Невеста из знатного рода (СИ) - Жданова Алиса Страница 23

Сделав глоток вина, я внезапно поняла, что теперь могу не опасаться приворотов — император не решится подливать мне что-то, если у меня такая реакция. Конечно, если я нужна ему живая.

— Мэй, съешь что-нибудь, — обратился ко мне Хесо, и я только сейчас поняла, что от волнения совсем забыла о еде, и нетронутые блюда передо мной давно остыли.

— А… что это? — Передо мной стоял горшочек с непонятной студенисто-белой массой. Я опасливо ткнула в нее палочкой, и она задрожала.

— Это ласточкино гнездо, — опередил дракона император и одним глотком прикончил свое вино. Вид у него был странный: глаза лихорадочно блестели, на бледном лице расцвел румянец. Словно он шагнул на ту дорогу, с которой невозможно свернуть, и это его пугало и будоражило одновременно.

— Мэй не ест такое, — скучающим тоном отозвался дракон, и бывший скромный чиновник тут же сделал неуловимый жест:

— Унесите! Госпожа Мэй такое не ест.

Мне тут же поменяли тарелку, и теперь передо мной оказалось более привычное мясо с грибами. Странно, я думала, то, что в империи едят ласточкины гнезда — это сказки, а оказалось, нет. И почему оно было больше похоже на студень, чем на гнездо? Где ветки?

Пока я радовалась, что гнездо есть не пришлось, между мужчинами завязался разговор. Император, обаятельно улыбаясь, рассказывал про последние оперные постановки и планировал, какую труппу пригласить во дворец для выступления, затем перескочил на поэзию и картины. Хесо отвечал ему вежливо, но без особого энтузиазма, а я внезапно поняла, как император смог привлечь столько союзников и занять трон: он понимал людей. Он видел, кто что из себя представляет, мог угадывать настроение по малейшей смене интонации и умел располагать к себе. Мне вдруг подумалось, что я для него — как простейшая кукла-марионетка, и он точно знает, за какую ниточку потянуть, чтобы я сделала то, что ему нужно. Так чего же тебе нужно, император — кукловод?

27

Я надеялась поговорить с Хесо перед сном, но после ужина меня чуть ли не под конвоем проводили в мои комнаты император и его свита, а Хесо отправился в противоположную сторону, в северную часть дворца. Появление императора во внешнем дворце вызвало страшный переполох, все тут же забегали, торопясь убраться дороги. Фонарь в руках идущей впереди Фэй Яо мелко дрожал, и она едва не запнулась от страха и осознания своей важной миссии — освещать путь самому императору. Собственные слуги правителя брели следом за нами под руководством Бин Бина. Все это что-то означало: то, что меня провожали, то, что фонарь несла Фэй Яо, а не слуги императора, но что, я не могла понять, потому что не знала местных обычаев, и меня это дико злило.

— Благодарю за заботу, ваше величество, вам не стоило так утруждаться, — решительно остановившись в нескольких шагах от своих дверей, я развернулась к императору и поклонилась.

— Это поклон, который совершают обычные подданные империи, — мужчина смерил меня нечитаемым взглядом. — Придворные дамы выполняют другой поклон, — он лишь поднял взгляд на Фэй Яо, и девушка тут же шагнула вперед и присела в некотором подобии реверанса, сложив руки перед собой и опустив голову. — Вам следует изучить дворцовые распорядки, — хотя я только что думала о том же самом, я не могла удержаться и не спросить:

— Полагаете, они мне понадобятся? Я лишь временный работник, который исчезнет, едва вы перестанете во мне нуждаться.

— Изучение языка — сложный процесс, — мужчина тонко улыбнулся. — Могут потребоваться годы. Приятных снов, Мэй.

Годы…ничего не видя перед собой, я присела в реверансе, постаравшись скопировать позу Фэй Яо. Однако, когда я подняла голову, император все еще стоял передо мной. Его взгляд был направлен прямо мне в лицо, и я уставилась в ответ, не решаясь уйти без разрешения.

— Ваши глаза — как небо, — неожиданно произнес он, чуть подавшись вперед, и я непроизвольно отшатнулась. Свита сзади него жадно тянула шеи, пытаясь разглядеть, что происходит, а стоящая неподалеку Фэй Яо сделала крошечный шаг ко мне, чтобы было лучше слышно.

— Благодарю, — нервно отозвалась я. Он собрался сказать что-то еще, но посмотрел на мое настороженное лицо, на зрителей вокруг, и, не произнеся больше ни слова, развернулся и зашагал назад. Я выдохнула и на миг прикрыла глаза.

— Император сказал, что у вас — глаза, как небо! — в полнейшем восторге зашептала мне Фэй Яо, подхватывая меня под локоть и уволакивая в комнату с целеустремленностью ледокола, — он никогда никому такого не говорил!

От волнения ее голос срывался на писк, словно это ей только что отвесили комплимент.

— Может, потому, что вокруг него больше нет иностранок, которым можно вешать лапшу на уши, — буркнула я себе под нос. Меня слегка потряхивало от волнения. Если раньше я опасалась императора, то теперь я просто банально боялась его. Потому что… в гарем все-таки не хотелось. Я представила, как его бледные руки протянутся ко мне, как он коснется меня, притянет к себе и поцелует холодными губами, и от страха ноги сами собой подкосились. Он не был старым или безобразным, но… он вызывал во мне лишь желание убежать подальше и спрятаться понадежнее.

— Фэй Яо, а… если его женам передадут его… комплимент, их это не расстроит? — спросила я. В прошлый раз император даже не делал мне комплиментов, просто посмотрел с интересом, и я оказалась в платье, за ношение которого можно лишиться некоторых важных частей тела. Если женам нового императора что-то расскажут, по дороге присочинив подробностей, то последствия для меня могут быть самыми печальными. Например, в моих вещах вдруг найдут любимый яшмовый перстень императрицы, пропавший накануне.

— Женам? — рассеянно переспросила она, вытаскивая из шкафа стопку полотенец, — каким женам? У него их нет.

— Как нет? — я так удивилась, что даже вынырнула из своего практически сомнамбулического состояния. — Он же. император!! У него должен быть целый гарем жен и наложниц!

Поколебавшись — желание посплетничать явно боролось в Фэй Яо с желанием поскорее справиться со всеми делами и лечь спать — девушка все же подсела ко мне на кровать.

— Да, у него был гарем, — оглянувшись, хотя в комнате никого не было, зашептала она, — жен набрали, еще когда он был просто седьмым принцем, как положено. Но… они все погибли.

— Как? — выдохнула я. — Все?

— Все тридцать человек, — кивнула девушка. Ее лицо осветилось тем удовольствием, которое получает человек, живущий в замкнутом пространстве, когда к нему попадает гость издалека, которому можно пересказать все надоевшие старые сплетни, — Оказалось, что одна наложница влюбилась в императора так, что потеряла голову, и отравила всех других девушек в гареме одну за одной, — она произнесла эти слова медленно и отчетливо, широко раскрыв глаза. Я почувствовала невольный холод от новостей о таком злодеянии.

— Потом ее, конечно, нашли и казнили, — продолжила Фэй Яо. — Ну она и вопила! Так и не созналась, что это — ее рук дело. Говорят, — тут она придвинулась ко мне, и ее шепот стал еле слышен, — что по коридорам внутреннего дворца до сих пор бродит ее призрак в белом погребальном наряде.

— Какой ужас! — я невольно вздрогнула от ужаса, когда ночной ветерок колыхнул светлые занавески.

Опомнившись, Фэй Яо откашлялась и фальшиво заверила меня:

— Впрочем, мало ли что люди болтают.

— А разве император не набрал себе новый гарем? — спросила я. Все-таки он — правитель, и он должен обеспечить стране наследников.

— Нет, — подхватив одной рукой полотенце, а другой — тонкий халат для сна, девушка повела меня к прячущимся в глубине комнаты дверям в купальню. — Он все еще соблюдает траур из уважения к погибшим женам, — это было произнесено с гордостью и тем придыханием, которым сопровождалось у Фэй Яо любое упоминание о императоре.

Мне же вдруг стало его жалко — потому что я представила себе, как он живет в своем дворце совсем один, с летающим по коридорам жутким призраком бывшей наложницы и верным слугой. Кстати, о слуге…