Нэнси Холдер - Наваждение Страница 25

Он подхватил ее на руки и, нашептывая что-то яростно-нежное, отнес на кровать. Сел рядом, начал целовать ей пальцы и вдруг замер, заметив обручальное кольцо.

— Ты замужем?

Вероника покачала головой.

— Я вдова.

И снова его губы впились в ее губы; затрещало разорванное платье. Вероника тоже сдирала с него одежду, пока всей кожей не ощутила жар его тела не почувствовала на себе его тяжесть.

— Mon Jean, — шепнула Изабо.

Но застонала Вероника.

Утолив страсть, они нежились в объятиях друг друга. Еще никогда Веронике не было так покойно и радостно, как в эти минуты.

— Единственная моя любовь, — прошептал Марк.

— Это Изабо — единственная любовь Жана. А мы с тобой — всего лишь пешки в их игре.

— Неправда. Да, я люблю и ненавижу тебя, как любил и ненавидел свою Изабо Жан, но во мне живут не только его чувства. Меня потянуло к тебе еще тогда, в Лос-Анджелесе. С тех пор я каждую ночь думал о тебе, искал тебя.

Вероника отвела влажные от пота волосы с его лба.

—Я тоже не могла тебя забыть, — призналась она. — Хотя очень старалась. Я почти ничего не о своей семье — только то, что рассказала мне Изабо. Той ночью, когда мы впервые с тобой встретились, я слышала ее голос.

— Я тоже слышал тогда голос Жана.

— Это правда, что когда-то наши семьи враждовали?

— Они и сейчас друг с другом воюют.

— Но ведь должно же это когда-нибудь прекратиться!

— Да. Должно... Вероника Катерс, клянусь, что никогда не причиню зла ни тебе, ни твоей родне и сделаю все возможное, чтобы убедить остальных Деверо отказаться от мести!

— А я, покуда жива, буду всеми силами поддерживать мир между нашими семьями.

Они поцеловались, и кровь из прокушенных губ скрепила клятву.

— Покуда жива, — повторила Вероника.

— Покуда я жив, — эхом отозвался Марк. Они снова сжали друг друга в объятиях, не подозревая, что смерть уже предъявила на них свои права.

Земля застонала, словно в родовых муках, и с первой судорогой исторгла из чрева боль, хаос и смерть.

Землетрясение началось сразу, без предупреждения. Мощный толчок выдернул Веронику из сна. Следом проснулся Марк, рывком сел, высвобождаясь из ее объятий.

Прежде чем слова заклинания успели слететь с ее губ, послышались истошные крики и грохот взрывов. Грозный рык потряс стены отеля.

А потом проломился пол.

Город пылал, охваченный пожарами. Власти объявили чрезвычайное положение: счет жертвам шел на тысячи.

Высокая цена, ничего не скажешь. Но Деверо — люди не мелочные.

Дюк Лоран и Грегори Деверо смотрели на руины отеля. Все четыре этажа провалились в подвал. Безгубый рот герцога растянулся в улыбке.

— Дело сделано?

— Да, — ровно произнес Грегори, не проронивший ни слезинки о погибшем брате.

— Ну что ж, поздравляю, мой мальчик!

Лос-Анджелес

18 апреля 1906 года, 11.50

Вместе с тысячами других Джинни стояла у огромной доски объявлений, на которой вывешивались свежие сводки новостей из Сан-Франциско.

«Боже, спаси ее и сохрани», — мысленно взмолилась девушка.

Накануне пришла телеграмма: Вероника писала, что собирается в Сан-Франциско, а уладив дела, возможно, завернет на несколько дней в Лос-Анджелес.

Списки погибших обновлялись каждые несколько минут, и с каждой новой сводкой рос перечень зданий, разрушенных землетрясением и пожарами.

«Сколько жертв... Сколько горя...» — думала Джинни.

Дома, в нескольких милях отсюда, ее ждали муж и маленький сын.

«Слава богу, они в безопасности!»

«И ведь я даже не знаю, в каком отеле она остановилась!» — подумала Джинни с отчаянием.

Внезапно земля под ногами дрогнула — раз, Другой... По толпе прокатился крик ужаса. Слабое землетрясение не разрушило бы и курятника, однако люди, дожидавшиеся вестей о родных и близких, этого не знали.

Толпа всколыхнулась и в панике хлынула прочь.

«Как будто их это спасет...»

Людской поток подхватил Джинни и повлек ее за собой — девушка едва успевала переставлять ноги. Какой-то обезумевший мужчина врезался в нее и, энергично работая локтями, полез дальше. Джинни едва устояла на ногах. В следующее мгновение кто-то налетел сзади. Джинни упала, больно ударившись запястьем. Попыталась встать, но чей-то башмак с размаху опустился ей на спину. Джинни уткнулась в грязь, и не успела она опомниться, как люди бежали уже прямо по ней. Она попробовала закричать, однако ее голос тонул в реве толпы.

Пробегая, кто-то пнул ее в бок. Затрещали ребра, грудь пронзила адская боль. Джинни закашлялась. Кто-то снова наступил ей на спину, хрустнула под чьим-то сапогом здоровая рука.

Она пыталась подняться, но кости трещали, мышцы не выдерживали веса топчущих ее людей.

«Мне конец», — с ужасом поняла она.

Приподняла голову и сквозь заливающую глаза кровь увидела фигуру в белоснежном платье.

Безмятежная, как статуя, женщина стояла посреди мечущейся толпы. Казалось, люди безотчетно сворачивают перед ней в сторону. И вдруг глаза Джинни расширились: почудилось или кто-то действительно пробежал сквозь нее?

Я позабочусь о твоем малыше, — произнесло ведение.

«Верю», — подумала Джинни, закрывая глаза.

6

Фрейя

Решение принять пора.Пробудилось ото снаЗло, что до поры дремало...Что ж, начнем войну сначала!

Молю, Богиня, подскажи,Где ложь, где правда, покажи!Изгони из сердца страх,Моя судьба — в твоих руках. 

Николь

Авалон

Прикованная к стене подземелья — недалеко от того самого места, где Джеймс едва не наложил на нее узы, — Николь корчилась от боли, в то время как ее мучитель пытался разорвать невидимые нити, которые связывали ее с Филиппом.

Двух более непохожих людей трудно было и представить. Джеймс, мерзавец и негодяй, силой затащил ее под венец и вот уже во второй раз похитил. Филипп же был добрым и чутким Николь вспомнила, с каким уважением и трепетом он отнесся к связавшему их обряду, так непохожему на мрачную свадьбу, которую уготовил ей Джеймс.