Парфюмерша из Ведьминой Хижины: путь к свободе - Молли Винтер Страница 22

Метла понеслась прочь, оставляя позади ошеломленного Сэма, который стоял, разинув рот, и, наверное, размышлял, не приснился ли ему этот фарс. А я хохотала в полете, адреналин бурлил в жилах — первый день на доставке, а уже такая эпопея! Домой, к Яре, с историей, которая точно поднимет ей настроение.

На следующий день меня ждал новый заказ: банка мази "Молодость на ночь" для старушки Хильды, этой вечно брюзжащей вдовы из деревни, которая обычно проводила дни, шаркая по дому в застиранном фартуке и жалуясь на "этих молодых идиотов, которые ничего не понимают в жизни". Яра предупредила: мазь действует ровно сутки, возвращая не только юную кожу и упругие формы, но и весь тот юношеский максимализм, который делает из скромных бабушек настоящих бунтарок. И проследи, чтобы эта бабуля не сожгла деревню в порыве “жизнь слишком коротка”.

Я постучала в дверь Хильды, и она открыла — сгорбленная, с седыми волосами, собранными в пучок, и морщинистым лицом, похожим на урюк. Ее глаза загорелись при виде желанной банки, и она жадно схватила ее, бормоча: — Наконец-то! Эти кости меня доконают. — Не тратя времени, она намазала лицо и шею толстым слоем — мазь заблестела, как масло на сковородке, — и бац! Воздух вокруг задрожал, как от мини-взрыва, и передо мной стояла не старушка, а 18-летняя дива: волосы рассыпались черными локонами, кожа сияла, лицо было красивое, глаза большие и синие, ресницы черные и длинные.

Хильда уставилась на свои руки, потом на отражение в оконном стекле, и ее глаза расширились от шока и восторга.

— Черт меня дери! — взвизгнула она голосом, полным адреналина и хрипотцы. — Я выгляжу как греховная дама! К черту эту старую развалину — жизнь слишком коротка для скучных старух и их вязаных носков!

Она сорвала с себя фартук, швырнула его в угол, где он приземлился на кошку, — та обиженно мяукнула и удрала, как ошпаренная, — и, полностью забыв, что я все еще стою в дверях, ожидая оплаты за мазь, рванула к шкафу. Но вместо того чтобы сразу нырнуть в одежду, Хильда, в порыве юношеского безрассудства, стянула с себя всю остальную тряпку — старое платье, нижнюю рубаху, все полетело на пол, оставив ее полностью обнаженной. Она замерла перед потрепанным зеркалом, оглядывая свое юное, подтянутое тело с самодовольной ухмылкой: кожа гладкая, формы упругие, без намека на ту дряблость, что мучила ее десятилетиями.

— О боги, — пробормотала она, проводя руками по бедрам и груди, — это же шедевр! Ни складочки, ни обвисания — чистый огонь!

Только тогда она, видимо, вспомнила о моем присутствии и повернулась ко мне без малейшего намека на стыд, выставляя напоказ всю свою "красоту".

— Ну посмотри, Алиша, детка! — воскликнула она с диким блеском в глазах, крутанувшись на месте для полного обзора. — Посмотри, какая прелесть! Ничего не обвисло, все на месте, тугое и готовое к приключениям! Сколько лет я мечтала снова почувствовать себя такой — готовой на все, без этих проклятых морщин и болячек!

Я стояла, краснея до самых корней волос, не зная, куда деть глаза, но Хильда даже не смутилась — магия мази явно выжгла в ней всякий стыд.

Только после этого "шоу" она наконец полезла в шкаф, выудив оттуда тонкое, легкое платье — что-то вроде бального наряда из былых времен, но перешитое наспех. Она втиснулась в него, затянув корсет так туго, что грудь готова была вывалиться наружу при первом же глубоком вдохе, а разрез на юбке обнажал бедро до неприличия высоко. Под ним, конечно, должно было быть белье — но его не оказалось, то ли забыла, то ли решила, что оно лишнее.

— Алиша, — повернулась она ко мне снова, поправляя декольте, которое еле держалось, — ты не поверишь, сколько лет я мечтала о хорошем флирте и… ну, ты понимаешь. А эти веселые кочевники на лугу еще не уехали — они знают толк в жизни, в настоящей, без каких-либо отказов!

Не успела я и рта открыть, как Хильда выскочила из дома, босиком по траве, крича на всю деревню: "Эй, вы, сонные мухи! Просыпайтесь! Я иду зажечь этот мир!" Она помчалась к лугу, где как раз расположился табор веселых кочевников с костром, гитарами и танцами. Я, в шоке, полетела следом на метле, чтобы убедиться, что она не натворит бед. Хильда влетела в круг танцующих, как ураган: схватила ближайшего парня за руку, закружилась в диком танце, хохоча и флиртуя напропалую.

— Эй, красавчик, твои глаза — как звезды, а моя молодость всего до утра, так что давай не тратить время на болтовню! Покажи-ка, на что способен твой темперамент веселого разгульного человека. Я готова разгореться, как костер в твоих объятиях, и не только потанцевать! — кричала она, подмигивая так откровенно, что парень покраснел, а остальные веселые кочевники расхохотались, хлопая в ладоши.

— Детка, с такими формами, как у меня сейчас, я могу устроить тебе ночь, которую ты не забудешь, — добавила она, кружась в танце и прижимаясь ближе, с блеском в глазах, полным похоти и безрассудства. Веселые кочевники сначала опешили от такой прямолинейности, но потом втянули ее в свой вихрь — она топала ногами, виляла бедрами, даже попыталась станцевать на столе, распевая что-то про "свободу и горячие ночи до утра".

Я наблюдала с края луга, чувствуя смесь ужаса и любопытства — эта "бунтарка" была отвязнее, чем все мои полеты на метле вместе взятые, с их кувырками, падениями и случайными приземлениями в кустах с колючками. Но я не улетела сразу: страх, что Хильда в своем новом, гиперактивном состоянии натворит бед и ей понадобится помощь, заставил меня остаться. Я подобралась ближе и спряталась в тени деревьев, чувствуя себя как шпионка-неумеха, и проследила за ней до утра, грызя ногти и молясь, чтобы она не сожгла деревню или не устроила оргию с целым мужским табором.

Хильда, не теряя времени, выбрала себе "жертву" — молодого веселого парня с темными кудрями и улыбкой, которая обещала приключения. Она затащила его за руку, хихикая: "Пошли ко мне, жеребец! Я покажу тебе весь свой опыт!" Они исчезли в направлении ее хижины, до утра оставалось не так уж и долго, я осталась, краснея в кустах, слышала обрывки: голоса, крики, смех и что-то про его "ого-гонь". Ночь прошла в этом ритме — скрип кровати, приглушенные отзвуки голосов и, наверное, парочка сломанных пружин. Я сидела, как на иголках, размышляя: "А если действие мази спадет посреди…