Ками Гарсия - Прекрасный хаос Страница 25

— Что случилось?

Мы с Мэриан в шоке оглядывались по сторонам: по библиотеке словно ураган прошелся, пока мы болтали в архиве! Стеллажи перевернуты, повсюду валяются раскрытые книги — на столах, на стойке регистратуры, на полу! Подобное зрелище я лицезрел только в прошлом году, на Рождество. Тогда все книги в библиотеке открылись на странице, где содержалась информация, касавшаяся нас с Леной.

— Еще хуже, чем в прошлый раз, — прошептала Мэриан.

— Значит, я получил очередное послание…

— Да…

— Итан, давай посмотрим… Чувствуешь приближение вексов? — грустно пошутила Мэриан, беря в руки томик, лежащий на каталоге. — Я прямо трясусь!

— Думаю, я тоже, — ответил я, убирая челку с глаз. — И мы не знаем заклинания, чтобы все убрать…

— Эмили Дикинсон, — сообщила Мэриан, поднимая и протягивая мне книгу.

Я медленно открыл ее на случайной странице и прочитал:

— «Безумство — часто Божий дар…»

— Отличное начало!

Что еще за чушь? И при чем здесь я? Я вопросительно взглянул на Мэриан:

— И что ты по этому поводу думаешь?

— Я? Ну, нарушение порядка Вселенной добралось и до моих стеллажей. Пойдем дальше… Леонардо да Винчи. — И она вручила мне еще одну открытую книгу.

«Прекрасно. Безумный гений из Италии», — подумал я.

— Читай сама.

— «Когда я думал, что учусь жить, на самом деле я учился умирать», — произнесла Мэриан. — Безумие и смерть. Неплохо.

Она обняла меня за плечи, ее руки словно говорили мне: «Я с тобой». А я просто пребывал в ужасе. Думаю, Мэриан заметила, что меня бьет озноб.

— А если по очереди? Один читает, другой прибирается?

— Выбираю второе.

— С каких пор ты распоряжаешься в моей библиотеке? — с притворным раздражением спросила Мэриан и помахала следующей книгой.

— Что вы, мэм! Как-то не по-джентльменски, — улыбнулся я и посмотрел на обложку. — О, нет!

Эдгар Алан По. По сравнению с ним два предыдущих автора покажутся мастерами юмористического жанра!

— И знать ничего не желаю!

— Итан!

— «И, смотря во мрак глубокий, долго ждал я, одинокий / Полный грез, что ведать смертным не давалось до того…» Все ясно, — выпалил я. — Я свихнулся. Гэтлин — трещина между мирами! Нет, Вселенная — это просто громадный сумасшедший дом!

— Кстати, что у нас говорит о трещинах Леонард Коэн?

— Понятия не имею! Но погоди немного, скоро скажу!

— «Во всем есть трещина».

— Спасибо за поддержку!

— Не бойся, — тихо сказала Мэриан. — «Во всем есть трещина. Именно через нее проникает свет».

Вообще-то она права… Или не она, а этот парень, как его там, Леонард Коэн. Я ощутил одновременно и радость и грусть, на мгновение лишившись дара речи. Потом я опустился на колени и заявил:

— Надо разобрать этот бардак.

— Даже не думала, что когда-нибудь услышу от тебя такое, Итан Уот!

Мэриан не ошиблась. Вселенная расколота надвое, и я вместе с ней.

Надеюсь, что когда-нибудь увижу луч света.

19.09

Твой знакомый дьявол

Мне снился настоящий сон, а не те жуткие видения, в которых я падал с башни или ощущал металлический привкус кровавых вод Санти. Тогда события, оставшиеся в моей памяти, проигрывались заново. А теперь я ничего не чувствовал, а вроде бы наблюдал за собой со стороны, и у меня на глазах разворачивалась вся моя жизнь…

Это была ночь, когда Сэрафина призвала Семнадцатую луну.

Она расколола небо над головой Лены пополам, два крыла бабочки — зеленое и золотое.

Джон Брид на «Харлее». Лена сидит сзади, прижавшись к нему.

Пустая могила Мэкона на кладбище.

Ридли сжимает черный сверток, через ткань струится яркий свет.

Арклайт в комьях влажной черной земли.

Серебряная пуговица на переднем сиденье «Битера» дождливой ночью.

Картинки скользили по краю моего сознания, и я никак не мог дотянуться до них. «Возможно, в моей голове найдется что-то еще, кроме видений и пророчеств», — подумал я. Но мозаика не складывалась в общую картину, и я понял, что мне остается один удел — судьба проводника. В конце концов я перестал бороться и застыл где-то между сном и бодрствованием. Хотя я все равно пытаюсь рассеять туман, совсем как Эмма, когда она просеивала муку для своего пирога. Передо мной то и дело возникал арклайт.

Арклайт у меня в руках.

Арклайт в могиле.

Арклайт и Мэкон в прибрежной пещере у Великого Барьера.

Мэкон повернулся ко мне и крикнул:

— Итан, это не сон!

Внезапно его охватили языки пламени, я потерял сознание и на мгновение ослеп от сильной боли.

Резкий звук нарушил ритмичное жужжание саранчи за окном. Я резко сел на постели.

Люсиль! Выгнув спину дугой, она запрыгнула ко мне на одеяло и оглушительно зашипела, прижав уши к голове. Сперва я решил: она злится на меня, но, проследив за ее взглядом, догадался, что в комнате кто-то есть. В изножье моей кровати, сверкая отполированной ручкой трости, стоял Абрахам Равенвуд!

Ясно, охотился за моими мыслями!

— Черт! — заорал я, отползая к стене, и ударился о деревянное изголовье.

Отступать некуда, инстинкты брали свое — сражайся или беги! Но шансов выйти победителем в сражении с Абрахамом Равенвудом у меня не было.

— Убирайся отсюда! Прочь! — завопил я, сжимая виски ладонями, как будто он мог добраться до меня сквозь тупую головную боль.

Абрахам внимательно посмотрел на меня, словно врач, измеряющий реакции пациента, и заговорил:

— Добрый вечер, молодой человек. А вы до сих пор не научились знать свое место. Прямо как мой внук. Малыш Мэкон Равенвуд, он всегда меня разочаровывал, с самого детства!

Я непроизвольно сжал кулаки. Абрахам удивленно уставился на меня и щелкнул пальцами. Я, задыхаясь, упал на пол и ударился лицом о грубый паркет. У меня перед глазами оказались его ботинки из потрескавшейся старой кожи, я попытался встать, но не смог.

— Так-то лучше, — усмехнулся Абрахам, сверкнув белоснежными клыками и погладив седую бороду.

А он заметно изменился. Вместо белого выходного костюма на нем был темный элегантный сюртук, под воротничком рубашки он аккуратно повязал черный галстук-шнурок. Абрахам перестал строить из себя дружелюбного джентльмена с Юга. Он не являлся ни человеком, ни чародеем — Абрахам Равенвуд, родоначальник линии кровососущих инкубов, был настоящим чудовищем.

— Чудовищем? Ах, юноша, юноша… Хотя твое мнение меня совершенно не волнует!

Люсиль зашипела еще громче. Неимоверным усилием я приподнялся и выдавил:

— Что ты делаешь у меня в мозгах?

— Значит, ты уже почувствовал, как я питаюсь тобой? — приподняв бровь, удивился он. — Весьма недурно для смертного. Поведай мне о твоих ощущениях поподробнее. Любопытно, на что это похоже: на удар ножом или укус? Ведь я отнимаю у тебя самые дорогие твоему сердцу воспоминания! Твои сокровенные мечты и страшные тайны.