Кресли Коул - Нет голода неистовей Страница 24

— Люсия, давай того здорового. Стреляй столько, сколько сможешь. А я снесу ему голову, — тяжело дыша, скомандовала Регина.

Быстро кивнув, Люсия со сверхъестественной скоростью натянула тетиву с четырьмя стрелами. Легендарная лучница, непобедимая валькирия — дайте ей только пространство для выстрела… выпустила стрелы. Пробив сначала плоть и кости, они пройдут затем сквозь кирпичные стены.

Звук дрожащей тетивы был также прекрасен, как и молнии…

С того места, где сидел Иво, раздался смех. Напрягшись, демон взмахом руки отшвырнул в сторону три стрелы, а четвертую поймал.

И Анника поняла, что все они сейчас умрут.

Глава 8

Они уже подъезжали к Лондону, когда Лаклейн указал Эмме в сторону роскошного отеля, который консьерж заказал для них заранее. Пока они регистрировались, ликан не упустил возможности осмотреть каждую деталь окружающей его обстановки.

Эмма выглядела очень расстроенной, прося его дать ей кредитную карту. А когда он забрал ее следом у клерка, казалось, огорчилась еще сильнее. Но о сумме расходов не промолвила и слова.

Он не думал, что она молчит, поскольку верит — он вернет ей эти деньги. Скорей всего, она просто хотела любой ценой бросить вести машину. По-видимому, поездка оказалась для нее весьма тяжелой.

Лаклейн осознавал, что это ему следовало сидеть за рулем, тем самым беря на себя обязанность доставить их в Киневейн, но был вынужден взвалить эту задачу на Эмму. Из-за его незнания мира и отсутствия навыков вождения, она находилась в состоянии крайней изможденности, а огни встречных машин снова и снова причиняли боль ее чувствительным глазам.

Когда она, уже в отеле, попросила две комнаты, Лаклейн ударил рукой по столу регистрации и, даже не потрудившись скрыть когти, рявкнул.

— Одну.

Он понял, что Эмма не стала бы устраивать сцены на людях — немногие в Ллоре осмелились бы на такое — потому ничего и не сказала на это в ответ. Но, когда посыльный провожал их к номеру, она, нахмурив лоб, шепотом произнесла.

— Это не входило в уговор.

Должно быть, она все еще была расстроена из-за случившегося прошлой ночью. Ведь еще каких-то двадцать четыре часа назад, она, взглянув на него с тоской в глазах, прошептала: «Ты пугаешь меня».

Обнаружив, что его ладонь сама тянется, чтобы пригладить ее волосы, Лаклейн нахмурился и быстро отдернул руку.

Пока он давал посыльному на чай, Эмма, пошатываясь, прошла мимо него в просторный номер-люкс. Закрыв дверь, ликан увидел, что она почти в полудреме падает на кровать.

Он знал, что Эмма измождена вождением, прекрасно осознавал, как изнурительна дорога. Но как она могла оказаться настолько истощенной? Обычно бессмертные были практически неутомимы. Возможно, все дело в состоянии, о котором говорила Эмма? Если она питалась в этот понедельник и не получала никаких серьезных травм, тогда что с ней было не так?

Неужели это последствия шока от того, что он с ней сделал?

Быть может, она хрупка внутри также, как и снаружи?!

Стянув с нее за воротник пиджак — что оказалось совсем не тяжело, поскольку ее руки безвольно повисли — Лаклейн обнаружил, как напряжены ее шея и плечи. Причиной чему, несомненно, стало вождение, а не его столь длительное присутствие рядом.

Ощутив, что ее кожа прохладна на ощупь, он пошел и набрал в ванну воды. Затем вернулся и, перевернув Эмму на спину, стянул с нее блузку.

Она слабо попыталась оттолкнуть его руки, но он проигнорировал ее протесты.

— Я набрал для тебя ванну. Не годится ложиться спать в таком состоянии.

— Тогда я сама.

Когда он снял один сапог, ее глаза полностью открылись и встретились с его.

— Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты видел меня раздетой.

— Почему? — спросил он, вытянувшись возле нее на кровати. Ликан подхватил белокурый локон и, не отрывая взгляда от ее глаз, провел его кончиком вдоль изящного подбородка. Ее кожа была такой необычайно бледной, что, казалось, ничем не отличалась от цвета белков глаз, обрамленных бахромой густых ресниц. Зрелище завораживало.

И отчего-то погружаться в глубину этих глаз было до боли привычно.

— Почему? — нахмурилась она. — Потому что я стесняюсь.

— Я оставлю на тебе белье.

Эмма действительно просто мечтала принять ванну. Это было единственной вещью, которая смогла бы ее согреть.

Когда она закрыла глаза и задрожала, он принял решение за нее. И, прежде чем Эмма успела пробормотать еще один протест, Лаклейн раздел ее до белья. Затем, полностью обнажившись, подхватил ее на руки и опустился в огромную ванну с горячей водой, расположив Эмму между своих ног.

Когда ее рука коснулась его поврежденной ноги, Эмма вся напряглась. Лаклейн был совершенно обнажен и возбужден, а ее белье вряд ли можно назвать преградой, учитывая то, что он безошибочно выбрал «танга». Одну руку он положил ей на плечо, и уже через секунду Эмма почувствовала, как палец другой руки скользит по тонкой тесемке белья.

— Мне это нравится, — прорычал он.

И только она собралась выпрыгнуть из воды, как Лаклейн убрал ее волосы вперед и, положив ей на шею ладони, надавил большими пальцами.

К своему стыду, Эммалин застонала. Громко.

— Расслабься, существо.

Несмотря на все попытки Эммы отстраниться, Лаклейн прижал ее спиной к своей груди еще теснее. Когда она полностью налегла на его эрекцию, он втянул в легкие воздух и содрогнулся, вызвав в теле Эммы ответный жар. Но Эмма тут же выпрямилась, испугавшись, что он захочет с ней переспать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — так они не смогут подойти друг другу.

— Тише, — сказал он, продолжая умело разминать ее напрягшиеся плечи. Когда он вновь придвинул Эмму к себе, она боролась уже с собой, радуясь, что никто не видит этих жалких попыток. Ликан заставил ее полностью лечь на него, и она обмякла всем телом.

Чего никто об Эмме не знал, так это того, что она любила, когда к ней прикасались. Просто обожала. И особенно потому, что случалось это крайне редко.

При том, что ее семья тяготела к спартанскому образу жизни, желая закалить Эмму, как личность. Только одна из ее теток, Даниела Ледяная Дева, казалось, понимала ее стремление из-за того, что сама не могла ни к кому прикоснуться или же ощутить касание к своей ледяной коже, не испытав при этом сильнейшей боли. Да, Даниела понимала, но отчего-то совсем не тосковала по этому чувству, не испытывала нехватки в нем. Тогда как Эмма думала, что медленно умрет без этого ощущения.

Существ Ллора, которые могли бы подойти ей на роль любовников — таких, как добрые демоны — было слишком мало в Новом Орлеане, да и те все крутились около поместья еще с самого ее детства. Отчего Эмма считала их всех старшими братьями. Только с рогами.