ЛВ 3 (СИ) - Звездная Елена Страница 23

Вскинул голову купец, на меня потрясенно, неверяще глядя, да только… он меня уж давно знал, знал, что лгать не стану. Знал и слова мои принял. Поклонился вновь, развернулся да побрел обратно к моровикам. А бадзул один, уж до чего бадзулы-то хоть и народ злой и никому не сочувствующий, к нему подлетел, да и повел купца к столу, за плечи придерживая. Настоящее горе, его ведь даже бадзуллы чувствуют.

И тут из темноты прозвучало:

— С купцом поговорила, а со мной словом когда перекинешься?

Повернула я голову на звук, смотрю а сидит на бревне аспид. Сам сидит. С ним ни снеди какой, ни вина, ничего. Один сидит. Явно меня ждет.

— И с тобой словом перекинусь, — вздохнула я, — как же не перекинуться-то. Браслет отдай.

Медленно аспид поднялся, медленно ко мне подошел, медленно надо мной, крепко клюку сжимающей согнулся, да глядя мне в глаза, прямо в лицо и выдохнул ледяное:

— Нет.

Помолчала я, по сторонам поглядела, думала может леший рядом и всякое такое, но никого не было, видать леший с Лесей да Яриной сейчас разговаривал, а аспид взял да и добавил:

— Никогда.

И нехорошо мне стало. От вида его, от глаз змеиных, а пуще от осознания, что коли сам не снимет браслет — я его снять не смогу. Да даже с рукой не отпилю, по сути. Один выход есть — убить. Да и то ведь не выход.

Что ж, постояла я, подумала, да решилась на поступок подлый, неправильный, нехороший. Нет, оно, конечно смотря с какой стороны нехороший — если сравнить с убийством аспида, дабы браслет снять, то поступок был очень даже приличным. Но если по совести, по правде… Аспид ведь маг. С магами связан, и я о том уже доподлинно знаю. А еще я знаю, что аспид сына горячо любимого потерял, из-за чужой алчности, из-за чужой жестокости… А смогу ли я поступить жестоко?

— Отдай браслет, добром прошу, — произнесла, в глаза его змеиные глядя.

Глаза лишь прищурились гневно.

— Отдай, — повторила с нажимом.

— Отбери, коли сможешь, — с вызовом ответил аспид.

Не смогу, и ему о том ведомо. Не смогу убить его, никак. А вот поступить жестоко мне теперь придется.

Вскинула подбородок, совесть свою не слушая, и слушать не желая, да аспиду жестоко соврала:

— Если отдашь, то сына твоего из мертвых подскажу, как вернуть можно.

Замер господин Аедан. Выпрямился, да такой прямой стал, словно штырь проглотил. На меня в полумраке глядит, глаза синим светом светятся, лица так-то не видно, но ярость она словно в воздухе разливается. А я… жду я. Ответа жду. По больному ударила, он мне сердце открыл, правду сказал, а я ударила. Подло ударила. От подлости той на губах горечь, самой горько, а делать то нечего, и другого выхода у меня нет. Зато оправдание имеется — вот он мой шанс, выяснить, правда ли то, что маги в Гиблый яр не просто так отрядами шли, страшной смертью погибая. Правда ли, что знали о кругах чародейских, что мертвых в живых обратить могут. И вот теперь я ответ ждала — коли знает аспид обо всем, тогда согласится сразу. А коли нет — спросит о чем я вообще. И я все понимаю, все ведаю, а в глаза его змеиные гляжу с тоской немой, да с мольбой, что никогда не прозвучит. Только хочется, так хочется, чтобы он сейчас спросил язвительно: «Ты о чем, ведьма?».

Спроси, аспид, пожалуйста, спроси. Тогда надежда во мне останется, что и Агнехран не ведает ничего, что не ради кругов чародейских живительных он помогал мне во всем. Спроси… пожалуйста… спроси…

Но секунда шла за секундой, а аспид молчал.

Я содрогнулась, подол-то у платья был мокрый, а аспид все так же молчал.

Он, похоже, и дальше бы молчал, но заметив, что холодно мне, лишь тогда тихо сказал:

— Веся, браслет я тебе не отдам. Никогда и ни за что. В избу иди, продрогнешь.

Вспыхнул круг алхимический, исчез в нем аспид, а я осталась стоять.

Он знал. Знал о круге. Раньше-то только предполагать можно было, а вот теперь все точно обозначилось. Он знал. И все маги знали. И Агнехран, стало быть, знал тоже. Дьявол оказался полностью прав.

До избы я не дошла — добрела, как будто брела во мраке. С трудом по ступеням взошла, дверь открылась со скрипом, а вот опосля звон да дребезжание раздались — звало меня блюдце серебряное, моего ответа требовал кто-то настойчиво.

Я к столу подошла, по блюдцу яблочко наливное пустила, да и вздрогнула, увидев глаза синие, такие синие, как небо летнее перед грозой. Синие и злые. Несколько мгновений я на Агнехрана смотрела, а затем молча перевернула блюдечко, связь разрывая. Оно задребезжало вновь, требовательно и гневно, но я яблочко наливное взяла, окно распахнула да и как запустила яблоко в то окно изо всех сил.

— Ай! Больно! — раздался голос кого-то из пирующих.

Быстренько окошко закрыла и сделала вид, что это вообще не я тут яблоками кидалась. А на дворе-то прогремело:

— Кто?! Кто посмел? Кто яблоко в меня швырнул?!

А я смотрю — у меня на столе еще цельное блюдо с яблоками-то. Недолго думая окно снова открыла, да и как есть, все яблоки выбросила вместе с блюдом медным.

— Ааа, — протянул кто-то из пирующих, — так это закусь была.

— Ага, — ответила нервно, — угощайтесь на здоровье!

И окно захлопнула.

Опосля постояла, в стол руками опираясь, да чувствуя как сжимается, как болит сердце ретивое… и ведь знала, точно знала, что маги они такие, все знала я, а все равно больно.

Дверь тихонько открылась, шмыгнул Тихон, еды мне принес, а вместе с едой неожиданно и яблоко. Наливное. Цельное.

— Кто яблоко дал? — спросила сурово.

Домовой плечами пожал, да и ответил простецки:

— Дык, это, господин аспидушка и дал самолично, сказал, что оно тебе зело надобно.

Значит аспид и Агнехран действительно в сговоре. И это подтвердилось. Я взяла яблоко, нож со стола — два движения и на стол опадают четыре ломтика, а блюдце перестает дребезжать-трезвонить.

— Сомневаюсь, что яблочко-наливное для разрезания было передано, — высказался Тихон.

— А вот я уже ни в чем не сомневаюсь, к сожалению, — тихо ответила ему.

Домовой постоял, посмотрел на меня, головой покачал, да и вышел, осторожно дверь за собой прикрыв.

Я руку протянула, и оплело дверь лианами-кореньями, да так плотно, что срослась та со стеной, следом я и окно запечатала.

А затем опустилась на пол как была. Платье мокрое, в глазах слезы, в груди понимание, что вот меня и использовали… снова. И ведь догадаться было не трудно, стоило лишь сопоставить все факты.

Я знала магов, слишком хорошо знала. На первом месте у магов была власть, на втором — познание. Они учились всегда, никогда не прекращая обучаться в принципе. Даже Ингеборг, ставший архимагом, два часа в день тренировал тело, еще два — голову. Чтение, изучение, познание — маги не останавливались никогда. И восемнадцатилетний и восьмидесятилетний маг каждое утро уделял время учебе. Это позволяло им сохранять ясность мышления даже в самом почтенном возрасте, но у подобного была и иная сторона — изучение чего-либо становилось страстью магов. Так могли бы маги спокойно пройти мимо знаний чародеев? Нет. Никогда. Отряд за отрядом отправлялся в Гиблый яр. Учитывая то количество магов, что я перенесла на опушку леса, и, зная о тех тварях, в которых превратились маги, которым не повезло просто сдохнуть, я догадывалась, что отряды магов в этот лес вступали и до Агнехрана. Вступали бы и после, погибни он. А еще маги славой делиться не привыкли, от того, видать, и отправился охранябушка погибать в ту ночь стремясь с собою вместе и страшную тайну Гиблого яра в могилу унести. А я, дура, следом сунулась, волков своих на смерть верную повела, своей жизнью неоправданно рискнула, артефакты все что были потеряла, а теперь вот и последний мой — браслет обручальный, и его лишилась по глупости.

А еще я абсолютно точно знала, что ни аспид, ни лорд Агнехран никогда не позволят мне уничтожить наследие чародеев, особенно столь интересное, и столь, как они ошибочно полагают, могущественное. А я, как новая хозяйка Гиблого яра никогда не позволю никому открывать врата в мир живых или мертвых в моем лесу. Особенно, если учесть, что через те врата могут пройти такие твари как навкара. Или навкары… Навкары лес губят хуже, чем гниль черная. Да и не только навкары. Если в центре Гиблого яра всякая нежить появляться может беспрепятственно, тогда мне бой за этот лес никогда не выиграть. Дыру следует заделать и как можно скорее. А до тех пор, пока не узнаю как — со злом этим только Заповедная чаща и справится. Она мои зубы, клыки и когти, и ей теперь оборону придется не только по периметру леса держать, но и в центре, уничтожая все, что рискнет из чародейского круга появиться.