Милена Завойчинская - Высшая Школа Библиотекарей. Хроники книгоходцев Страница 24

— Ну вот, все готово, — указала на строение рукой темная фея. — Потолки высокие, дракончики смогут подрастать тут до тех пор, пока не встанут на крыло.

Внутри помещение делилось на две части. В одной, хозяйственной, стояли бочки с водой и металлические ящики. Вторая, большая, часть ангара была полностью пустой, если не считать каменного бассейна с невысокими бортиками у дальней стены. Дно его покрывала мелкая галька размером с гречневую крупу, чтобы и мягко, и огнеупорно. При этом помещение тоже явно было зачаровано и утеплено, так как внутри совершенно не ощущался холод. Ведь впереди зима, место гнездования дракошек должно быть комфортным.

— Магистр, с чего начнем? С яиц или со Змея Горыныча? — спросил Карел, тщательно все осмотрев.

— С яиц. Ваш Змей, Золотова, обладает крайне паскудным характером. Но, возможно, если он увидит яйца, у него сработает древний инстинкт. Гарантий, разумеется, нет, он все ж таки фантом, а не живое существо. Но как-то с ним договариваться придется, — усмехнулась преподавательница и легкой походкой направилась к бассейну.

Мы последовали за ней и проследили за тем, как по мановению ее руки непосредственно над дном открылся маленький точечный портал. Аннушка легко поманила пальцем, и оттуда выплыло сначала одно яйцо и аккуратно легло на гальку, следом за ним второе и пристроилось рядом.

Я с интересом смотрела на насильно врученных нам с Карелом будущих рептилий. Крупные бледно-голубые яйца с серебристыми прожилками выглядели точно так же, как и год назад. Хотя, о чем это я? Они же в стазисе, что с ними могло случиться?

— Кира, встречайте, — обронила магистр Кариборо и открыла еще один портал, но уже в центре помещения.

Заклубилось марево, из которого донеслись голоса:

— Ой, мне малым-мало спало-о-ось, — выводил чистый тенор.

— Меньше надо было пить! — ответил ему бас.

— Да! Меньше, а то мне мало досталось! — с укором произнес некто хрипатый.

— Ой, да во сне привидело-о-ось! — не обращая на них внимания, пропел тенор.

— Нет, вы посмотрите на этого бесстыжего! Мало ему спалось, да еще и сны виделись! — ехидно прокомментировал басовитый тип.

— Да! Всю ночь песни горлопанил, нам спать не давал, а сны-то видел! — поддержал охрипший голос.

— Мне во сне-е приви-и-дело-ось, будто… — громче запел тот, кто не давал ночью отдыхать другим.

— Да-да, он сейчас еще коня приплетет. Бу-га-гашеньки! — уже откровенно издеваясь, вновь перебил обладатель баса.

— Ха-ха! Это же не конь вороной будет, а… Нет, моя фантазия пасует и не в состоянии представить, кто же сможет нас прокатить с ветерком? — растерянно произнес тот, который хрипел, и закашлялся.

— Ироды окаянные! — возмутился певец. — Такую песню испортили. Эх… Уйду я от вас, злые вы!

— Ой, не могу! Уйдет он! — зашлись хохотом его собеседники.

Я стояла, кусая губы, чтобы самой не рассмеяться, так как уже опознала по голосам своего трехголового фантомного фольклорного элемента. Скосив глаза на напарника, увидела, что тот тоже едва сдерживается.

— Золотова, — жестом указала на портал Аннушка, поторапливая меня.

— Эй! Змей Горыныч! Выходи! — звонко позвала я.

— Ух ты! Девица-красавица меня кличет! — возликовал певец. — Я иду-у-у, милая-я-я!

— Где?! — оживилась охрипшая голова. — Не-е. То нас на смертный бой вызывают! Счас! Где моя дубинка? Э-хе-хе! Кха-кха-кха, — тут же закашлялась она.

— Эх вы, дурни! В наш век прогрессирующей иманчипации и воинствующего феминизма…

— Сам ты «иманчипация»… Неуч! Правильно надо говорить — эманчапация, — внес поправку бас.

Карел уже зажимал рот рукой, а на мой вопросительный взгляд лишь помотал головой, предоставив мне самой разбираться с болтливой рептилией.

— Горыныч, так ты идешь? — снова позвала я, так как Аннушка уже начала хмуриться. Ведь ей приходилось удерживать портал. — А то ведь я сейчас передумаю, останешься там.

— Идем-идем! Подожди, девица-красавица! Стой, представительница иманчапации! Я уже это… Ой! — хором завопили все три головы.

Раздался грохот, что-то упало. Одна из голов, кажется, тенор, взвизгнула. Басовитая нецензурно выругалась. Кто-то отвесил кому-то оплеуху… И наконец, тяжелой поступью из портала выбрался мой фольклорный элемент.

— Ишь, маленькая-то какая! И не похожа на воинствующих феминисток! — оглядела меня одна из голов.

— О-о-о! Мадам! Вы так же прекрасны, как и при нашей прошлой встрече! — узрела вторая башка темную фею и расплылась в улыбке, продемонстрировав впечатляющие зубы.

— Ха! Да то ж наша создательница! — опознала третья и нависла надо мной. — Хеллоу, мадмуазель.

— Привет, Горыныч! — помахала я рукой. — Как поживаешь?

— Где? Где создательница? — оживились две другие головы и тоже уставились на меня.

И вот стояла я, а надо мной нависли три огромные драконистые башки на длинных шеях. Шесть больших круглых глаз таращились на меня и синхронно моргали: луп-луп! Мне казалось, что я даже слышала звук, с которым они это делали.

— Чё-то она мелкая какая-то. Совсем не выросла, — прокомментировала обладательница хриплого голоса.

— Да не-е, хорошенькая, молоденькая, — не согласилась любительница песен и улыбнулась, заставив меня дрогнуть.

— Зато хахель ейный вымахал. Ишь, бугай какой! — заметила Карела голова, говорящая басом.

Я все же не выдержала и рассмеялась.

— Золотова, долго мы еще будем время терять? — напомнила о себе преподавательница бестиологии.

— Сейчас, магистр! — встрепенулась я. — Горыныч, у меня к тебе важное дело. Скажи, ты детей любишь?

— Жареных али вареных? — проявила заинтересованность средняя башка.

— Тьфу на тебя! — рассердилась «певунья», сверкнув блюдцами глаз на соседку по телу. — Не людоеды мы! Вот ежели витязя какого схарчить, это мы завсегда.

И три пары желтых гляделок уставились на моего напарника с гастрономическим интересом.

— А витязь, значит, не человек? — поймал Змея на нелогичности Карел.

— Да какой же он человек? — хором воскликнули все три головы. — Как есть — убивец он.

— Ша! — прикрикнула я, поняв, что если не возьму разговор в свои руки, этот балаган никогда не закончится. — Горыныч, ты маленьких дракончиков любишь?

— Не встречали! — раздался трехголосый ответ.

— Пришло время! — огорошила я ящера. — Смотри сюда. Это яйца. Ты их высидишь и станешь папой.

— Я?! — подавилась дымком правая голова.

— Папой?! — закашлялась средняя.

— А где мама? — кокетливо потупилась левая.

— А мамы нет. Поэтому ты, дорогой мой, будешь и мамой, и папой, и даже… дядей, — со скепсисом осмотрела я Змея.