Ирис Белый - Белая волчица [СИ] Страница 23

  Тогда он встал и подошел кровати, а в следующий момент, не реагируя на мое сопротивление, подхватил меня на руки, вернулся к стулу и посадил меня к себе на колени.

  - Нет - вскрикнула я, пытаясь вырваться и ударить его побольнее одновременно, но он только крепче сжал меня не давай шевелиться.

  - Успокойся, пока ты детям не навредила! - прикрикнул он голосом альфы, и я замерла, с ужасом глядя через плечо в его глаза и видя, что он способен на все - Вот так и сиди! - добавил он и его руки стали ласкать мое тело.

  - Отпусти меня! - снова взмолилась я, чувствуя, как тело предает меня, отзываясь на его нежны прикосновения. Он не трогает мою грудь и между ног не лезет, но руки скользящие по моим рукам, животу и шее заставляли мои глаза закрываться, а тело наполняться желанием - Зачем ты это делаешь?

  - Чтобы ты, наконец, поняла, что ты моя - ответил он, и его рука задела сосок, вырывая мой вскрик удовольствия.

  - Ненавижу! - бросила я, но моя голова уже легла на его плечо, а стоны все чаше прорывались на свободу - Как же я тебя сейчас ненавижу!

  - Знаю! - ответил он и повернув мою голову к себе, накрыв одновременно мои губы и грудь губами и рукой, а я рассыпалась на миллион частей.

  Когда я пришла в себя, я все еще сидела на его коленях, а его пальцы ласкали шпики моей груди, я думала, что сейчас усну, но стоило его руке прикоснуться ко мне между ног, и о сне я просто забыла. Новый стон вырвался из меня, а тело выгнулось, стремясь быть к нему ближе.

  А потом будто ушат холодной воды были слова.

  - В ту ночь ты была ненасытна, а я пытался сдержаться, так как волновался, что ты не высыпаешься последнюю неделю. Утром ты убежала ни свет не заря, а я решил поработать, а заодно решить кое-какие дела своей стаи. Я безумно скучал по тебе, когда тебя нет рядом и поэтому, когда пришла одна из твоих маленьких подопечных, я был просто счастлив.

  - Замолчи! - закричала я, пытаясь закрыть уши руками, но он схватил мои руки и, отняв от ушей сказал.

  - Видать, твои руки надо занимать, иначе не получается! Поласкай себя.

  - НЕТ - замотала я головой.

  И тогда я почувствовала, как он меняет позицию и тут же ощутила его между ног.

  - Так что, поласкаешь себя или это сделать мне?

  И я сдалась, но стоило мне ощутить удовольствие, я тут же услышала его слова.

  - Девочка передала мне записку, в которой ты обещала мне что-то показать и просила срочно прийти на поляну. Когда я туда пришел, там была скатерть, на которой стояла еда.

  И он снова замолчал, а я, зная, что мне нельзя останавливаться продолжала прикасаться к себе, ненавидя его и себя за это.

  А дальше было тоже, что и накануне. Он довел меня своими пальцами до пика наслаждения, вымыл, уложил в постель и я снов уснула.

  Моя жизнь превратилась в подобие ада. Он приходил почти каждый вечер, и каждый раз рассказывал мне кусочек истории, доводя до блаженства и одновременно сводя меня сума, от душевной боли. Он ни разу не взял меня, только пальцами и то крайне аккуратно. Но самое страшное было днем, когда я, оставаясь одна, начинала вспоминать его слова и то, что видела сама и все чаще я начинала сомневаться, а то ли я видела, или все же мои глаза меня обманули?

  В какой-то момент, я решила попытаться поймать его на лжи и в очередной раз истязаний, на моменте о записке вдруг спросила.

  - И где же эта записка и была ли она вообще?

  Была! - ответил он мне тогда и сделал то, чего раньше не делал, довел меня до блаженства раньше, чем закончил свой отрезок истории - Завтра ты ее увидишь! - добавил он, относя меня в ванну, после чего вымыл и уложил спать.

  И он ее принес, перевернув мой мир с ног на голову. Неужели он говорит правду? Возможно ли такое и если да, что же я натворила с нашей жизнью? Именно эти мысли мучают меня с того дня, ведь именно в тот день, когда он принес ту записку, им была закончена его история. А больше ко мне он не приходи.

  Неделя! Ровно столько я его не видела. Я думала, что пытка это когда он, унижая меня, заставляет ласкать себя, или когда спускает с небес своим рассказом, но на самом деле пытка это когда ты остаешься одна, без него в последние недели беременности. А все, что у тебя есть это повитуха, из которой и слова лишнего не вырвешь, а на уме только две мысли хочу, чтобы он был тут и неужели я ошиблась. Я медленно сходила сума даже стала спать, чтобы быстрее время прошло, а в день родов я проснулась от резкой режущей боли в животе.

  Спросонья я не поняла, что происходит и почему кровать мокрая, только осознала, что болит живот и испугалась за малышей, а потом уже, когда попыталась сесть и схватилась за живот от очередной схвати я уже закричала, зовя повитуху.

  Дальше я помню обрывками. Усиливающаяся боль и голос повитухи, требующий, чтобы я тужилась. Ощущение как я теряю силы. Потом мне кажется, что я не могу родить, а мой малыш где-то застрял и не шевелиться во мне, и страшное понимание, что я больше не могу, нет сил его выталкивать, и мой отчаянный зов Вульфа.

  Мне было плевать, кто меня слышит, боль была такой, что я глаз не могла открыть, и я кричала во всю глотку, зовя его по имени и ненавидя его одновременно за эту боль.

  А потом резкий приток сил и тихий и такой любимый голос.

  - Все хорошо милая! - говорил мне Вульф - все будет хорошо, просто ты только тужься, я рядом я приму их, но ты должна мне помочь!

  - Я тебя ненавижу за это! - шепчу я и начинаю снова тужиться, выталкивая своего малыша и одновременно крича от боли.

  А дальше детский крик и снова боль, будто я и не вытолкала его. И снова руки повитухи сжимают мои и снова он просит тужиться и снова его руки дают мне энергию, при этом не забывая увлажнять мокрой тряпкой разгоряченное тело. Я же могу только хрипеть из-за сорванного голоса и тужиться, молясь, чтобы все поскорее закончилось. Новый детский плач был для меня спасением и радостью.

  Я была настолько усталой, что даже не обратила внимания, на то, что Вульф положил мне детей, на живот. Я не замечала и не слышала их слов, когда их снова забирали, и даже не обратила внимания, что меня обмывали, а потом разминали мою грудь. В себя я пришла от прикосновения к моей груди детских губок и только тут ощутила, что мои руки держат малышей, а они сосут мою грудь.

  Открыв глаза, я увидела две маленьких темноволосых головки, которые припали к моей груди, и такая нежность охватила меня, что я, забыв о мучениях через которые прошла, могла только смотреть на них и любоваться ими. Я аккуратно чтобы не уронить их или не навредить им погладила их головки пальцами, испытывая при этом огромную нежность, любовь, тепло и отчаянное желание защитить и уберечь их. Весь мир исчез, остались только мы втроем, а потом я услышала его слова.