Час гончей (СИ) - Мэри Блум Страница 24

В дверь кабинета раздался стук — дочь так не стучала, только жена. Следом она заглянула и сама, дошла до его стола и замерла, косясь на снимок.

— Ты же не будешь создавать ему проблемы? — тихо спросила супруга.

— Рит, мы же договаривались, — чиновник слегка поморщился, — никаких Павловских в этом доме. Даже в упоминаниях. Ни отца, ни уж тем более сына.

А она будто не понимала и просила год за годом. Как бы вообще на него посмотрели, если бы он согласился взять мальчишку на воспитание? Да его бы просто засмеял весь город. Хорошо хоть, у самих Павловских хватило ума ей отказать.

Супруга продолжала стоять рядом, задумчиво рассматривая фотографию. Ефанов же недовольно разглядывал ее короткие темные волосы до плеч, которые еще недавно были длинными и вьющимися. Именно эти ее локоны когда-то свели его с ума, а еще красота, грация и, само собой, приданое — семейка у нее оказалась щедрой, словно откупаясь, и он взял ее в жены, несмотря на кое-какие детали ее довольно темного прошлого. На все это мужчина тогда закрыл глаза, но временами об этом сильно жалел.

— Волосы зачем остригла?

— Надоели, — помедлив, отозвалась супруга.

— С длинными тебе было лучше.

— Отрастут, — бросила она последний взгляд на фото и ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Пальцы выбили сердитую дробь по столу. Конечно, он знал, зачем она их остригла, и не знал, что с этим делать — и это злило еще больше. Каждый Павловский доставлял столько проблем… Вот за что ему это все?

Глаза с раздражением прошлись по бумагам, отдававшим целый комплекс в аренду за смешную сумму в пару тысяч рублей. Ладно, раз хотите, пожалуйста — подкармливайте второго Волкодава. Подхватив ручку, чиновник подписал документ и, стянув очки, устало потер переносицу. Время все равно все расставит по своим местам. Время все выносит в правильную сторону. Он же умел видеть наперед, но никто из этих тупиц его сегодня не слушал.

— У княгини Бородиной прошел вчера бал, — известил меня Глеб, раскинувшийся в гостевом кресле моего кабинета.

— И что?

— Нас туда не пригласили. И у барона Астахова на днях тоже был юбилей, — не унимался мой полудурок, — и туда нас тоже не пригласили…

Как будто это самые важные новости в мире. Куда больше меня сейчас волновало другое: сразу после разборки с Гончей я отправил официальный запрос на аренду Пулковских скотобоен — прошло уже почти две недели, а Синод все не отвечал.

— Ко мне в клуб все ходят, здороваются, — сетовал Глеб, — а как к себе в гости позвать, так забывают.

— Ну правильно, твой клуб в тени, а они-то все на свету. Так и называются, — с иронией пояснил я, — светское общество.

— Может, на них проклятие какое наведешь? — хмыкнул друг. — А дальше намекнешь, что снимешь, если они начнут нас приглашать…

Насылать проклятие за то, что не позвали на бал? Я даже невольно усмехнулся. Нет, это не уровень мессира. Хотя ситуация весьма щекотливая: если бы у какой-нибудь княгини Б или у барона А случились проблемы, они бы, разумеется, прибежали ко мне, как в свое время бегали к отцу, и потом бы даже за это щедро заплатили — и на этом все. Папаша, конечно, оставил мне репутацию, но эта репутация была как у пугала, к которому бегут, только когда страшно, а когда все хорошо, оно стоит в одиночестве где-то на заднем дворе. Так вот, я приехал в столицу не для того, чтобы стоять на заднем дворе.

Смартфон призывно задергался на столе, и на весь экран распахнулся снимок, демонстрируя два незнакомых сочных полушария, аж выскакивающих навстречу из желтого кружева. Я посмотрел на них и закрыл.

— Зря не ответил, — заметил Глеб, усердно косившийся на мой экран.

А зачем? Грудь еще не повод для знакомства.

Так уж вышло, что основным следствием победы над Гончей было то, что мне стали приходить нюдсы — словно кто-то запустил флешмоб «пришли свои прелести мессиру Павловскому». Моя личка уже просто взрывалась от всей этой красоты — такое ощущение, что все женщины столицы, которым было что показать, сфотографировали это и показали — большинство в белье, некоторые без. Не сказать, что они приходили сотнями, но по три-четыре груди в день я получал стабильно. Видимо, посчитали меня самцом, достойным размножения себе подобных, и как оферту присылали мне свои прелести. Куда эффективнее было бы выслать лицо, однако на это духа им не хватало.

Что сказать, развратная столица — размножаться они с нами готовы, а вот звать на балы еще не дозрели.

— Ты бы видел мой аккаунт сейчас, — Глеб развалился еще глубже в кресле. — Он состоит наполовину из сисек, а наполовину из сообщений «с братом познакомишь?»

— И как ты на них отвечаешь?

— Ну, сиськам ставлю лайки. А где просят познакомить с братом, прошу выслать сиськи, чтобы я мог оценить, стоит ли знакомить их с братом. Прикинь, некоторые даже высылают…

Хотя чего удивляться: у него всегда такой контент — он даже аккаунт завел исключительно для съема. Мой же выполняет представительские функции: надо ведь себя как-то миру позиционировать, а то с учетом всех сплетен еще будут думать, что в семействе Волкодава питаются детьми и каждую субботу устраивают кровавую оргию — именно такую репутацию создал отец. Мир должен знать, что Павловские — славные, добрые люди, которые никого не убивают. Первыми.

В общем, личный аккаунт я вел, но никогда к нему серьезно не относился — так что сначала даже и не понял, почему в один день у меня резко выросло фолловеров на несколько десятков тысяч. Потом оказалось, что это Ника просто подписалась на меня и выложила снимки с моей брошью — и целая толпа зевак сразу захотела подписаться на того, кто ее одаривает. Однако настоящий взрыв произошел после истории с Гончей. Тут, пожалуй, надо сказать спасибо всяким интернет-каналам с новостями. Традиционно официальные СМИ не освещают конфликты между колдунами и в принципе очень редко говорят о колдунах, чтобы не пугать обычных людей. Если такой сюжет все же пойдет в печать или в эфир, то газета или телеканал рискуют лицензией. А вот всякие мелкие группки и чатики совершенно безнаказанно смакуют сплетни, слухи и небылицы по всему интернету — и за последнее время только ленивый не написал про меня.

Особенно благодарить мне стоило «Mademoiselle Obscure» — не самый крупный интернет-канал и не самый авторитетный, однако самый язвительный, колючий и циничный из