Шип и хаос. Факультет отверженных (СИ) - Иванна Осипова Страница 24

— Не знаю, что вы делали до Академии, но я прекрасно жила в доме отца. У меня было всё, было будущее! А теперь нет ничего кроме этих обшарпанных стен и нижнего яруса. Отверженные лишили меня всего!

Голос дочери банкира сорвался. Большие, светлые глаза блестели, словно Илма была в лихорадке. Она начала всхлипывать и шмыгать носом.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, девочка. — Михель посмотрел с печалью. — Не отрекайся от собственной крови. Отверженные — это мы. И… и правда в том, что это наши земли, наша Академия. Магов хаоса почти не осталось. Так удобно владеть всем в отсутствии настоящего хозяина…

Доктор замолчал, но я видела, как его распирает от негодования. Илма и добрейшего лекаря смогла вывести из себя.

Зато Лиль оставался безмятежен. Он взял Илму за руку, поглаживал пальцы. Мне снова захотелось отвернуться.

— Ты устала после турнира. Тебе лучше поспать. Господин Михель даст зелье для успокоения. Правда, доктор?

Он так выразительно посмотрел на врача, что тот на миг растерялся, но тут же согласно кивнул. Урса уложила неожиданно ослабшую Илму на койку.

— А ведь сегодня кто-то получил пропуск на нижний ярус, — мрачно бросил парень Зоуи. — Как думаете, кто это будет?

Все затихли, осторожно переглядывались, точно вопрошая: «Кто? Кому не повезло? Это точно не я!».

Старшекурсник, вырастивший лучшие кристаллы, как Дафна и Дея, дёрнулся, шагнул к двери. После турнира зачарованная троица так и стояла у стены. Они не пострадали от заклинаний стихийников, потому что исполнили приказ ректора быстро и успешно.

Бледный, с тенями под глазами старшекурсник схватился за голову, через миг руки обречённо упали и повисли вдоль тела. Гортанно, почти по-звериному зарычав, он распахнул дверь и скрылся в коридоре.

Следом на пороге лазарета появился Гастон Эссар. Декан окинул нас тёмным, невидящим взором, у рта пролегли жёсткие складки. Он словно постарел за время, проведённое наедине с ректором Америусом.

— Скоро нам придётся проститься с Дафной и Деей… и с Виресом, — сообщил Эссар.

В голосе предателя звенела сталь, сразу пресекавшая возражения. Вряд ли кто-то решился бы оспорить неизбежное.

Я заметила, как все малодушно опустили взгляды, с облегчением выдохнули, что не их коснулся выбор Америуса. Вирес и сам понял, что готов к «выпуску». Ведь это он сейчас вышел из лазарета, чтобы в одиночестве пережить страх и смириться. Дафна и Дея остались безучастны к своей судьбе.

Мне сделалось дурно от этой покорности, от трусости остальных. Волна, поднявшаяся в душе, чуть не бросила меня к Эссару. Я готова была бить его, рвать на части, царапать, кричать предателю в лицо.

Видимо, желая смягчить удар, но всё тем же суровым тоном, Гастон добавил:

— Сегодня объявляю день отдыха. Наказания и задания переносятся на завтра. Все достаточно потрудились в турнирном зале.

Заявление декана остановило от необдуманных действий, а Урса неожиданно подхватила меня под локоть, потом обняла за плечи.

— Однажды люди вернутся из подземелья. Не теперь, — тихо сказала она.

Декан позвал за собой Михеля. Они ушли, переговариваясь о чём-то.

— Однажды я убью его, — прошипела я, глядя в прямую спину Гастона Эссара. — Вот кто предал свою кровь!

— Не раньше, чем проживёшь его день. — Урса развернула меня, заглянула в глаза. — Ты веришь в справедливость и ценишь её?

— Да!

— Тогда не торопись вершить правосудие, Кирстен. Даже преступник имеет право на последнее слово. Господин Эссар его ещё не сказал.

— Я подожду, — ответила я сквозь зубы.

— Вот и умница, — Урса с улыбкой потрепала меня за плечо.

Нас отпустили из лазарета. Внезапно подвернувшейся свободой студенты воспользовались по-своему. Кто-то спал: опустошённый дар требовал восстановления; кто-то, наоборот, пошёл прогуляться на воздух; несколько парочек уединились в парке подальше от глаз Свана.

Весь день я избегала коварного фейри. Это было легко сделать, потому что Илма лежала в лазарете, изображала слабость и требовала постоянного внимания. Лиль остался сидеть со своей белобрысой зазнобой.

Почему Роуз сразу не сказал, что обещан Илме? Зачем делал вид, что заинтересован мной, был обходителен и нежен, точно мы давно и близко знакомы?

Я чувствовала за его вниманием совсем не дружеское участие, а нечто большее. Словно при первой встрече нас связало невидимой ниточкой. Или я купилась на красивое лицо и сладкую булочку? Волшебная булочка, не иначе! Может, он зачаровал меня?

Фу, противно!

До обеда я побродила вокруг корпуса, восстановила в памяти путь от ворот, даже вернулась по дорожке на главную аллею. Там я села на скамейку и вдосталь насладилась видами на древние стены и величественные шпили факультетов, где учились стихийники. Меня никто не беспокоил: беззаботных студентов я видела издали, как фигурки кукол.

История с дочкой банкира не отпускала меня. Лилю стоило сразу очертить границы и представить Илму, как свою девушку.

— Ты ревнуешь, Дикий шип? — спросила я сама себя, наслаждаясь одиночеством в парке.

И сама себе ответила:

— Фейри, конечно, мил, но романтические бредни не входят в мои планы. Ведь так? Да, именно так! Северный город ждёт Кирстен Шип.

Я не претендовала на фейри и не собиралась кому-либо доверять собственное сердце. Наверное…

В любом случае трудно положиться на того, кто недоговаривает и плетёт интриги. А как иначе объяснить поступок Роуза?!

Так истолковав для себя обиду на Лиля, я успокоилась.

16

Утром следующего дня мы ожидали распоряжений от наставников. Все остались за столом после завтрака: на этот раз мы получили несколько тоненьких лепёшек с сыром и кружку горячего напитка на травах. Парни смотрели на еду с тоской — такая скромная трапеза не насытит молодые тела.

Дежурные гремели посудой. Мы болтали с Зоуи о занятиях магией, которые начнутся после выходных. На Илму и Лиля я и не смотрела. Один раз заметила растерянное лицо фейри, когда я не ответила на его тихое приветствие и улыбку. Поставлю границы вместо Роуза!

Зато Илма расцвела от счастья и держалась как победительница всех возможных сражений. Мы с ней ни в чём не соревновались, но почему-то я чувствовала себя очень паршиво.

Кажется, я снова начинала сердиться на Лиля. Ладно, что там приготовили для студентов факультета отверженных?

Урса привычно хлопнула в ладоши, призывая слушать:

— Работа на сегодня, галчата.

Гул голосов стих, взгляды устремились на Урсу. Она только делала вид строгой и занудной дамы. Всем было понятно, что наставница девочек одна из немногих в корпусе, кто по-настоящему заботиться о студентах.

Сван по обыкновению развязно привалился