Няня для фееричного папаши (СИ) - Верде Алва Страница 25

Мужчина вскинул брови и одарил меня многозначительным взглядом. Можно подумать я ему сейчас предложила невесть что.

— Признайтесь, лорд вам понравился. — фэр Итан налил себе ложку и, чуть поморщившись, выпил её.

— Есть одна поговорка, но она очень неприличная! Я бы с таким, как лорд Фаркс. Я бы к нему даже не подошла. Смазливый, слащавый, самовлюблённый тип!

— Который сделал вам предложение. — теперь фей выпил вторую ложку. — Между прочим, за такое все невесты из списка передрались бы!

— Значит, они глупые курицы! Дать бы метлой по хребту этому лорду, а потом по сопатке! У! — даже ногой топнула, так меня всё возмущало. — Он что думал, что я вещь? Что меня можно купить? Он мне дельное предложение делает! А не засунул бы он себе.

Продолжение я проглотила также, как и фэр Итан третью ложку. Румянец вернулся, но стал каким-то болезненным. Теперь мужчина и впрямь казался больным. Нездоровый блеск в глазах лишь усиливал эту картину.

— И Остина я ни на что не променяю! — выдохнув, печально продолжила. — Как жаль, что многие все сводят к деньгам. Будто нет другого мерила. Лишь деньги, деньги, деньги! Злато, над которым надо чахнуть. А... как же обычные человеческие чувства? Как же дружба, привязанность и любовь? Как же дружба? Почему всё оценивается звонкой монетой? Или я выгляжу такой дешёвкой?

— Что? — мужчина встрепенулся. — Нет, не выглядите. Даже в том ужасном платье вы были самой красивой.

— Самой красивой? — от удивления даже переспросила.

— Ну, я про красоту. эм. внешнюю.

— И вы туда же!

— Нет-нет! Внутренняя красота тоже нужна!

Так, теперь я поняла почему Элис сказала, что только три ложки. Фэр Итан уже порозовел, напоминая того, кто хорошенько хлебнул крепенького. Наверное, это всё равно, что дать коту валерьянки.

— То есть, вы считаете меня красивой? — подозрительно сощурилась.

Фэр Итан понял, в какую ловушку угодил. Отведя взгляд, вдруг схватился за бутылочку с настойкой и щедро от неё отпил. Затем и вовсе опустошил.

Ой, нет. Что теперь будет? Неужели я какую -то тонкую душевную струну задела? А с виду такой серьёзный и обстоятельный мужчина.

Муж моей сестры любил говаривать, что когда он пьян, он Джеки Чан. Вот похоже, что настойка так подействовала и на фэра Итана. Я думала, что он мебель будет ломать, буйствовать, а у него вон как все!

Вскочив с софы бодрым и весёлым, мужчина расправил свои крылья. Стянул жилетку, расстегнул рубашку, упёр руки в бока и выдохнул.

— Лара! Вы даже не представляете, насколько красивы! И как красиво это поместье! Должен был вам показать его ещё давно.

Господи, даже вскрикнуть не успела, как мужчина подхватил меня на руки и с грохотом вылетел в окно. С грохотом, потому что только магия помогла уцелеть оконным створкам.

На улице было темно. Луна еле пробивалась из-за кустистых туч, звёзды конопушками раскрашивали небо. Обстановка очень романтичная. Только в любви признаваться! Хотя вон фэру Итану, чтобы сказать, какая я красивая, пришлось опустошить бутылочку с настойкой. Кажется, я начинаю понимать, почему в этом мире помешаны на списках. Как же! Не нужно ухаживаний и комплиментов, не нужно романтики и прочей ерунды.

Просто заключаешь брак и всё... Правда, как жить дальше, без любви — это оставалось за рамками моего понимания.

Мы взлетали всё выше и выше. Тусклый свет, исходивший от крыльев фэра Итана, окутывал нас мягким туманом, как и пыльца. Фей хорошо дополнился допингом, магия теперь ключом била. Порыв ветра вытрепал рубашку и теперь я прижималась к обнажённой груди мужчины. Краснея и хмыкая, даже не пыталась образумить его.

— Смотрите. Это всё Лоунот, моё поместье. Всё, от того пролеска и до того ручья.

Я крутила головой. Да, владения фея и впрямь обширные. Оказывается неподалёку от дома есть большой пруд в окружении грустных плакучих ив, которые казались сделанными из серебра в редких лучах луны. Вдалеке же заметила яркое пятно города, Туинстон.

— Конечно, я не лорд Фаркс.

— Вы гораздо лучше!

Зря я это сказала. Вот зря! Сказала, что думала, из самых лучших побуждений и безо всякого двойного смысла. И теперь режим весёлого каратиста был переключён на другой. Ей-богу, я и вправду слышала Леонтьева в своей голове: «Я — одинокий бродяга любви Казанова, вечный любовник и вечный злодей-сердцеед».

Губы фэра Итана оказались в опасной близости от моих. Давать пощёчину фею я не собиралась, но как-то отрезвить его нужно было. Как там говорят? Что у трезвого на уме, у пьяного на языке!

Допинг выветрился. Я это поняла по тому, как погас свет и исчезла пыльца. И пусть лицо у мужчины оставалось ещё немного блаженным, крылья за его спиной тоже растворились.

— Мама!

Истошно завопив, попыталась вцепиться в фэра Итана, но не вышло. Мы рухнули вниз и первым же порывом ветра, меня выбило их хватки мужчины. Трепыхаясь и кувыркаясь в воздухе, путалась в юбке, которая теперь облепила моё тело.

Мы падали и падали прямо в тот романтичный пруд с серебряными ивами. Фэр Итан ругался и пытался вернуть магию, явно не понимая, с чего она вдруг исчезла.

— Мамочки!

Каким-то чудом я успела зацепиться руками за ветви ивы. Обдирая ладони, схватилась так, что теперь маятником раскачивалась и выдыхала.

— Слава.

Договорить не успела, потому что спортивным болидом меня сбил фэр Итан и мы вдвоём упали в воду. Холодная! Благо, что мелко. Выплыли почти сразу, кашляя и фыркая. Теперь фей был похож на водяного с приятной растительностью в виде ила и прилипших водорослей на голой груди.

В мире не хватило бы ромашкового чая, чтобы успокоить мои взвинченные нервы!

— Господи, что вам в голову пришло? — расстёгивая мокрое верхнее платье, дрожала от холода и снимала его, потому что оно весило, наверное, теперь тонну. — Неужели так сложно сделать обычный комплимент? Зачем цирк устраивать? Теперь я понимаю, в кого такой Остин! И понимаю жену вашего брата, которая из такого цирка сбежала! Да вы всё... Ненормальные! — взревела и ударила кулаками по воде. — Один насильно замуж берёт, магию подключает, другой романтикой очаровывает, а потом в пруд бросает. Да вы без своих списков вымерли бы как мамонты!

— Лара.

— Да что Лара? — расправилась наконец с платьем и, оставшись в одном нижнем, не выдержала и кинула его прямо в лицо ошалевшему фэру Итану, который восхищенных глаз с меня не сводил. — Казанова! — фыркнула и убрала мокрые пряди со лба. — Три ложки, говорили же тебе, три ложки. Сама, дура, виновата!

— Ты не дура, Лара, ты очень умная!

— Мамочки, — всхлипнув, чуть не разревелась, — когда у тебя уже мозги включатся?

— Ты хорошая, ты всем нравишься.

— Это просто проклятье какое-то! Как жаль, что у меня магии нет, я бы тебя сейчас лягушкой обернула! Надеюсь, что завтра вам будет очень стыдно, как мне теперь!

И стыдно мне было, потому что фэр Итан был совсем неплох! Вёл только себя как подросток-переросток.

— Лара!

Фэр Итан, глупо прижимал к груди моё платье и с отчаянием смотрел, как я уходила к дому. Я же чавкала водой в туфлях, вытаскивала длинные и узкие листья ивы из -под платья вместе с водорослями и тиной.

Базио, встретивший меня на пороге, лишь облизал усы и промолчал. Правильно сделал, потому что я бы ему сейчас кучку из тины на голову шмякнула.

— Вытаскивайте своего господина, он у вас в детство впал!

— Я там вам кое-что оставил, на столе. Почитайте. И подумайте.

Базио, качнув хвостом, растворился во тьме. Надеюсь, он не даст фэру Итану забыть об этом вечере!

На прикроватной тумбочке Базио оставил мне старую, почти истлевшую газету. Статья на главной странице звучала очень странно: «Весь Мансвит скорбит о кончине великой герцогини Уэзской. »

Му!

— Это корова. Она ест траву, даёт молоко и говорит. Му!

Я ощущала себя каким -то болванчиком глупым, который просто твердил ненужные вещи Остину. Но тот, на удивление, довольно гулил, заглядывал в большую книгу и радостно всматривался в картинки.