Кристин Фихан - Темный принц Страница 25

- Мое отстранение было неизбежно и едва ли является вашей заботой.

- Ты выбрал полностью одинокую жизнь, отстранившись даже от тех из нас, кого ты называешь кровными родственниками, - заметил Жак.

- Что ты пытаешься сказать? - нетерпеливо оборвал Михаил.

Он слишком долго находился вдалеке от Рейвен. Ему нужно было видеть ее, держать ее, дотрагиваться до ее сознания своим.

- Мы не можем себе позволить потерять тебя. И если ты не желаешь продолжать свою жизнь, то начнешь рисковать по-крупному, станешь невнимательным, - с подчеркнутой медлительностью проговорил Жак.

Темные задумчивые глаза Михаила медленно потеплели, и улыбка изогнула твердые уголки его рта, смягчая лини его прекрасно-выточенных черт.

- Вы, маленькие дьяволята. Как вам удалось наблюдать за мной без моего ведома?

- Альфа-пара стаи также беспокоится за тебя, - признался Жак. - А поскольку во мне течет твоя кровь и я под твоей защитой, они признали меня и разговаривают со мной. Они наблюдают за тобой, когда ты совершаешь свои одинокие прогулки, или когда ты бегаешь со стаей. Они говорят, что в тебе нет радости.

Михаил мягко рассмеялся.

- Мне потребуется хорошая волчья шкура на эту зиму. И какими бы ни были мои чувства, Ноэль была нашей сестрой, одной из нас. Я не успокоюсь, пока ее убийцы не будут привлечены к ответственности.

Жак прочистил горло, самодовольная улыбка разгладила безжалостные линии на его мрачном лице.

- Я убежден, что та женщина, которую ты прячешь, имеет самое прямое отношение к твоему внезапному желанию вернуться к жизни.

В ответ на его дерзкое замечание Михаил носком своего ботинка чуть было не столкнул Жака с ветки, на которой тот сидел.

Байрон крепко ухватился за свою.

- Элеонора и Влад могут остаться со мной. Это обеспечит двойную защиту ей и ее не родившемуся ребенку.

Михаил кивнул. И хотя он испытывал неудобство от такого решения, тем не менее, прекрасно мог видеть, что они продолжали бы протестовать, если бы он настаивал на личном риске.

- На пару дней, пока мы не найдем лучшего решения.

- Будь осторожен, Михаил, - предупредил Жак.

- Завтра ложитесь спасть глубоко, - ответил Михаил, - они охотятся на нас.

Байрон замер, неожиданно встревожившись.

- Как ты сможешь уйти под землю, если человеческая женщина осталась с тобой?

- Я не покину ее, - голос Михаила был непреклонным.

- Чем глубже в земле мы будем, тем труднее будет услышать твой зов, если ты попадешь в беду, - спокойно напомнил Жак.

Михаил вздохнул.

- Вы двое столь же упорны, сколь и две старые незамужние тетки. Я уверен в своих способностях защитить свое жилище. - Его тело замерцало, изогнулось и приняло облик совы. Расправив свои гигантские крылья, он поднялся в небо, направляясь назад к Рейвен.

Он сделала глубокий вдох, вбирая в себя ее чистый, свежий запах, стирая мерзость ночных открытий. Ее запах витал в библиотеке, смешанный с его собственным. Вдохнув их смешанный запах, втягивая его глубоко в свои легкие, он наклонился, чтобы подобрать их разбросанную одежду. Он хотел быть внутри нее, дотрагиваться до нее, прижаться своим ртом к ее, произнести ритуальные слова так, чтобы они были связаны вместе на вечность, которая отведена им в будущем. Сама мысль о ней, предлагающей ему такой дар, принимающей его предложение, была такой возбуждающей, что Михаил на некоторое время замер, пока настойчивые требования его тела слегка не ослабли.

Он не спеша принял душ, смывая со своего тела аромат волка, пыль и грязь, запах предателя. Все Карпатцы проявили повышенную озабоченность, чтобы овладеть привычками смертных. Пища в буфетах, одежда - в шкафах. Лампы по всему дому. Все они принимали душ, хотя в этом не было особенной надобности, и большинство из них обнаружили, что наслаждаются этим. Он позволил своим волосам цвета кофе свободно спускаться и направился к Рейвен. Впервые он гордился своим телом, тем как оно напряглось, настойчиво сжалось от одного только ее вида.

Она спала, ее волосы подобно шелковой занавеске переливались на подушке. Одеяло соскользнуло, и длинные волосы были единственным, что прикрывало ее грудь. Картина была такой эротичной. Она лежала, ожидая его, нуждаясь в нем даже во сне. Он мягко пробормотал приказ, освобождающий ее от вызванного гипнозом сна.

Она лежала, мерцая в лунном свете мягкой кожей цвета спелых персиков. Михаил скользнул рукой по контуру ее ноги. От ее ощущения что-то внутри него содрогнулось. Он погладил ее бедра, прошелся по ее маленькой подтянутой талии. Рейвен пошевелилась, беспокойно перевернувшись. Михаил вытянулся рядом с ней, притянув ее в убежище своих рук, его подбородок опустился на макушку ее головы.

Он хотел ее, он смог бы заполучить ее любым способом, но он задолжал ей некое подобие честности. По крайней мере, столько, сколько он рискнет ей дать. Она медленно вынырнула из объятий сна, уткнувшись в его твердую грудь, словно ища утешения от плохого сна. Как человек мог понять потребности мужчины-Карпатца в сексуальном безумстве истинного брачного ритуала? На протяжении долгих лет он боялся немногих вещей, но больше всего он боялся увидеть себя ее невинными глазами.

По ее дыханию он сразу же определил тот момент, когда она полностью проснулась, а по ее внезапному напряжению, что она поняла, где находится и с кем. Он лишил ее невинности жестоко, почти отняв жизнь. Как она могла простить такое?

Рейвен закрыла глаза, отчаянно стараясь отделить реальность от фантазии, факт от вымысла. Ее тело стало чувствительным и болело в таких местах, о которых она даже не подозревала. Она чувствовала себя по-другому, более чувствительной. Прижимающееся к ней тело Михаила напоминало горячий мрамор, неподвижный и напористый, невыносимо сексуальный. Она могла остро слышать скрип и шорох дома, покачивание веток за окном. Оттолкнувшись от твердой, как стена, груди Михаила, она попыталась добавить свободного места между их телами.

Но Михаил крепче сжал свои руки, зарывшись лицом в ее волосы.

- Если ты можешь дотрагиваться до моего сознания, Рейвен, то знаешь, что я чувствую к тебе. - Его голос прозвучал хрипло и уязвимо.

Вопреки самой себе, Рейвен почувствовала, как ее сердце перевернулось.

- Я не хочу, чтобы ты покидала меня, малышка. Найди мужества остаться со мной. Возможно, я - монстр. Я не знаю больше, действительно не знаю; единственное, в чем я нуждаюсь - это чтобы ты осталась со мной.

- Ты, возможно, заставил меня позабыть, - заметила она, больше для себя, чем для него, больше вопрос, чем утверждение.

Он был диким, но она не смогла бы сказать, что он причинил ей боль. Скорее, он даже взял ее к звездам.