковой стражи.

Мэрвин опять покривился, но длить разговор почему-то не стал. Киринн, похоже, ответа и не ждал, махнул рукой в тяжелой латной перчатке, и за уходящей Синни проследовало четверо королевских волков, неожиданно – при доспехах и оружии.

– Куда мы идем? – спросил Мидир, вцепившись в свободную от всяких там командирских жестов руку Киринна.

– Тут недалеко, мой принц, – выдохнул тот неожиданно печально.

– Смотри, не огорчи отца, – Мэрвин пошел следом. – Более того, чем уже огорчил. Не отводи взгляда и не приведи Кернуннос, чтобы тебя вырвало.

Мидир в досаде и недоумении перебирал, что этакого он не видел. Наказание, больше бьющее по самолюбию, чем по силе – нагретая на жаровне металлическая голова волка – еще не опускалась на его плечо. Он вытерпит. Ничего страшного, просто заживает дольше, чем обычный порез или ушиб. Но, правда, речь словно бы шла не о нем. Голова отчаянно болела, не давая Мидиру сообразить, в чем дело.

– Это все мыслеслов, – неожиданно сказал Мэрвин, вновь, уже второй раз подряд, обратив внимание на гримасу младшего брата. – Его последствия. Больше пока не пробуй, а то голова возьмет и взорвется!

– Пр-р-равда, Кир-р-ринн? – окаменел от ужаса Мидир, а Мэрвин вперился взглядом в Киринна.

– Я не могу оспаривать того, что сказал наследный принц нашего великого Дома и всего Благого Двора, – примирительно произнес начальник замковой стражи. – Не думаю, что у вас вновь получится позвать мыслью кого-то в ближайшее время, но проверять не стоит.

– Не пробуй, даже не пробуй, – подмигнул брат, а Мидир набычился.

Неожиданное и редкое магическое умение не терпелось испробовать вновь. Вот как общаются Мэрвин и Джаретт, когда переглядываются, разговаривая о чем-то, явно недоступном окружающим.

– А можно прямо еще с кем-то говорить? – не удержался Мидир.

– Я обещаю, что учителя займутся вашим обучением мыслеслову в самое ближайшее время, потому что… – Киринн не успел договорить: ему под ноги чуть не упала волчица.

Глупый огромный волк почему-то отшарахнулся так, что закрыл Мидиру весь обзор! Из-за чужого плаща с мягким подбоем и мягко блестящих доспехов ничего видно не было! Вот совсем. Мидир скривился пуще прежнего и дернул взрослого за руку, но вместо того, чтобы посторониться, Киринн заслонил обзор окончательно.

– Киринн, спаси его! Ты можешь! – голос чужой волчицы ввинчивался прямо в уши, раззадоривая головную боль.

– О-го-го! Уж не та ли это красавица, что Луаннис принял за королеву? Не сильно-то и