Мария Сакрытина - Моё "долго и счастливо" (СИ) Страница 24

- Эдвард, я боюсь, - шепнула я, схватив его за руку.

Он улыбнулся и поцеловал мои пальцы.

- Чего, моя любовь, моя леди, моя королева? Ты будешь в безопасности, клянусь…

- Я боюсь за тебя.

Он посмотрел на меня, не отпуская руку. Потянулся, прижал палец к моему лбу.

- Не думай об этом, Катрин. Я могу о себе позаботиться. Доверься мне. Всё будет хорошо.

Я легла и уткнулась лицом в подушку, чтобы он не видел, как кусаю губу, сдерживая слёзы.

Я не верю тебе. Разве ты не видишь? Да, я тебя не верю. Что ты можешь, один против всех? Я же не настолько дура, чтобы не понимать.

Я боюсь.

Он целовал мою руку - нежно, палец за пальцем, выцеловывая дорожку к локтю, к плечу, шее.

Я смотрела на потолок и мне хотелось кричать.

***

Следующие два дня прошли в снегу, тумане, в клетке.

Мне по-прежнему никуда не разрешалось выходить. Эдвард подарил с десяток украшений, которые тоже были амулетами, а я почему-то не сказала ему про медальон Джоан. Я не снимала его, даже когда ложилась спать - как и браслеты-кольца Эдварда. Я спала под дорогущими мехами в дорогущей сорочке, в дорогущих украшениях и чувствовала себя настолько не на своём месте, что хотелось выть.

Компанию мне составляли служанки и их “Высочество” - по утрам и вечерам, когда они были мне нужны, чтобы привести меня в порядок. Больше я их вынести не могла.

Проклятые легко могли сойти за памятники - как и всегда. Разговаривать с ними - то же, что и со стеной. Я пару раз пыталась, помня Чёрного. Бесполезно. Они меня не видели.

Бес с утра надирался вином, которое приносили к завтраку, и весь день дрых, разве что давая мне себя гладить и чесать.

Эдвард в конце концов позволил мне выходить из дворца, но только под охраной Проклятых. И очень просил пока повременить с прогулками. Он не говорил, но я и так чувствовала, что происходит нечто нехорошее.

На дворцовой площади казнили троицу бедолаг - из криков глашатая я поняла, что это те, с арбалетами, напавшие на меня возле церкви.

Примерно тогда же в моём завтраке Проклятые, дисциплинированно пробовавшие всё, что я собиралась есть, нашли яд.

Я боялась за Беса, присосавшегося к вину ещё до этого - но котёнку всё было трын-трава. Наверное, этот яд на животных не действовал.

Тем же вечером на площади сожгли женщину и двух мужчин. Вроде тоже за покушение на королевскую невесту.

Я завесила окно мехами, закрыла дверь и заткнула уши, чтобы не слышать их криков.

Даже если приказ отдавал не Эдвард, а король-колдун, которому потребовались жертвы для заклинаний, я не могла понять, как Эд позволил. Он дорожил человеческой жизнью, всегда. Да, даже если они пытались меня убить, я, чёрт возьми, понимала, почему. И я жива. За что их?

Я была одна, совсем одна среди теней-Проклятых, среди куриц-служанок. Даже с Эдвардом я чувствовал себя одинокой. Он не хотел меня слышать. Он твердил, что обо всём позаботится. Говорил, что я не должна думать. Он дарил мне красивые, дорогие наряды и украшения. В ответ я не должна была спрашивать ни о чём, что творится за пределами дворца. Я не должна была думать. Хрустальная хрупкая кукла в дорогой упаковке.

Вечером после казни я сидела на шкуре у камина и грела руки. На мне была сорочка и обязательная меховая накидка. Убранные в косу волосы. Всё это складывалось в гротескную тень, скачущую по стене, потолку… Я не заметила, когда в тень вплелась ещё одна, тонкая, чужая.

- Здравствуй, Твоё Высочество, - произнёс незнакомый голос, а рука в шёлковой дорогой перчатке закрыла мне рот. Я чувствовала запах мороза, дыма и конского пота. И забавно - не боялась. Я устала бояться. Совсем. Ещё краем сознания отметила, что Проклятые почему-то даже не шевельнулись, хотя стоят в двух шагах. - Или мне лучше сказать - королевская шлюха?

Меня рывком развернули, схватили за плечи.

Я рассматривала его лицо - тоже незнакомое. Мужчина, около сорока. Шрам на левой щеке. А так, может, был бы симпатичным. Не знаю. Меня никогда не привлекали мужчины настолько старше меня. С седыми волосами. С сеточками морщин на лбу и вокруг глаз.

И так остро пахнущие конским потом. Сколько дней он провёл в седле?

Меня опрокинули на пол и нависли сверху. Достаточно, чтобы, наконец, испугаться. И рассматривали - жадно, с нездоровым любопытством.

- Что, даже на помощь не позовёшь, девочка? - почти нежно поинтересовался незнакомец, наклоняясь, и я замерла, не в силах отвести от него глаз. - Давай, милочка. Кричи.

Щас. А то я не знаю, что даже если сорву голос, на помощь никто не придёт - кроме Эдварда. Но вероятность того, что наследный принц случайно проходит сейчас по коридору к моим комнатам, близка к нулю.

Что-то холодное коснулось моей шеи. Я скосила глаза - перстень. Странный. Светящийся. А незнакомец наклонился совсем уж близко ко мне и шепнул:

- Ну-ну, девочка, не дрожи. Я всего лишь хочу оставить послание от моего господина принцу-наследнику. Он побрезговал нашей принцессой ради какой-то простушки. Но тебе нечего бояться, крошка. Ты ведь даже можешь получить удовольствие. Или ты не любишь, когда с тобой грубо обходятся? - и впился в мои губы.

Вот этого уж точно оказалось достаточно, чтобы скинуть оцепенение.

Я закричала, точнее, замычала, забилась, паникуя уже по-настоящему.

Мужчина засмеялся, прижимая светящееся кольцо к моей щеке. Не знаю, какого эффекта он ждал. Но, кажется, не того, что его отбросит к кровати.

Медальон Джоан мягко пульсировал у меня на шее и грел - я чувствовала сквозь сорочку.

- Не может быть, - пробормотал незнакомец во все глаза смотря на меня. - Откуда у тебя…

Я нащупала рядом кинжал - минуту назад его не было, но я помнила, что что-то такое блестело у меня перед глазами, когда этот мерзавец меня целовал.

Мужчина поднялся и, не спуская с меня глаз, шагнул ближе, потянулся к моей шее.

Я замахнулась.

***

Моя сорочка промокла от крови. Руки болели от напряжения, а на груди наверняка остался жуткий ожог, но я пока его даже не чувствовала.

Я сидела на заляпанном кровью полу и методично давила на подушку, прижатую к груди, но в опасной близости от шеи мужчины-альбионца. Я ничего не чувствовала, кроме лёгкой вибрации медальона - всякий раз, когда мужчина пытался меня сбросить и подняться.

Когда дверь распахнулась, и в спальню влетел Эдвард, я даже не сразу осознала, что всё закончилось. Альбионца скрутили, а Эдвард держал меня, а потом суетился, осматривая, не ранена ли я, отпаивая меня какими-то настоями. Помню, он с трудом отобрал у меня нож.

- Ты обещал, что всё будет хорошо, - шепнула я, когда он, сорвавшись на крик, в очередной раз попросил меня “сказать хоть что-нибудь”.