Ольга Гусейнова - Путевой светлячок Страница 25

Заинтригованная рассказом Мики, я подалась к ней и спросила:

— И что? Он отступился?

— Ты его не знаешь! — она горько хмыкнула и продолжила, — через месяц к нам заявились трое самцов из его стаи — лучших воинов, мой отец о таких мог лишь мечтать. Так вот, они предложили себя в услужение на пять лет и уже обещанный ранее Керином выкуп за меня. Можешь себе представить, как надо уважать и ценить своего альфу, чтобы пойти служить к другому ради него? Отец не смог отказаться от стольких даров и согласился. Через месяц меня забрали из родной стаи. Перед этим мы с Керином прошли свадебный ритуал, мама настояла…

— Да-а упорный мужчина! — заметила я уважительно.

— Это точно! Упертый, если чего захотел — значит так и будет, — Мика улыбнулась, но печаль отразилась на ее лице, — после обряда Керин не позволил мне остаться на брачную ночь в стае. Мы уехали сразу, я вопила, ругалась, угрожала, а он молча перекинул меня через седло и повез к себе. А ночью на стоянке в лесу сделал своей, пока его волки немного в стороне охраняли нас. Мне было стыдно, неловко, а он… он сделал все по-своему. А так же по-своему отомстил мне за отказы. Наказал за непослушание, угрозы и неуважение.

— Он что, изнасиловал тебя? — потрясенно спросила я.

— Нет, — Мика резко мотнула головой, — он ни разу за все время не поднял на меня руку. Хотя многие говорили, что такую острую и ядовитую на язык, и упрямую самку как я, высечь не жалко.

Последнее было сказано с мрачной усмешкой, и я мысленно согласилась с теми, кто так считал. Мика действительно иногда была невыносимо ворчлива и ядовита в своих высказываниях.

— И каким же образом он наказал тебя? — в некотором недоумении поинтересовалась я.

Мика снова помолчала, пожевала верхнюю губу, а потом выдохнула:

— Заставил умолять о близости. Довел до безумия, а потом оставил неудовлетворенной. Приказал попросить меня сделать своей. Соединиться физически. У оборотней слух отличный, и каждый его воин слышал. Мой позор!

— Умолять о слиянии? Просить? — ошеломленно переспросила я.

Сложно представить подобное, чтобы Мика умоляла о чем-то? Просила? Тем более, о близости. Я, конечно, видела животных в горячке спаривания, да и служанки вечно шептались по углам. При дворе Светлейшего Повелителя тоже много об этом говорили, но чтобы умолять…

Мика посмотрела на меня и, заметив искреннее удивление и непонимание, тихо засмеялась. Немного успокоившись, просветила:

— Ты невинна — этим объясняется твое удивление. Когда придет твое время, поймешь меня. Особенно, если встретишь своего избранного. Близость с любимым мужчиной ни с чем несравнима.

— Тогда почему ты от него сбежала? — тут же отпарировала я.

— Я же говорю — дурная! — улыбка на лице Мики растаяла.

С тяжелым вздохом молоденькая влюбленная женщина поведала:

— Стоило мне взбрыкнуть, он вновь доводил дело до того момента, когда я умоляла его закончить начатое. И любить меня… В какой-то момент забылась и попросила, чтобы он полюбил меня не только телом, но и душой. А он вновь промолчал, так привычно уже. Кто-то из самок в его стае услышал мои мольбы о любви, и на утро многие насмехались надо мной. Сначала за глаза, потом в лицо. Это оскорбление для главной самки стаи, неуважение. Поэтому я не выдержала и в очередной такой раз при всех приказала ему сказать, что он меня любит. А если не скажет, значит, больше никогда не дотронется до меня и не увидит. По глупости…

Она замолчала, и я заметила сверкающую капельку, скатившуюся из уголка ее глаза. Она молчала, а я боялась спрашивать, что было дальше, впрочем, догадавшись, чем история закончилось. Слишком гордый мужчина и слишком гордая женщина…

Мика первая заговорила глухим голосом, словно в горле пересохло:

— Он вновь промолчал. Развернулся и ушел, а я так и стояла среди тех злобных кумушек и слушала обидные, язвительные насмешки. Той же ночью собрала вещи и сбежала. А буквально через неделю меня поймали на тракте арути. Напали, избили и полуживую притащили к себе. Если бы не ты, Хель, я бы умерла, как и наши с Керином малыши, — повернулась ко мне и, протянув руку, погладила по щеке. — Я хочу, чтобы ты осталась вместе со мной в стае. Поверь, лекарю всегда и везде будут рады.

Я грустно улыбнулась, погладила Мику по руке, лежащей на моей щеке, согревая живым теплом, и ответила:

— А Хем?

Собеседница отняла руку, нахмурилась и сказала:

— Придумаем что-нибудь… В конце концов, немного потерпеть, пока он подрастет, можно без особых проблем. А там… пусть себе идет…

— Нет, милая. Куда Хем, туда и я. Я ему обещала и искренне полюбила мальчика. Он мой.

— Ладно, по ходу дела об этом подумаем. Потом. Сейчас надо просто добраться до своих, — устало и беззлобно проворчала Мика в ответ.

Спорить с Микой не стала, твердо зная, что понятие «свои» у нас разное. В этом я уверена! Ну и на данный момент, действительно, главное — добраться до клана оборотней. Нельзя быть беременной Мике одной. Когда уже засыпала, услышала тоскливый шепот Мики, как будто та молила небеса:

— Хотя бы один-единственный раз увидеть его снова, прикоснуться… Керин…

А затем услышала подозрительное шмыганье носом. Непонятно — то ли она плачет, то ли это последствия перечной атаки продолжаются. Вскоре бедняжка затихла, и я уснула.

— Мы не можем вечно тут сидеть, Мика! — попыталась уговорить оборотницу идти дальше.

— Эта турка отбила у меня все обоняние, уничтожила… Я не могу-у-у сейчас никуда идти, Хель, — почти прорыдала она.

Пострадавшая от местных девушка сидела на корточках возле реки и брызгала себе в лицо воду. Безрезультатно. Бедняжка никак не могла прийти в себя от шока, когда выяснила, что вчерашний инцидент с применением турки не прошел без последствий.

Накануне вечером мы дружно решили, что наутро Мике полегчает, и заложенность носа пройдет. Но сегодня нас с Хемом разбудил ее отчаянный разочарованный вой — обоняние так и не восстановилось.

— Послушай, Мика, я же проверяла вчера: физических повреждений нет, значит все придет в норму, просто нужно еще немножко подождать… Надо отсюда убраться, а то вдруг деревенские пойдут в лес и наткнутся на нас.

— Хотелось бы надеяться, но эти жалкие трусы, я уверена, еще долго будут сидеть по своим халупам. Сейчас я бы, не сомневаясь, вырвала парочке из них глотку.

— Мика, будь благоразумнее, нам такие приключения ни к чему. И мне неприятно слушать про вырванные глотки. Не забывай, во мне магия жизни. И я — целитель.

— Хель, ну-у-у как я такая пойду-у-у, а-а-а? — жалобно простонала Мика.