Анна Гаврилова - Путь долга и любви Страница 23

Сердце больно сжимается, воздуха отчаянно не хватает…

О Всевышний… но ведь младшего принца Дурбора не Кирстеном зовут. Имя младшего принца Теридан!

Словно по щелчку пальцев в памяти ещё одно воспоминание вспыхивает — малая столовая, поздний обед и слова улыбчивой старушки Венты: «А я всё думала, что же это за девушка такая, что даже нашего непробиваемого Терри проняло».

Терри! Теридан!!! Богиня, как я могла быть настолько слепа?!

Кира в зале не было, но его приближение почувствовала кожей. Повернула голову в тот самый миг, когда двери распахнулись и на пороге возник он — мой кошмар, мой деспот, мой… любимый.

Всё те же длинные чёрные волосы, забранные в хвост. Мужественный подбородок. Густая короткая щетина на щеках и пронзительно-синие глаза. Тёмный камзол сидит идеально, подчёркивает широкие плечи, чёрная рубашка оттеняет до бледности белую кожу. Кирстен делает шаг, и сердце сжимается опять, а душа… нет, нет, я не выдержу.

Отворачиваюсь, чтобы тут же поймать смешливый, но невероятно тёплый взгляд их величества Вонгарда и услышать несколько неожиданное:

— Ну надо же, Терри тоже явился…

Реплика принадлежит Кристону. Но наследник престола не осуждает легкомысленное отношение брата к официальному событию, нет. Принц забавляется!

Три удара сердца, и тот, кто сводил с ума на протяжении последних недель, оказывается рядом. Я не вижу, потому что не решаюсь поднять глаза, но аромат его парфюма чувствую до того чётко, что начинает казаться — я не в двух шагах, я в его объятиях.

— Ваше величество, — говорит Вонгард, — позвольте представить вам моего младшего сына. Теридан из рода Донтор.

— Рад знакомству, — отвечает Рид, одаривая боевика лёгким поклоном.

Должно быть Кир тоже кланяется, но я не вижу, с ужасом жду следующего неизбежного жеста.

— Моя невеста… — В устах Ридкарда эти слова подобны удару кинжалом в сердце. — Эмелис из рода Бьен.

Я не могу! Не могу!!! Но отпускаю локоть Рида, делаю шаг в сторону и приседаю в глубоком реверансе. Увы, возможности смотреть в сторону больше нет — это слишком неприлично и подозрительно. Мне приходится поднять голову и встретиться со взглядом пронзительно-синих глаз.

Кир спокоен как ледяная статуя. И мне уже начинает казаться — всё, отмучилась! — когда младший принц протягивает руку. Отказать в любезности я, разумеется, не смею.

Шаг вперёд, и моя ладошка в капкане. Прикосновение горячих губ к пальчикам, и реальность сдвигается с мёртвой точки, начинает кружиться. Этот поцелуй более чем формальный, он длится всего три секунды, но мне чудится — вечность.

— Я очарован, — говорит Кир. Голос боевика звучит незнакомо, хрипло, а я… я не знаю, как сдержать слёзы.

Мне удаётся отступить и вернуть ладошку на локоть Ридкарда, а вот отвести взгляд… нет, не могу.

Вонгард, Рид и наследный принц Кристон продолжают ничего не значащую беседу. Придворные и советники, которым предстоит стать свидетелями акта дружбы, гудят как потревоженный рой. У них свои разговоры, свои интересы, свои темы. Кажется, в этом зале молчат лишь двое — я и Кир.

Правда, длится это молчание недолго.

— Госпожа Эмелис, вы бледны. — Голос Кирстена по-прежнему невозмутим, но я всё равно слышу нотки тревоги.

Хочу ответить. Хочу сказать:

— Всё в порядке, ваше высочество. Вам почудилось…

Хочу, но не могу, потому что горло сковал лёд.

— Ваше величество, вы позволите? — Реплика Кира обращена к Ридкарду.

Как реагирует новоявленный король Верилии — не знаю, не вижу. Только в следующий момент моя ладонь оказывается на локте Кирстена, и я запоздало понимаю — меня ведут к дверям, прочь из зала.

Гул голосов становится тише. Конечно, мне следует улыбнуться и заверить верилийцев, что всё в порядке, но я не в состоянии. Единственное, на что хватает сил, — держать лицо и спину.

Лакеев нет. Мы останавливаемся у резной створки. Мне приходится убрать ладонь с его локтя, дождаться, когда Кир откроет двери и, повинуясь жесту, пройти вперёд. Кирстен выходит следом и прикрывает дверь.

В следующий миг боевик подхватывает меня на руки, и в гулкой тишине дворца звучит яростное:

— Целителя сюда! Немедленно!

А я проваливаюсь в первый в жизни настоящий обморок.

Атмосфера, царившая в небольшой, оформленной в золотисто-алых тонах гостиной, была, мягко говоря, нервной. Я лежала на удобном, обитом кожей диванчике и старалась не смотреть на собравшихся вокруг мужчин. На бледного, крайне взволнованного отца, на не менее бледного Рида и хмурую троицу представителей венценосного рода Донтор.

Я пыталась сосредоточиться на другом, нейтральном человеке — на худощавом пожилом целителе, который восседал на стуле и по десятому разу щупал мой пульс. Прояснять ситуацию целитель не спешил…

— Что с моей дочерью? — не выдержал господин Форан.

Мужчина в бледно-зелёном камзоле одарил суровым взглядом сперва меня, после обступивших диванчик аристократов. Потом неодобрительно крякнул и заявил:

— Ничего хорошего, господа.

Папа побледнел ещё больше, Рид нахмурил брови, Кирстен заметно дёрнулся. А я заёрзала и попыталась сесть. Тот факт, что лежу в присутствии двух королей изрядно смущал, но справиться со слабостью, увы, не смогла.

— У госпожи Эмелис жесточайшее магическое истощение, — сообщил целитель. И добавил с особой, предельно мрачной интонацией: — Она на грани выгорания.

Недовольство мужчины в бледно-зелёном камзоле было вполне понятно — магическое выгорание относится к тому типу травм, исцелить которые невозможно. Более того, чем выше уровень дара, тем больший урон наносится здоровью. Выгоревший маг… он в овощ превращается. Не в прямом смысле, а в плане психики.

— Почему это произошло? — спросил Ридкард тихо.

В этот раз суровый взгляд целителя предназначался исключительно мне.

— Госпожа Эмелис, извините, но в данном случае я не считаю себя обязанным хранить врачебную тайну. Если вы не в состоянии избежать подобных инцидентов, то ваши близкие должны знать.

И уже им, в смысле близким:

— Я не менталист, господа. Но даже я вижу на ауре госпожи Эмелис два свежих рубца. Это означает, что за последние полгода эта девушка умудрилась заработать два магических срыва. Два! Понимаете? Причём последний случился всего несколько дней назад.

Лицо отца вытянулось, лицо их величества Ридкарда Первого из рода Неран — тоже. А мужчины из рода Донтор дружно поджали губы и вконец посуровели.