Спокойствие, босс! или Ловушка для писательницы - Ева Геннадьевна Никольская Страница 24

Во-вторых (и это куда важнее) вместе со шмотками гадкие воры уперли и мой набор красок для волос. Почти все волшебные и безумно дорогие моему сердцу тюбики с подписями от ведьмы достались этим жадным тварям! У меня же случайно завалялся лишь экспериментальный голубой, непредсказуемый эффект которого, бесспорно, радовал взгляд, но… только мой, а не босса. Самое ужасное, что с момента последней покраски прошло уже три дня, и мои волосы даже без мытья стали почти естественными. Осталось добавить капельку шампуня – и из зеркала на меня взглянет платиновая блондинка.

Тьма! Что же делать-то?

Я так боялась увидеть в отражении белокурую куколку, чей образ ассоциировался со всем плохим в моей жизни, что натянула на голову шелковый шарфик из числа тех, что расписывала сама (завалялся под диваном, что и сохранило его при мне). Соорудив некое подобие банданы, удовлетворенно вздохнула. Плевать на дресс-код и прочую белиберду! Сегодня на работу я пойду так. К тому же выглядит это совсем не стремно – стильно даже!

На завтрак приготовила яичницу с сыром и помидорами. Быстро, вкусно, сытно – идеально же! Пока ждала, когда хозяин дома спустится к столу, сделала еще и бутерброды на случай, если его величество босс не любит глазунью. Вместо чая сварила его любимый кофе без добавок, себе же в чашку набухала и сливок, и сахара, ибо от горького черного у меня изжога.

Эр Грэм спустился ровно за полчаса до выхода из дома. Аккурат, как пообещал мне вчера вечером. Кивнул в знак приветствия и… все. Ни слова больше, ни полслова. Молча съел бутерброд, снял пробу с яичницы, после чего также молча выпил свой кофе и ушел выгонять из гаража внедорожник. А я так и осталась сидеть с задумчивым видом, тщетно пытаясь понять, что бы это все значило? Я чем-то его умудрилась обидеть? А когда успела? Ему не понравилась моя еда? Бандана? Я? Что?!

Пока ломала над этим голову, директор вернулся, посмотрел на меня хмуро и сказал:

– Платок можешь не надевать, в салоне тепло.

Эм… он что, машину греть ходил? С такой-то каменной физиономией.

– Спасибо, но мне так больше нравится, – попыталась я отстоять место шарфика на моих волосах, однако эр Зверь рявкнул:

– Сними!

И я, тяжело вздохнув, стянула шелковую маскировку со своей блондинистой головы. На лице оборотня не дрогнул ни один мускул. В глазах не появился сальный блеск, который я видела у дядиных приятелей, когда он показывал им меня, как товар на аукционе. Босс скользнул по моей светлой макушке равнодушным взглядом, снял с вешалки пальто и бросил его мне.

– Время! – сказал оборотень, постучав по циферблату наручных часов. – Поехали.

И мы поехали. А на столе осталась посуда, которую вечером после очередного сумасшедшего дня мне предстояло помыть, ибо договор обязывает. Может, намекнуть эру Грэму о пользе посудомоечной машины? Вдруг он просто о ней не задумывался? Мужчины – странные существа: их куда больше волнуют мировые проблемы, нежели домашние.

Тем же днем…

Гидеон смотрел на блондинистую вертихвостку, мило болтавшую с его младшим братом, и мысленно представлял, как выгонит ее через неделю вон. Ни за что… просто так. Как на ее смазливой мордашке отразится разочарование, а очаровательные ямочки на щеках исчезнут вместе с радостной улыбкой, когда она осознает, что не прошла испытательный срок, и двери ИС для нее отныне закрыты, как и двери его кабинета и, главное, его дома.

– Зараза, – буркнул себе под нос оборотень, пролив кофе.

– Спокойствие, босс! – Отвлеклась от обсуждения гонок Мэган, вспомнив, наконец, ЧЬЯ она ассистентка. – Я сейчас все решу, – прощебетала эта… пташка, протягивая ему салфетки, чтобы почистить пиджак. Сама же, отсев от Эдвина, к которому последние минут десять липла, принялась торопливо промакивать стол, устраняя последствия маленькой аварии. Вообще-то, это было обязанностью официантки, но звать ее Гидеон не стал, с удовольствием наблюдая за Мэг. – У меня есть отличное средство от пятен… то есть было. – Воодушевления ей хватило лишь на первую часть фразы. – Но я все равно что-нибудь придумаю. Честно-честно! – пообещала она, возвращаясь на свое место… рядом с Эдом.

Симпатичная, хм.

Что-то слишком часто он начал отмечать ее внешнюю привлекательность, игнорируя недостатки, которых тоже хватало. Голубые, будто лазурное небо, глаза завораживали, как и этот светлый цвет волос с холодным пепельным отливом, что, почему-то совсем не делало девушку похожей на снежную королеву, скорее, наоборот. Она была солнечной, яркой и позитивной, как экзотический попугайчик, которого хотелось посадить в клетку, чтобы любоваться самому. И трескотню этой маленькой «птички» он тоже хотел слушать сам, потому и бесился, глядя, как шустро эра Донован нашла общий язык с его братом.

А ведь еще с утра оборотня раздражало то, как быстро взятый с улицы «питомец» освоился в ЕГО доме. Половину своей жизни Гидеон привык начинать день с черного кофе. Без бутербродов и яичниц, без овсяных каш и прочих кулинарных вариаций, которые все нормальные люди предпочитают заталкивать в себя на завтрак. Ему для оптимальной работоспособности требовался только кофе. Хороший, крепкий, пустой! Без сливок, сахара и уж тем более без корицы, которую эта хозяюш-ш-шка с повязанным на голову платочком умудрилась откопать в кухонном шкафу.

Пришлось пробовать ее стряпню, хотя кусок в горло не лез. А она еще и маячила рядом, преданно заглядывая в глаза и интересуясь, понравился ли ему завтрак. Лучше бы это был обед. Сейчас бы он с удовольствием сожрал сковородку глазуньи, приготовленной Мэган для него, а не любовался тем, как они, сидя за столом в ресторане, рассматривают с Эдвином фотографии на зерофоне парня, практически касаясь друг друга лбами. И улыбаются при этом так радостно, так восторженно… что охота не только уволить паршивку, но и выгнать из дома. Прямо сегодня.

Тяжело вздохнув, Гидеон прикрыл ладонью глаза. Мстительность котам, конечно, свойственна, но не доходящая же до абсурда!

Если верить письму эры Рьявы, сегодня он должен был чувствовать себя гораздо лучше, чем в предыдущие дни, и раньше ее прогнозы его не подводили, но… что-то определенно шло не так. Раздражение, точно колючий ком, зрело в нем с