Великий князь и я. Театр (СИ) - Васева Ксения Страница 22

Ник относился к выходкам подруги снисходительно. Толстая игла, однажды вбитая в его сердце, научила не влюбляться. Не мечтать. Не доверять. Стать для него новой иглой у Жани не было шансов. И всё же Ник не на шутку встревожился:

- Это плохая идея, - он посмотрел на девушку в упор, - Темногорский - не твой уровень. У него ж взгляд палача!.. Там не будет ни жалости, ни мягкости. Ты, конечно, можешь поиграть в послушную собачку, но уверен, даже после ударной дозы секса Темногорский не изменит себе. Тем более, он зацепился за другую, Жень.

- Не называй меня так!.. - взвилась девушка, но, к его облегчению, неосознанно поёжилась. Вспомнила, наверно, оценивающий холодный прищур, который скользил по Сене, пока писательница не видела. Вчера, почуяв неодобрение режиссёра, да и некоторых актёров, Темногорский отступил. Но вряд ли надолго. Будут ещё попытки, Ник не сомневался.

- Знаешь, а ты прав. Пусть он занимается белоручкой. Надо выбить из неё дурь и показать место! - Жани вскочила с его колен и принялась расхаживать по комнате. - Ненавижу этих дурочек с титулом! Живут как Великого за пазухой!.. Соплячка!..

Она замерла, не договорив, и Ник внутренне напрягся. Иногда Жани несло - и в такие моменты она превращалась в жуткий кошмар из языческих сказок.

- Да, да! Я покажу белоручке, куда она попала! Посмотрим, оценит ли она настоящий театр!

Ник проводил подругу тоскливым взором и обречённо застонал, уронив голову на сложенные руки.

Сена

Заслышав о моих "курсах" в полдень, Юлиана хмыкнула и предложила подвезти. Мол, ей всё равно по пути - папенька ждал любимую дочь к обеду. Елизар остался недоволен такой любезностью, но промолчал - великая княжна же!.. В этот миг я в полной мере осознала слова Юлианы про языческие правила. С ней будут считаться. Со мной - нет.

Мысли, неприятные, раздражающие, накрыли меня с головой. Ещё больше меня бесил цветущий вид Юлианы - княжна мечтательно глядела в окно и поглаживала пышную розу из сада Верданских. Если честно, Юлиана показалась мне намного сложнее Феликса. Из властной княжны и немного "зелёного" княжича с хитрыми глазами выходила странная парочка... хотя не мне судить.

Мне бы со своей жизнью разобраться.

Людей в театре прибавилось, что внушало некую надежду. Но Ник, глядя на собравшихся, только кривился. Когда прибежала Марьяна, румяная и запыхавшаяся, он и вовсе отвернулся.

- Если наша "прима" будет так опаздывать, то премьеру можно смело переносить на осень!

- Если ты продолжишь задирать Марьяну, - с ехидцей промурлыкала я, - то мне обязательно покажется, что ты к ней неравнодушен!

Ник ошарашенно покосился в мою сторону... и расхохотался.

- Слушай, красивая, а ты точно при женихе? - отсмеявшись, спросил он. - Я бы приударил, а?..

- Негодяй! - я шутливо ткнула его веером в плечо. И резко подобралась, когда в спину прилетело ледяное:

- Наша птица Сирин уже вовсю... заводит знакомства?..

Темногорский. Сегодня он выглядел совсем как директор театра. Как приличный директор, с головой окунувшийся в чернила и бумажную работу. Удлинённый пиджак сумеречного цвета был наглухо застёгнут на все пуговицы, и даже воротник поднят! Я бы подумала, что Темногорский перепутал пиждак с мундиром, но наряд директора лежал строго по фигуре, подчёркивая широкие плечи и плоский живот. Зато брюки и начищенные туфли были самыми классическими, черными - видно, моду на пёструю клетку Темногорский не поддерживал. Вдобавок у директора оказались глаза-хамелеоны. Сейчас, под пиджак, они были стальными с ярким фиолетовым отливом. Интересно, какие они сами по себе? Серые или серо-синие?

Господи Великий, почему я вообще размышляю о его глазах?!

- Не волнуйтесь, господин Темногорский, с вами я сближаться не планирую, - полностью развернувшись к нему, я закрыла веер с громким стуком.

Он даже бровью не повёл, рассматривая меня с каким-то непонятным удовольствием.

- А придётся, - и дождавшись, пока в зале наступит полная тишина, добавил, - я решил, что временно мы будем читать за друзей героя. Ясинский считает, что репетиции откладывать нельзя, времени мало, а работы много. Что скажете, птица Сирин?.. Это ведь нужно в первую очередь вам.

- Но участие в спектакле не входит в обязанности директора, - Ник заслонил меня собой, - фон Яссон был постоянно занят и приходил только на финальный прогон. К тому же, Сена аристократка, ей нельзя играть на сцене!

Да, Сена у нас просто мастер маскировки!..

- Я не говорил, что выпущу Сирин на сцену, - на удивление спокойно парировал Темногорский, - пока мы будем лишь помогать с репетицией.

- Хорошая мысль, - задумчиво согласился Ясинский, подходя к нам, - когда успокоится скандал с фон Яссоном и убийством, народ подтянется. Я написал в свой театр в Шах-Ашен, может, кто-нибудь да приедет. Потом ещё в газеты объявление дадим. Что ж, раз решили, давайте начинать.

Стиснув зубы, я забрала протянутый Темногорским сценарий.

17

Незаметно пролетела неделя. Когда князь Снежан заговорил о воскресной ярмарке, я даже немного вздрогнула. Воскресенье?.. Завтра уже воскресенье?!

Наверно, я выглядела слишком глупо, потому что дядя, сидевший напротив, громко хохотнул:

- Совсем ты с курсами пропала, Сенушка! Как вас гоняют-то, несчастных!

Я действительно держалась на одном упрямстве. Театр тянул из меня силы похлеще всякой нечисти. Мы проводили на ногах целый день, с небольшим лишь перерывом на обед. За спокойным характером Ясинского скрывалась натура маньяка! Он работал, кажется, круглые сутки. Ник, приходящий к десяти утра, каждый раз заставал Ясинского в театре, вносящим очередные правки в сценарий.

Никто не лез в сюжет моей пьесы, но до формата постановки её стоило шлифовать и шлифовать. К тому же, начитавшись книг о зарубежных театрах, я разделила одну историю на три части, и это тоже следовало учесть.

Июнь в столице - самый комфортный месяц, без дождей и удушающей жары. Именно в июне проходил летний театральный фестиваль, когда аристократия и мещане ещё не разъехались по дачам и усадьбам. Суть идеи, которую я подчерпнула из книг, была в том, чтобы в неделю труппа давала новый спектакль и один повтор. Всего спектаклей было три, связаных общей канвой сюжета. Три постановки - три расследования, но отношения героев и страшная тайна нитью тянутся до самого конца. Ясинский отнёсся к новому формату как к лютому безумию, но вызов всё же принял. Тем более, после простоя и скандалов Юлианскому театру было необходимо что-то эксклюзивное.

Сложнее всего приходилось Нику и Марьяне. Оба уже слегка напоминали упырей, но на сцене... Честно говоря, увидев их дуэт на первой репетиции, я была в восторге! Ник - прирождённый актёр, а Маря словно чувствовала свою героиню, понимала её стремления, страхи. Натянутость их отношений, недомолвки, опущенные глаза и злость - ребята играли так, будто они пережили это лично.

Мы с Ясинским и Мииром даже похлопали. Темногорский же выдал задумчивое: "интересно" и незаметно покинул зал. Хотела бы я знать, что скрывалось за этим "интересно"!.. Понравилось ему или нет? Без бокала вина не разберёшься.

Мы до сих пор общались как кошка с собакой. Он насмехался, а я с переменным успехом прикусывала язык, вспоминая наставление Юлианы. Одним своим бодрым видом Темногорский меня раздражал. Конечно, на репетициях он бывал нечасто, но обязанности директора с язычника никто не снимал.

Я мелочно подозревала директора в саботаже своих обязанностей.

- Сена! Сена, девочка моя, ты в порядке? - маменька ласково погладила меня по плечу, но в её глазах плескалась тревога. Очнувшись, я смущённо опустила ресницы.

- Прошу прощения, не выспалась. Вы о чём-то спрашивали? - я обвела взглядом сидящих за столом. Феликс подмигнул мне и повторил:

- Вчера Юлиана передала тебе послание, - он указал на лакея, который замер у моего плеча, - смотри скорей!