Карен Монинг - Прикосновение теней Страница 25

На миг Дэррок отстраняется и смотрит на меня.

У меня бешеные глаза. Я чувствую в себе нечто, и это пугает меня. Я просто надеюсь, что мне удастся удержаться на краю бездны. Я издаю нетерпеливый звук, облизываю губы и толкаю его.

— Еще, — требую я.

Когда Дэррок снова целует меня, во мне умирает последняя частичка, которая не пылала ненавистью к нему.

8

На возвращение ушел целый гребаный месяц.

Я умирал трижды.

Это было хуже, чем в 1912 году, когда я купил билет на этот чертов теплоход и поплыл через проклятый океан.

Фрагменты реальности Фейри повсюду, сбивают все самолеты, на которых я поднимаюсь.

Я обдумываю вероятность того, что, пока я вернусь, Дэррок успеет поймать ее, удалить мою метку с ее головы и отрезать мне способ поиска.

Я начинаю чувствовать ее.

Она жива. И все еще с моей меткой.

Но то, что я ощущаю, не соответствует ситуации. Я ожидал горя.

Эта женщина убила меня, а среди людей близость порождает определенную эмоциональную связь.

Но похоть? Кого она может хотеть вскоре после того, как меня не стало?

Я развлекаюсь мыслями о том, что метку можно и сжечь.

А когда я наконец добираюсь до книжного магазина, что же я вижу там?

Женщина, которая призывала меня на помощь, а затем при первой же возможности воткнула копье мне в спину, не потерялась в Зеркалах и не требует спасения.

Она стоит на моей аллее и целует ублюдка, который изнасиловал ее и превратил в при-йа.

Нет, давайте уж будем предельно точны: она засовывает язык ему в глотку и, похоже, вот-вот трахнет его.

Мой монстр трясет свою клетку.

Яростно.

9

— Мак! Эй, Мак! Ты меня что, не слышишь? Я спросила: «Какого хрена ты делаешь?»

Я застываю. Я дрейфую в темное место, где ничего не чувствую, поскольку, если бы чувствовала, убила бы себя. Нет правильного и неправильного. Это просто помеха.

— Не обращай на нее внимания! — рычит Дэррок мне в губы.

— Мак, это я, Дэни! Эй, с кем ты там целуешься?

Я чувствую, как она скачет с места на место за моей спиной, создавая сквозняк, который треплет мне волосы, и пытается увидеть, кого я прижимаю к стене.

Дэни видела Дэррока дважды и наверняка узнает его. Меньше всего мне нужно, чтобы она помчалась обратно в аббатство с новостью: «Мак связалась с Гроссмейстером, как и ее сестра! Ро была права! Предательница хренова — это у них, блин, в крови!»

Ровена без промедления воспользуется шансом, отправив всех ши-видящих помешать мне и при возможности убить. Эта узколобая сука охотится за мной с такой самоотдачей, с какой никогда не охотилась за Фейри.

Внезапный порыв ветра дергает мою рубашку. Волосы взлетают вверх.

— Это не Бэрронс! — возмущенно вскрикивает Дэни.

Это имя режет меня словно нож. Нет, не Бэрронс, и, если я не буду достаточно убедительной, Бэрронса не будет больше никогда.

— И не В'лейн! — В голосе Дэни снова слышится злость пополам с замешательством. — Мак, что ты делаешь? Где ты, блин, была? Я везде тебя искала. Прошел целый месяц. Мааак! — тянет она жалобно. — У меня есть новость! Посмотри на меня!

— Мне избавиться от нее? — бормочет Дэррок.

— От нее сложновато избавиться, — бормочу я в ответ. — Дай мне минутку.

Я шагаю назад, улыбаясь ему. Никто не обвинит Фейри в сексуальной несостоятельности. Похоть горит в его не вполне человеческих глазах. И в этом пожаре я вижу удивление, которое он пытается, но не может скрыть. Наверное, моя сестра была более... утонченной.

— Я сейчас вернусь, — обещаю я и медленно поворачиваюсь, чтобы дать себе возможность собраться с силами перед разговором с Дэни. Придется причинить ей боль, чтобы избавиться от нее.

Ее лицо светится от нетерпения. Непослушные рыжие кудряшки спрятаны под черным шлемом, лампочки горят. На Дэни длинный черный кожаный плащ и черные кеды. Где-то под плащом Меч Света, если только Дэррок не почуял и не отобрал его. Если меч там, то интересно, смогу ли я вытащить его достаточно быстро, чтобы Дэни меня не остановила.

У меня есть цели. На них я и сосредоточусь. Нет времени и смысла искать оправдания для больной совести. Когда я закончу с тем, что запланировала, все, что произойдет сегодня на этой аллее, сотрется и, как бы я ни обидела эту Дэни, не важно, она не узнает этого в будущем, которое я создам.

У меня перехватывает дыхание от невероятной свободы. С этого момента никто больше не укусит меня за задницу. Я в зоне полной безнаказанности. С тех пор как решила переделать мир.

На Дэни я смотрю слегка отстраненно, думая о том, сколько в ней нужно изменить. Я могу сделать так, что ее мать не погибнет. Дать этой девочке жизнь, которая не ожесточит ее, оставит открытой и мягкой. Я могу позволить ей веселиться, как веселились мы с Алиной, играть в волейбол на пляже, а не охотиться на улицах и не убивать монстров, в ее-то нежном возрасте... Сколько было Дэни, когда Ровена превратила ее в оружие? Восемь? Десять?

Теперь, добившись моего внимания, Дэни сияет, а когда она сияет, то буквально светится изнутри. Она прыгает с ноги на ногу, словно сжигая излишки энергии.

— Где ты была, Мак? Я так соскучилась! Чуви... то есть очень, — быстро поправляется она с хулиганской улыбкой, прежде чем я могу исполнить свою угрозу, которую придумала, кажется, в прошлой жизни: называть ее полным именем, если она хоть раз назовет меня чувихой. — Что тут было, ты не поверишь! Я изобрела Тенебойки, и все аббатство ими пользуется — хотя мне никто не сказал, какая я молодец, так, словно я просто споткнулась о то, до чего эти ши-овцы не додумались бы и через миллион лет, — бормочет она с кислым видом. Но потом ее лицо снова светлеет. — И ты никогда не поверишь — даже я с трудом в это верю, — но я надрала Охотнику задницу и убила его! — Она хмурится. — Ну, Джайн немного помог мне, но убила Охотника я. И, бли-и-ин, ты даже не догадаешься, чув... — Она начинает перескакивать с ноги на ногу так быстро, что ее силуэт расплывается в ночи. — Проклятая «Синсар Дабх» пришла в аббатство и...

Внезапно Дэни прекращает прыгать и замирает, глядя мне за спину. Она открывает рот, но не произносит ни слова.

Она смотрит за меня, на меня, потом снова мне за спину. Сжимает губы и хмурится. Ее рука скрывается под плащом.

По выражению ее лица я понимаю, что меча на месте не оказалось. Но она не пятится, это же Дэни. Она стоит на месте. Если бы во мне осталось хоть что-то человеческое, я бы улыбнулась. Тринадцать лет и львиное сердце.