Таракашка (СИ) - "Липа-малина" Страница 25

— Ром, ты чего?

Варя положила ладошку на его плечо, попытавшись развернуть мальчика к себе лицом, но тот лишь смахнул её руку. Нервно покусывая губы, Пятифан резко поднялся с кровати и, избегая зрительного контакта всеми способами, оказался у выхода:

— Я рад, что ты жива.

Дверь закрылась за хулиганом, а Варя осталась в непонятках сидеть на постели и переваривать странное поведение друга.

Долго кумекать не пришлось, раздался хлопок входной двери и девочка подскочила с кровати. Выбежав в коридор, она остановилась у порога, увидев знакомый чёрный капюшон, натянутый на узкоглазую моську. Ромка уже стоял рядом, он явно вышел из кухни. Рыженькая кинулась обнимать бурятёнка, холодная одежда с мороза приятно опалила разнеженную в тепле кожу. Бяша не сразу понял, что происходит, но автоматически обнял девочку в ответ:

— Проснулась, на! — бурятёнок, наконец осознав происходящее, зарылся лицом в рыжие волосы подруги, прижимая девочку к себе со всей силы, — Я так рад, сто ты наслась!

— Спасибо, что пошли меня искать, — Таракашка отлипла от Бяши и оглянулась на Пятифана, который отстранённо стоял в проёме кухни, облокотившись о стенку плечом.

Рома протянул руку вперёд и Бяша вложил в его ладонь пачку новеньких. Только сейчас Варя заметила, что на плече у бурятёнка висит её красный шарфик. Она осторожно взяла его, рассматривая. От былой свежести цвета ни следа — широкая дыра от сука, на котором Варька недавно висела по вине Семёна, грязь и хвойные иголки.

— Я сбегал туда и забрал вот, — Бяша неловко почесал затылок, — Отстираем, заштопаем и будет как новый, на.

Рыженькая просияла улыбкой. Ей не важен был сам шарф, но жест, произведённый бурятёнком, оказался приятным. Девочка аккуратно сложила вещь и оставила её на тумбе в прихожей.

Спустя пару часов ребята уже по привычке сидели на кухне. На столе — отцовская пепельница, зимки и три тарелки с доеденной гречкой. Воздух сразу же заполнился сигаретным дымом. Рома пыхтел пуще обычного, чуть ли не поедая табачные скрутки целиком.

— Ты хочешь сказать, что гараж спугнул какой-то дурацкий стишок? — Пятифан недоверчиво глянул на Варю, делая очередную затяжку. Бяша тоже насупился. Слишком уж неправдоподобно звучала версия Таракашки.

— Клянусь! Я его сейчас вам покажу, — рыженькая метнулась в прихожую и стала рыскать по карманам своей куртки. Но ничего не нашла. Вернулась на кухню, склонив голову.

— Да мы тебе и так верим, Таракаска, на, — сказал Бяша, лишь бы не видеть опечаленного лица девочки.

— Вот уж. Ты, может, и доверчивый баран, а меня такими фокусами не проведёшь, — Ромка ухмыльнулся, передавая бурятёнку почти докуренный бычок.

— Ну и пожалуйста, — буркнула Шиляева и села обратно на своё место у стола. У девочки появились сомнения по поводу собственной вменяемости. Может, ей вообще всё привиделось? И стихотворение это, и животные в лесу. Гараж был, потому что мальчишки его видели. А всё остальное? О прочем Шиляева решила не сообщать товарищам.

Перед Варей возникли расплывчатые образы антропоморфных зверей, которые настойчиво приглашали её к себе. Вспомнились рассказы Бяши от его деда о детях, которые надевают маску и сами становятся чудовищами. Рыженькая неуютно поёжилась. Если бы она осталась, то кем бы стала? Тараканом? Ведь так и назвала её сова, по кличке. Варя в отвращении поморщила носик. Неужели это всё, чего она достойна?

Рыженькая подняла голову и вперилась глазами в мальчишек:

— А что хорошего… В тараканах?

Лица хулиганов вытянулись от столь странного вопроса, Ромка прыснул в кулак:

— Живучие они, падлы.

— А есё юркие и быстрые, на, — Бяшка затянулся бычком и расплылся в заразительной беззубой улыбке.

— Ага, хуй догонишь, хуй прибьёшь.

Таракашка невольно улыбнулась. Такие простые эти мальчишки, за словом в карман не полезут.

Дальше разговоры пошли о школе. Следующим днём была среда и Варе было бы хорошо посетить уроки после нескольких дней пропуска без уважительной причины. Девочка тихо хихикнула, когда представила лицо Лилии Павловны после прочтения объяснительной записки: «Шиляева Варвара Константиновна отсутствовала на уроках по причине войны с чёрным гаражом». Забавно, что теперь эти воспоминания вызывали лишь горькую улыбку вместо прокатывающегося валуном страха.

Решено было выйти утром вместе.

— А как вы без учебников? — Варя укоризненно посмотрела на мальчиков, приблизительно зная, какой будет ответ.

— Мы у школы свернём кое-куда, — Ромка взял зимку со стола и, не помыв её, вонзился в сочный плод зубами, — Надо с Бабуриным за жизнь перетереть.

— Да оставьте вы его в покое. Горбатого могила исправит, — Варька нахмурилась, зная, что в четверг Семён явится с ярким фингалом.

Бяша мотнул головой:

— Нет, Таракаска, — он выглядел не на шутку серьёзным. Редко можно было увидеть бурятёнка в столь строгом виде, — За поступки надо отвецять, на. Или такая нецисть будет безнаказанной ходить.

Пятифан вскинул одну бровь и смерил Бяшу уважительным взглядом:

— Ля как стелишь.

Товарищи переглянулись, когда Варька потянулась за пачкой сигарет. Она вытащила одну и неумело чиркнула Тбилиси. Дым на удивление приятно проник в лёгкие и не вызвал того приступа кашля, который явился первоначально. Всему виной нервы, которые были пережиты девочкой за последние дни. Мальчишки самодовольно улыбнулись, но смолчали.

Перед сном Варя выделила мальчикам по полотенцу и все трое по очереди приняли душ. Ребятам это было уже просто необходимо, едкий запах пота пропитал кухню и гостиную. Рыженькая шла последняя, товарищей она отправила в комнату укладываться спать. Закончив с банными процедурами, девочка остановилась у зеркала. Отёк на носу почти спал, осталось лишь серовато-красное пятнышко, но горбинка зияла достаточно явно. В школе наверняка посыпятся вопросы. Хотя кому какое дело до Таракашки?

Скрипнув половицами, рыженькая прикрыла за собой дверь ванны, на ходу протирая непослушные волосы полотенцем. Наконец-то аромат не грязи и тела, а душистый — шампуня и мыла. Обогнув угол коридора, девочка внезапно остановилась. Свет из комнаты размазанным квадратиком падал на пол прихожей, освещая силуэт Ромки. В сумраке Таракашка не совсем поняла, что он делает, поэтому тихонько подобралась ближе, вжавшись спиной в стену.

Мальчик стоял у тумбы, прижимая к лицу…

Варин шарфик.

Пятифан, закрыв глаза, вжимался носом в красную, иначе не сказать, тряпочку и втягивал запах так жадно, будто это самая свежая в мире сахарная булка. На его лице застыло выражение какой-то необъяснимой боли и одновременно упоения. Шиляева успела помолиться всем богам, чтобы хулиган её не заметил, она отступила обратно в темноту дома и осталась стоять, пока Рома не сложил шарф и аккуратно не разместил его ровно так, как тот лежал до.

Ромка вернулся в комнату и Варя выдохнула так, будто она делала что-то запрещённое. Девочка пыталась переварить произошедшее, ответ крутился в потёмках мозга, но даже не собирался складываться воедино. Рыженькая тряхнула головой, решив стереть эту странную сцену из памяти.

Время близилось к одиннадцати ночи, когда дети улеглись по кроватям. Никому из них не хотелось вставать рано, но утренние дела — у кого учёба, у кого общественный суд с Семёном — призывали к подъёму в семь часов.

В темноте послышался мрачный вздох Ромки:

— Батин травмат проебал…

— Давайте поищем завтра, — Варя сидела, обняв одеяло. Спать не хотелось, ведь совсем недавно проснулась.

— Нетуски, я в овраг этот чёртов больсе не полезу, на.

— А за Варькиным шарфом полез, — буркнул Пятифан, отворачиваясь лицом к спинке дивана.

— Так он на ветке висел! — Бяшка резко поднялся, суетливо оправдываясь.

— Да цыц ты, шучу я, шучу, — хотя интонация Ромы звучала совсем не радостно, — Пусть лучше будет в земле похоронен. От греха подальше.

Внезапно раздался звонок домашнего телефона. Рыженькая дёрнулась от неожиданного звука и тут же её осенила мысль: