Темнейшая судьба - Джена Шоуолтер Страница 22

Это казалось немыслимым.

— Ты? Неуверенная в себе?

Минута прошла в тишине.

— Кстати, — сказала она, — оазис появился не из крана.

Хотя он был разочарован, но позволил сменить тему без комментариев.

— Откуда же он появился?

Она провела кончиками пальцев по листку.

— Эта реальность благодарит меня за то, что я приехала сюда, принося красоту, мир и любовь. А также за то, что я подвергаюсь жесточайшему наказанию, если мои желания не исполняются. И принимаю это, — воскликнула она, раскинув руки.

Словно в подтверждение ее слов, распустились новые цветы.

Он не хотел очаровываться этим, ею, но… несомненно был очарован

— У нас же перемирие в разгаре? — спросила. — Мне нужно услышать, как ты говоришь эти слова.

— У нас… да.

— Отлично. — она схватила его одной рукой за предплечье, а другой указала куда-то высоко над их головами. — Это должно быть у меня. Как мой союзник, ты обязан мне это принести.

Неважно, что послужило причиной прикосновения — оно его обожгло. С колотящимся сердцем он проследил за линией ее вытянутого пальца, но не обнаружил ничего необычного.

— Что я должен принести, богиня? — чем бы это ни было, Брохан достанет его, какого бы труда это не стоило. Потому что… просто потому что. Ему не нужно было ни перед кем оправдываться, и меньше всего перед самим собой!

— Вишнево-красный плод высоко-высоко на дереве. Видишь? — она повернулась к нему всем телом и захлопала ресницами. Солнечный свет омыл ее безупречные черты, окрасив кожу золотым сиянием. — Сорви его для меня. Помоги утолить мой голод.

Он сглотнул. Такой удивительный фрукт? Не в силах сопротивляться ей… в этом, только в этом… он расправил крылья и взлетел, протягивая руку.

— Не этот, — закричала она. — И не этот. Нет. Неа. Брохан, ты вообще слушал, когда я описывала объест своих желаний? Я сказала «вишнево-красны», не «мерло», «алый», «яблочный» или «гранатовый». Нет, не «сангрия» или «смородиновый». Да! Вот. Вот тот.

Она определенно знала, чего хотела. Это всегда его в ней восхищало. Эту черту он заметил сразу. Она смотрела на МакКадена и не отводила взгляд ни на секунду. Пока не покорила его.

Нахмурившись, Брохан сорвал фрукт, какой было указано, затем опустился на ноги и протянул ей подарок.

С ослепительно-яркой улыбкой она приняла его и сняла кожицу, обнажив пухлые серебристые ягоды с крупной косточкой.

— Они такого же цвета, как твои глаза. Такие прелестные.

Его хмурое выражение исчезло, когда он моргнул.

— Тебе нравятся мои глаза?

— Очень. — к его удивлению, она предложила ему первую ягоду, как своего рода плату.

Яд? А не все ли равно? Когда он открыл рот, не в силах противостоять искушению, она положила фрукт ему на язык. Брохан сомкнул губы вокруг ее пальцев и стал сосать, сладость пробудила его вкусовые рецепторы.

Ее зрачки расширились, а губы приоткрылись. Затем Виола усмехнулась.

— Распутный зверь.

Мышцы рефлекторно сжались. Желание заключить ее в объятия грозило лишить его мужества. Все в этой женщине соблазняло. Как будто она была создана для него.

Что если она была его парой?

Он скрипнул зубами. Сколько раз другие испытывали к ней подобные чувства?

— Если бы ты мог заполучить любую женщину, — сказала она, когда они продолжили прогулку, разделяя и доедая фрукт, — кто бы это был и почему я? Ожидаю услышать три основные причины. Как минимум.

Ему следует опровергнуть предположение. Если он так поступит, то солжет. А лгут только трусы.

«Сосредоточься на чем-нибудь еще».

— Чем ты занималась всю неделю?

Как и он, Виола позволила без возражений сменить тему разговора.

— Уверена, тем же, чем и ты. Представляла все то, что ты хотел бы сделать со мной, пока принимала душ.

Прямолинейность поразила его прямо в сердце.

— Перестань пытаться вызвать у меня нежные чувства, богиня. Будь честна со мной хоть раз.

— Я всегда честна с тобой, Брохан. — она подмигнула. — Почти всегда.

Эта игривость в ней нервировала его, напоминая о тысяче других вопросов, которые мучили его с момента возвращения. Куда делать ее печаль? Она беспокоилась за своего любимого питомца? Или она тоже бросила его?

— Почему ты начала убирать спальню именно сегодня? — спросил Брохан резче, чем намеревался. Она сделала это в тот же день, когда испытала прилив возбуждения. Это не было совпадением. Что-то случилось.

— Почему это имеет значение? Ты меня бросил, — сказала она, ожесточаясь с каждым словом. — Ты хотел ослабить меня, чтобы я добровольно отдала ключ.

Стыд попытался вспыхнуть с новой силой. «Игнорируй».

— И все же ты окрепла. Как?

Виола самодовольно встряхнула волосами.

— Возможно, я вновь влюбилась в себя. Ты ведь встречался со мной, верно? Мы оба согласны, что нет никого более поразительного.

— Или сексуального, — пробормотал Брохан, не подумав. Его щеки вспыхнули. Возможно, она не расслышала…

Она встала перед ним и прижалась к нему, заставив его остановиться и схватить ее, чтобы его большое тело не придавило ее к земле.

— Я знала, что ты меня жаждешь!

— Я этого не говорил.

— Но ты это имел в виду.

Возможно. Как же хорошо она ощущалась в его объятиях.

— Хочешь услышать мое признание? Ладно. Дай мне ключ, которым ты не пользуешься, и я опишу все свои грязные фантазии о тебе, которые у меня когда-либо были.

Закатив глаза, Виола сказала:

— Во-первых, ты опишешь все своих грязные фантазии, несмотря ни на что. Не сможешь ничего с собой поделать. Во-вторых, кто сказал, что я не пользуюсь ключом? К твоему сведению, мне нравится иметь убежище от легиона моих поклонников.

— Дай мне ключ, спаси МакКадена, и я погашу твой долг передо мной.

Она дернулась — ее охватила паника, прежде чем Виола вновь успокоилась, ведя себя так, словно ничего странного не произошло.

— Я перестану преследовать тебя, клянусь, — сказал он ей, хотя его инстинкты протестовали. Не увидеть ее снова? Не защитить от других угроз?

— Зачем мне расставаться с таким преданным поклонником? — спросила она, казалось, искренне. — Чем больше поклонников, тем лучше, я всегда так говорю.

— Всего несколько мгновений назад ты говорила, что желаешь сбежать от толпы поклонников, — проскрипел он.

— И что? Мне не нужно быть логичной или последовательной, чтобы быть точной.

Его коренные зубы едва не стерлись в порошок. Но раздражение длилось недолго. Зачем мучить себя? Почему бы не насладиться перемирием, пока есть возможность?

Вздохнув, Брохан заключил ее в объятия. Не колеблясь, она положила голову ему на плечо, устраиваясь поудобнее. Нежность ее кожи потрясла его, когда он нес ее ко входу в большую пещеру, изобилующую веточками розовых цветов.

— Может, у тебя и нет